Фиксер - Дженнифер Барнс

Я слышала приближающиеся шаги. Я снова попыталась вырваться, но ничего не вышло. Я не могла пошевелиться — а шаги были всё ближе.

Знать имена бывает полезно. Я отчетливо расслышала голос Боди, когда мой похититель шагнул в поле моего зрения.

Кто всегда следовал по пятам за президентом. Кого тренировали убивать?

Агент личной охраны президента опустился рядом со мной на колени и окинул взглядом мои раны.

— Смотри, что ты наделала.

ГЛАВА 56

Дэмиен Костас. Впервые я увидела его на крыльце дома Айви. Он подошел ко мне на правительственном ужине. После того, как мы с Генри поговорили с журналистом, мы пытались выманить убийцу. Костас подошел ко мне, а я даже этого не заметила.

Мне даже в голову не приходило, что президент Соединенных Штатов никуда не ходит в одиночку.

Ловкие пальцы ощупали мою голову. Я поморщилась. Костас смахнул волосы с моего лица и одним движением поднял мой стул.

— Ты должна быть осторожнее, — сказал мне он.

Серьезно?

Фильтр между моим мозгом и ртом полностью меня подвел.

— Серьезно? Ты привёз меня сюда, чтобы убить, и думаешь, что мне нужно быть осторожнее?

Он выпрямился в полный рост.

— Пока ещё не ясно, убью я тебя или нет.

Мне хотелось ухватиться за крохотный шанс на то, что меня оставят в живых, но я видела его лицо. Я знала, кто он.

— Значит, я должна поверить, что ты просто отпустишь меня? — выдавила я.

Мой похититель молчал. Выражение его лица от природы было серьезным, непреклонным и тяжелым. Я вспомнила о том, что на пороге дома Айви мне так и не удалось вытянуть из него ответы.

— Чего ты хочешь? — спросила я, понимая, что вопрос, скорее всего, бесполезен.

Он не ответил и подошел к сумке, лежавшей на другой стороне комнаты. Он достал оттуда полотенце и развернул его. Затем он снова опустил руки в сумку и одну за другой достал из неё набор шприцов.

О Боже. Зачем ему шприцы?

— Чего ты хочешь? — снова спросила я. Я представила, как он берет шприц. Так и начинаются пытки? Он заставит меня рассказать ему обо всём, что я знала? Будет пытать, пока я не расскажу, кто ещё знает о происходящем?

Вивви. Генри. Айви. Что бы он со мной не делал, я не могу ему рассказать.

Личный охранник президента взял один из шприцов и подошел ко мне. Я подумала, что меня снова стошнит, но мой желудок опустел. Костас спокойно взял мою голову в одну руку. Я попыталась отдёрнуться, но он усилил хватку и вколол иголку мне в шею.

Я судорожно вздохнула.

Он ввёл мне содержимое шприца, вытащил иголку и отпустил меня. Я принялась ждать.

Ничего. Ни темноты. Ни боли. Ни пульсации в голове.

— Это нейтрализует эффекты снотворного, которое я тебе ввёл, — Костас не смотрел на меня. — Возможно, я ввёл слишком много для девочки твоих размеров. Ты была без сознания больше двенадцати часов.

Двенадцать часов. Я пропала двенадцать часов назад. Айви должна меня искать. Боди наверняка заметил моё исчезновение уже через несколько минут, а моя сестра — или кем бы мне ни приходилась Айви — в поисках меня разберет Бостон по кирпичикам.

— Чего ты хочешь? — в третий раз спросила я. Мой голос балансировал на грани истерики. Несколько секунд Костас смотрел на меня.

— У меня есть проблема. Насколько я понимаю, твоя сестра специализируется на проблемах.

Дело было не в том, что я знала, а в том, чем занималась Айви. Я не сразу осознала, что это значило. Он не пытался от меня избавиться. Я была заложником.

— Ты хочешь, чтобы Айви со всем этим разобралась. Хочешь выбраться из всего это, а если она этого не сделает, ты…

Убьешь меня.

— Нет, — простой и резкий ответ. — Мне не уйти от наказания. Я этого и не жду, — он сделал паузу. — Я не заслуживаю этого. Но у меня есть проблема, и твоя сестра её решит.

Он убил трёх человек — и помог убить судью Маркетта. Он был монстром. То, что говорил он не как монстр, ничуть меня не успокоило.

Как и количество шприцов на полотенце.

Он не собирается избежать наказания. Я отчаянно попыталась сосредоточиться на чём-то кроме шприцов. На нём нет маски, потому что он собирается понести наказание. Ему плевать, что я знаю кто он.

Это должно было успокоить меня, но я думала лишь о том, что, раз уж Костас решил, что его поймают, ему было нечего терять.

Зазвонил телефон. Он вернулся к своей сумке и достал телефон-раскладушку. Одноразовый? — гадала я. Несколько секунд он смотрел на него, а затем вернул на место, сбросив звонок.

— Ты сказал, что у тебя есть проблема, — негромко произнесла я. — Что за проблема? С чем должна разобраться Айви?

Он не ответил. Таким я видела его ещё на крыльце Айви — безмолвным и неподвижным, словно стражник у Букингемского Дворца.

— Ты убил судью Пирса, — может, мне стоило замолчать — может мне стоило просто сидеть и ждать, пока он решит — убивать меня или нет — но я не могла остановиться. — Ты убил журналиста.

— Жаль, что пришлось убить журналиста, — Костас мельком взглянул на меня. В его сумке снова зазвенел телефон. На этот раз он позволил ему звенеть, но всё равно не ответил.

— А майор Бхарани? — думая о Вивви, спросила я. — Его тебе жаль?

На лице моего похитителя мелькнуло удивление. Он был удивлен тем, что я знала, кто убил отца Вивви? Или тем, что мне было не плевать?

— Твоей сестре стоило держать тебя подальше от всего этого, — сообщил мне он тоном человека, уверенного в том, что будь я его ответственностью, он бы поступил именно так.

— У майора Бхарани была дочь моего возраста, — сказала ему я.

— Он бил её.

— Хочешь сказать, ты убил своего поддельника, потому что он бил свою дочь?

— Я убил его, потому что он становился помехой, — с каплей раздражения в голосе ответил Костас. — Я не сожалею об этом, потому что он бил свою дочь. Он был врачом и умышленно убил одного из своих пациентов. Он не был человеком чести.

Как же тогда назвать агента личной охраны президента, убившего троих людей, чтобы скрыть то, что он помог убить судью Верховного Суда?

— Доктор убил ради денег, — сказал мне Костас, в то время как его телефон снова зазвенел. Он взял его и в один миг разломил руками.

Спецназ, — отрешенно подумала я, гадая о том, мог ли он так же быстро и легко свернуть мне шею.

— Ты убивал не ради денег, — я повторила то, что он — по существу — мне сказал.

Я была привязана к стулу. Отсюда не было выхода. Единственным моим преимуществом было то, что, кажется, мой похититель не хотел меня убивать. Понимание и обыгрывание его мотивов могло означать разницу между жизнью и смертью.

— Я понимаю, почему ты убил доктора, — произнесла я, старясь сохранять спокойствие. — Он был обузой. Как и журналист. Но что насчет судьи Пирса?

Он не ответил.

— Думаю, Пирс тоже не был человеком чести, — он всё ещё молчал, так что я надавила. — А что с судьей Маркеттом? Он тоже был бесчестным? — никакого ответа. — Зачем ты влез в дела с майором Бхарани и судьей Пирсом? Явно не ради денег.

Костас достал из сумки новый одноразовый телефон, всё ещё завернутый в упаковку. Он сорвал её и набрал номер.

— Почему ты согласился отравить хорошего человека? — я позволила вопросу повиснуть в воздухе.

Костас поднял голову. Его лицо было до ужаса спокойным, словно я не была привязана к стулу, а он не собирался убить меня, если понадобится.

— Из-за моей проблемы, — неожиданно ответил Костас. — Пирс был поставлен о ней в известность. Он мог её решить.

Каждый раз, когда он упоминал свою проблему, в его голосе мелькал намек на эмоции. Проблема была не в деньгах. Что-то подсказывало мне, что проблема не касалась и власти. Этот человек защищал жизнь президента. Его работа заключалась в том, чтобы закрыть президента Нолана от пули собственным телом. И глядя на него, я почти верила, что он сделал бы это.

Что такого Пирс мог предложить этому мужчине — в чем могла заключаться проблема Костаса — ради чего он согласился выбросить свою жизнь? Ради чего был готов убить?

— Пирс пришел к тебе, — произнесла я. — Он предложил решить твою проблему. Он всё организовал.

Костас замер. Я не могла разгадать выражение, появившееся на его лице. Уже через миг оно исчезло.

— Ты слишком много болтаешь, — резко произнёс он. Без предупреждения он пересек комнату и остановился передо мной — слишком близко.

Я закрыла рот.

Он закончил набирать номер и поднёс одноразовый телефон к моему уху.

— Поговори со своей сестрой.

— Айви? — мой голос надломился.