Железные рыцари - Юрий Винокуров

Но для кораблей пожиже полноценных межзвёздников — вполне терпимое расстояние. То есть не громадный мощный лайнер километровых габаритов, а утлая лоханка в сотни метров, ну и стоящая относительно дёшево. Что-то вроде крупного и энерговооружённого внутрисистемника.

— И Гален, я вообще не уверен, что наши пираты — пираты, — хлебнув пива хмыкнул Олаф.

— Это как? — заинтересовался я.

И выходило, что с другой стороны скопления — владения Рода, с которым у Стальных КРАЙНЕ напряжённые отношения. Прямой войны нет скорее из-за разделяющей владения бури, чем из-за чего-то ещё. Ну и такой фактор, что Стальные — не богаты, но многочисленны. А Род Ор — малочислен, но сидит на транспортных маршрутах и ресурсодобыче и соотвественно богатеи.

В общем, войны не было, но Стальные не без оснований, как по мне, подозревали что «пираты» — этакий способ Оров им подгадить.

Ну это ладно, хотя интересно. А тут Максий, сосед Олафа по апартаментам, маркиз (в натуре или нет не знаю, не уточнял) поинтересовался как из скопления Олаф добирался. Ну и мы поддержали — интересно. Ну и интересно, про истребители и перекладные, пока Олаф не начал рассказывать про ситуацию, практически аналогичную моей в космопорту. То есть, заштатная причальная станция, ну и охреневшие от безделья диспетчеры-персонал.

— Пришлось немного обшивку погнуть. И пару хамов. не насмерть, так, для острастки, — развёл он руками.

— Помогло? — уточнил Себ.

— Я же здесь, — улыбнулся Олаф.

— А чего печать не пригрозил сломать? — заинтересовался я.

— Да-а-а… как-то не подумал. непривычно и не доводилось. Да и вообще — что за традиция такая непонятная — ломать печать? Герб Империи!

— А вы не знаете? — с некоторым удивлением обвёл я присутствующих взглядом.

— То, что печать-чип при разрушении подаёт отчёт в имперские департаменты — знаем, — озвучил виконт Антос, под кивки окружающих. — А вот откуда традиция — нет. Как-то слышал. И ломать герб печать как-то… Расскажи, — обратился он ко мне.

А это, выходит, Никс мне «эксклюзив» рассказывал. То ли забытая легенда, то ли зацензуренная — Департамент Благого Знания там. Хотя и не сказать, чтобы особо страшно, но и не слишком приглядно. Впрочем — тайны никакой.

Так что стал я рассказывать, а дело было вот в чём. На определённый момент, как я сейчас понимаю — окончания войны с лапусами, возникла проблема. Проблема взяток и коррупции, которая могла Империю с полпинка разрушить. Потому что расстояния — космические в самом прямом смысле слова. И один паразит-взяточник, нарушающий работу имперской бюрократии, воровал на тысячу. А итоговый ущерб выходил чуть ли не миллиардным. Ну и вообще — воровать и брать взятки нехорошо, таких сволочей бить надо.

Но возникал вопрос увеличения и так огромного бюрократического аппарата. Проверяющие, контролирующие чиновников. Проверяющие проверяющих, чтоб не зародилась коррупция. В общем — замкнутый круг. при этом Империя, фактически ставшая на этот момент галактической, просто начинала рушится от коррупции. Без войны, особых и жёстких условий существования бюрократов… Ну, в общем, понятно что ситуация фиговая. И вот Император придумал, что взяточников, коррупционеров и прочую сволоту должны ловить те, на ком они наживаются. И появились эти самые имперские чипы-печати. Потому что они всегда у посетителя — без документа к чиновнику и не попадёшь. А чуть что — тут же ломается печать и на десятки световых лет разносится короткий, но узнаваемый сигнал: Империя нарушает свои обязательства! И, как рассказывал Никс, сам слом печати герба под это аллегорично подвели.

В итоге с коррупцией в рядах департаментов разобрались. Ну а остальные — либо сами сволочей пинают, как на Белояре. Или аристократы этим занимаются, на то они и аристократы.

Так что традиция ломать печать в случае неисполнения чиновниками Империи должного стало традицией и общераспространённым явлением. Хотя первопричина, как выходит, забылась.

— Любопытно, и я даже не догадывался, — озвучил Себ, под кивки окружающих. — Хорошие у тебя были наставники, Гален. И благодарю за рассказ. А вот у меня…

И как затеял аристократическое брюзжание, радостно подхваченное троицей без Олафа. Он помотрел на меня, пожал плечами, закатил глаза. А я закатил глаза и пожал плечами — ну а что тут сказать, когда эта четвёрка старчески брюжжит и, похоже, находит в этом какое-то удовольствие?

Но в общем — выходит что народ-то более менее нормальный. даже интересный встречается, типа Олафа. Но вести эти, светские беседы с ними надо только с Себом. Он брюжжит, а как интересное что-то можно и послушать.

Хотя, тут ещё момент что себовыми усилиями меня за аристо принимают — играет роль. Те же чиновники и ветераны из выслужившихся — ну, заметно, своей компанией. В них пальцами не тычут, не обзываются (а то от легионеров с зверскими мордами и помереть можно ненароком, возможно — не один раз). Но отчуждение в положении-общении чувствуется. А у меня — нет, но совершенно не факт, что его бы не было, если бы не Себастьян.

При этом, после получения Инвиктусов над выслужившими как… ну понятно кто над понятно чем кружить хищно начнут. Подлизываться и вербовать, это и по логике так, не говоря о себовых рассказах. А вокруг меня — нет. И вот чёрт знает, к лучшему это или нет.

Я бы, вообще-то, ни под каких аристократов надутых не шёл. а что-нибудь типо своего Рода хотел бы… но это скорее мечты. Совершенно не представляю, как это осуществимо, да и вообще — осуществимо ли?

В общем, поднялся я из-за стола задумчивый. И непозволительно расслабился — контролировал окружение, но так, фоново. И, подозреваю, имел совершенно дурацкую задумчивую морду. Потому что естественная реакция на прущего на меня типа была в общем верной… Только он, скорее всего, не пёр бы на меня, если бы я на него оскалился или ещё что-то такое. Но этого не было, ну и пытавшийся меня задеть плечом придурок с грохотом полетел в стол. Это ещё хорошо, что пустой, а то конфликт мог бы получится не с одним нарывающимся типом, по делу. А с кучей народа, совершенно случайно.

Тип на столе поворочался, собрал свои немного контуженные падением запчасти в кучу, злобно вызверзился на меня.

— Хам! — выпучил он глаза.

— Гален Безмолвный, нихера не приятно познакомится, — представился я.