Всё, что помню о Есенине - Матвей Ройзман

И дальше:

Я стал не тем,Кем был тогда,Не мучил бы я вас,Как это было раньше.За знамя вольности,И светлого трудаГотов идти хоть до Ламанша.

И под конец Есенин перекликается с темой Онегина — Татьяны любимого им Пушкина:

Простите мне…Я знаю: вы не та —Живете выС серьезным умным мужем;Что не нужна вам наша маета,И сам я вамНи капельки не нужен.

Это стихотворение Есенин напечатал в газете «Заря Востока» в ноябре 1924 года спустя шесть лет после расставания с Зинаидой Николаевной. Он все еще помнит о ней. Но в одном он ошибается: она тоже не забыла о нем!

В том же году, на месяц позже, в той же газете Сергей опубликовал «Письмо от матери». Я слышал, как впервые он его читал. Когда дошел до цитируемых мной строк, он сделал паузу, побледнел, опустил голову (чего никогда не делал, читая свои стихи) и произнес их с таким надрывом, как будто у него сердце оборвалось:

Но ты детейПо свету растерял,Свою женуЛегко отдал другому,И без семьи, без дружбы,Без причалТы с головойУшел в кабацкий омут.

Стихи Есенина — его исповедь. В стихотворении «Собаке Качалова», которое написано в марте 1925, он говорит:

Мой милый Джим, среди твоих гостейТак много всяких и невсяких было,Но та, что всех безмолвней и грустней,Сюда случайно вдруг не заходила?

Она придет, даю тебе поруку.И без меня, в ее уставясь взгляд,Ты за меня лизни ей нежно рукуЗа все, в чем был и не был виноват.

С. Есенин. Собр. соч., т. 3, стр. 50.

Общеизвестно, что В. Э. Мейерхольд с Зинаидой Николаевной часто бывали в гостях у Василия Ивановича Качалова. Мариенгоф в своих воспоминаниях[44] правильно объясняет, что последние две строки относятся к Зинаиде Николаевне.

Таким образом, в марте 1925 года, за несколько месяцев до своей смерти Сергей еще пишет о своей незабываемой утрате — о любви к Зинаиде Николаевне…

18

Айседора Дункан. Любовь к детям. Французский паспорт Дункан.

Письмо Кусикова

В конце 1921 года Якулов сказал, что Айседора Дункан влюбилась с первого взгляда в Есенина, да и Сергей не остался к ней равнодушен.

Дункан приезжала в царскую Россию после японской войны, когда я учился в первом классе училища и, естественно, не мог видеть ее танцев. Но я вспомнил, что в одном из журналов[45] был помещен ее скульптурный портрет и даже фотография школы Айседоры Дункан, которой, разумеется, руководили ее последователи. Там же были фотографии под рубрикой «Ритм и пластика» других танцовщиц-босоножек. Пребывание Дункан в России оставило след.

Зачем же снова приехала в Россию Дункан? Она собиралась не только сама танцевать, но и организовать школу танцев для детей. Римский поэт-сатирик Ювенал писал:

«Здоровый дух в здоровом теле». Высокоодаренная танцовщица утверждала: «В свободном теле свободный дух». Она предугадывала массовое развитие в нашей стране физической культуры, спорта и, в частности, художественной гимнастики.

Есенин рассказывал, что Изадора (так называл он Дункан) за границей заявляла, что она хочет ехать в Советскую Россию. Конечно, буржуазные газеты подняли вой, а про белогвардейские и говорить нечего. В те годы в западной печати укрепился миф о национализации в Советской России женщин. К примеру, в интервью американский сенатор Кинг говорил: «Самцы-большевики похищают, насилуют, растлевают женщин, сколько хотят». А о том, что в России — разруха, сыпной тиф, голод, людоедство, писали и в западных странах, и в США так залихватски, что там с минуты на минуту ждали «конца большевиков». Айседора Дункан, несмотря на все предостережения, все-таки приехала к нам. Это был подвиг большой артистки — революционерки в искусстве танца.

Есенин созвал нас, имажинистов, в «Стойле» поздно вечером. Он привез Дункан после ее выступления: она была одета в длинный красный хитон, а поверх него — в меховое манто. Это была величественная женщина со светло-бронзовыми волосами. Она напоминала только что сошедшую со сцены королеву. Сергей каждого из имажинистов представил Айседоре и сказал о нем несколько слов. Чтоб ей было понятно, Шершеневич переводил это на французский язык. (Она не говорила по-русски.) Потом Вадим рассказал ей об основах имажинизма. Есенин пригласил всех нас заходить к нему в особняк на Пречистенке.

В этот вечер в «Стойле» Сергей читал монолог Хлопуши из драматической поэмы «Пугачев». Как всегда, он имел огромный успех, и его не отпускали, пока он не выступил с лирическими стихами. Дункан горячо аплодировала ему и кричала:

— Браво, Езенин!

Как-то раз Сергей сердито спросил меня, почему я не прихожу на Пречистенку. Может быть, мне прислать особое приглашение? Но сам же Сергей сказал Грузинову, а он мне, что ему, Есенину, не стало житья от гостей, которые не дают работать.

Мне пришлось отправиться к Сергею за его подписью со срочным отчетом в Моссовет о выступлениях членов «Ассоциации». Дверь открыла горничная (камеристка) Жанна. С ее слов, произнесенных на смеси французско-русского языка, я понял, что Есенин работает, и, чтобы не беспокоить его, решил подождать, пока он сам не выйдет. На столике с золочеными ножками лежали иностранные журналы, я стал рассматривать рисунки и фотографии. За этим занятием и застал меня Сергей. Я пошел за ним в комнату, где почти все электрические люстры были обмотаны цветными шалями.

Сергей рассказывал об Айседоре с любовью, с восторгом передавал ее заботу о нем. Думается, Есенин своим горячим молодым чувством пробудил в Айседоре вторую молодость. Конечно, не обошлось в этих отношениях и без возникшего у Дункан материнского чувства по отношению к Сергею, который был намного моложе ее. Кстати, когда в разговоре зашел вопрос об ее возрасте, он ответил, что она старше его лет на десять. Я с умыслом упоминаю об этом, потому что в тот год Айседоре (если взглянуть хотя бы на ее фотографию) можно было дать намного меньше лет, чем было на самом деле. Я уже писал о том, как Есенин любил детей. В этом сказывалась тоска по своим детям — Косте и Тане. Скорбела и Дункан по своим детям: сыну Патрику и дочери Дердр, погибшим в автомобильной катастрофе. Она работала с детьми, а ведь делать это без любви к ним нельзя. И эта обоюдная любовь к детям сближала Сергея и Айседору. Конечно, их взаимному чувству способствовало и то, что они по существу, как все великие люди, были одинокими да еще по натуре бунтарями. С умилением рассказывал мне Сергей, как Изадора обожает своих маленьких учениц и считает каждый свой урок праздником.