Проклятые короны - Кэтрин Веббер

Недовольный отсутствием виски Кай коротко пожелал спокойной ночи и направился в свою комнату, оставив Шена и Розу одних в коридоре.

– Как думаешь, он в порядке? – спросила Роза, когда Кай хлопнул дверью перед их лицами. – Он не дразнил нас за ужином, а просто хмуро смотрел на свой суп.

Шен пожал плечами:

– Может быть, он всегда был угрюмым.

– Или, может, дело в карте, – прошептала Роза. Она никак не могла избавиться от воспоминаний о лице Кая, когда он понял, что карта ему не ответила. – Думаю, он завидует тебе.

Шен прижал руку к поясу, где надежно спрятал свиток.

– Тогда пусть он томится в своей ревности. В конце концов он отойдет.

Роза прикусила губу.

– Ты слишком сильно беспокоишься. – Шен протянул руку и заправил локон ей за ухо. Его пальцы задержались на ее щеке. – Иди поспи! Я буду рядом, если тебе что-нибудь понадобится.

Роза подалась навстречу ему. Ей безумно захотелось позвать Шена в свою комнату и провести остаток ночи, целуя его до бесчувствия. Но в долине, полной провидцев, Роза не осмелилась бы рисковать своей репутацией, делая что-то неподобающее королеве прямо у них под носом. И вообще, она была грязной. Как бы сильно она ни хотела Шена, ей отчаянно хотелось вымыться. И Пог пообещал, что, когда она придет, ванна уже будет подготовлена.

– Я должна идти, пока ванна не остыла, – сказала она, отступая от Шена. – Спокойной ночи!

– Насладись. – Его взгляд задержался на Розе. – Но держу пари, это будет не так приятно, как окунуться в Глаз Балора.

Роза покраснела при воспоминании о совместном купании в пустыне.

– Не убирай карту далеко, возможно, мы сможем посетить это место снова, – сказала она, прежде чем смогла взять себя в руки. Шен улыбнулся и пошел в свою комнату:

– Теперь я знаю, что мне приснится.

Ванна и близко не была такой роскошной, как та, что у нее в Анадоне, но теплая вода пузырилась и слегка благоухала. С Розы сошла грязь последних двух дней, и она снова почувствовала себя самой собой – или, по крайней мере, настолько королевой, насколько она могла чувствовать себя так далеко от трона.

Когда вода остыла, она вышла из ванны. Пог оставил пушистое полотенце на туалетном столике рядом с баночкой крема для лица и ручным зеркалом. Роза улыбнулась, тронутая его заботливостью. Девушка вытерлась и надела ночную рубашку, прежде чем сходить за расческой.

Она взяла зеркало и вздрогнула, почувствовав дрожь в пальцах. Только тогда она заметила сапфиры по ободку. Это было то самое зеркало из Лунной коллекции! Но теперь стекло помутнело. Роза дыхнула на него, затем вытерла рукавом. Внезапно стекло засветилось, отбрасывая слабый голубой свет на всю комнату. Роза ахнула, когда отражение ожило. Но лицо в зеркале принадлежало не ей – это было лицо Рен.

Рен

Глава 23

Рен уставилась на мертвых мышей с легким отвращением, но в сумке не было ни щепотки земли. Аларик мог быть доволен ею, но это не означало, что он ей доверял.

Рен нахмурилась, взяв в руки первую мышь. Она была жесткой и холодной, ее хвост свисал с края ладони. Не имея ни малейшего представления, с чего начать, и не имея земли, которая в состоянии ей помочь, она решила произнести заклинание. Слова сразу же заполнили ее разум, прежде чем начали покалывать на кончике языка: «От земли до праха моей просьбе внемли, от вечного покоя мышь пробуди».

В камине потрескивал огонь. Снаружи завывала усиливающаяся буря. Рен хмуро смотрела на мышь.

– Давай же, просыпайся, просыпайся!

Бесполезно! Рен произнесла совершенно новое заклинание. Она никогда раньше не пробовала ничего подобного с помощью своей магии, поэтому стоило попробовать все. Она подняла следующую мышь и теперь в каждой руке держала по животному. Она произнесла новое заклинание, обращаясь то к одному трупику, то к другому, но ни одна мышь не пошевелилась. Они оставались такими же мертвыми, какими были после того, как их поймал полосатый кот с кухни.

Рен подошла к двери и попросила Ингу принести ей немного соли. И еще немного ледяной шипучки, пока она пыталась оживить мышей. Ее слова остались без ответа. Рен молча кипела от злости. Завтра ей придется поговорить с королем.

Измученная собственным разочарованием и еще десятью неудачными заклинаниями, Рен бросила мышь в огонь и смотрела, как она шипит. В порыве отчаяния она опустилась на колени и собрала горсть пепла. Она вернулась к другим мышам, предложив пепел в обмен на свое заклинание.

Очередная неудача.

– Что я должна делать с шестью обескровленными трупами? – пробормотала она, расхаживая по комнате. Что может сделать чародейка без земли? Аларику повезло бы больше, если бы он заключил сделку с целителем.

Рен подумала о Розе, и ее желудок скрутило от чувства вины. Та никогда бы не прибегла к темной магии, и уж точно не пошла бы против желания Банбы. С другой стороны, Роза вообще не приплыла бы в Гевру. Она была слишком осторожна, слишком…

На периферии зрения Рен вспыхнул синий огонек. Она развернулась, обшаривая туалетный столик в поисках дергающейся мыши. Но пять оставшихся грызунов все еще были мертвы. Рен уже собиралась отвернуться от них, когда заметила еще одну голубую искру. Кончики ее пальцев начало покалывать, магия в ее костях просыпалась, узнавая другую силу.

Она замерла на полушаге. Свет исходил совсем не от мышей, а от ручного зеркала. Вздох застрял в горле Рен, когда она заглянула в него. Из оправы с драгоценными камнями на нее смотрел кто-то другой.

– Рен? – произнесла Роза в зеркале. – Это правда ты?

– Роза? Где ты? – Рен прижала пальцы к зеркалу, пытаясь осознать, что она видела. Зеркало задрожало, отражение ее сестры исказилось под ее прикосновением. Налетел порыв ветра, разметав волосы Розы в разные стороны. Казалось, он исходил изнутри зеркала.

– О нет! – воскликнула Рен, когда ветер вырвался из стекла и потянулся к ней. Он обхватил девушку, увлекая ее в воющий туннель. Только что она стояла в спальне в Гевре, а в следующую секунду ее охватило ужасное ощущение падения – нет, резкого падения! – сквозь землю. Комната закружилась перед ней, как в тумане, дыхание стало прерывистым, когда заснеженные горы Гевры выскользнули у нее из-под ног, и новый мир встал на его место.

Ветер резко стих, и Рен обнаружила, что