Варяжский сокол - Сергей Шведов

– В доме боярина Красимира видел. Не Ярина, а пальчики оближешь. И ган Красимир в ней души не чает. Да он нам даром это письмо отдаст, помяни мое слово, ган Карочей.

Довольный Вениамин захохотал, откинув назад курчавую голову. Карочей с трудом удержался, чтобы не выплеснуть в эту распаренную рожу остатки вина. Вот ведь выжига! Речь идет о его голове, а он торгуется, как последний босяк за протухшую рыбу. Красимир, может, и отдал бы письмо, да где ж ему это письмо взять, коли оно хранится на груди гана Карочея? А уж он-то его теперь и за десять тысяч не отдаст, минимум – за двадцать. Скупердяев надо учить, иначе приличным людям вообще жить на этом свете не на что будет. Одно слово – рахдонит.

– Так ты сам будешь договариваться с ганом Красимиром, уважаемый бек? – полюбопытствовал слегка успокоившийся Карочей.

– О нет, уважаемый ган, все переговоры с Красимиром ты возьмешь на себя, – спохватился Вениамин. – А уж я в долгу не останусь.

Торговля рыбой не самое престижное и прибыльное дело в стольном граде кагана. И далеко не всякий купец возьмется за него, из опасения уронить себя в глазах окружающих. Но перс Бахтиар, похоже, пересудов не боялся и так удачно поставил дело, что скоро стал если не самым уважаемым, то во всяком случае самым известным человеком на итильском торгу. Известность эта была, правда, весьма специфического свойства, ибо свои деньги уважаемый Бахтиар нажил не столько торговлей, сколько другими способами, о которых небезопасно говорить вслух. Тем не менее купцу Осташу, прибывшему с далекого севера, аж из радимецких земель, доброхоты с готовностью показали дорогу к дому известного в Итиле человека. Бахтиар жил скромно, не выставляя на обозрение завистникам немалые богатства. Да и дом свой он построил не в самом престижном месте, вдали от ганских и рахдонитских дворцов. Доброхоты на всякий случай предупредили радимецкого купца, что в этом конце большого города человеку с туго набитой мошной появляться небезопасно не только ночью, но и днем. Однако купец, видимо, был самоуверенным человеком, да и сопровождающие его трое молодцев выглядели достаточно внушительно, чтобы случайному человеку не пришла в голову шальная мысль покопаться у них в загашниках.

– Грязища! – брезгливо протянул Воислав, разглядывая свои заляпанные рыбьей чешуей сапоги.

Видимо, именно рыба во всех ее видах, жареном, вареном и вяленом, была основной пищей хозяев убогих, липнущих друг к другу хибар. Да еще, пожалуй, арбузы и дыни, корки которых буквально хрустели у пришельцев под ногами. Местные жители с интересом разглядывали гостей, мальчишки и вовсе бежали за ними стайкой, выпрашивая подаяние. Рассерженный Рерик швырнул в них горстью медных монет, чем привел нахальных попрошаек в неописуемый восторг. На медную монету обитатели этих жалких лачуг могли безбедно прожить целую неделю. После такой неслыханной щедрости заезжих молодцов их свита увеличилась вдвое. Причем большую ее часть составляли отнюдь не мальчишки, а весьма подозрительные личности с кривыми длинными ножами, заткнутыми за цветастые пояса. Впрочем, свита не рискнула ступить на порог дома уважаемого Бахтиара и осталась стоять у дверей, сохраняя многозначительное молчание.

Хозяин дома, довольно приличного по здешним меркам, гостей, видимо, не ждал. Во всяком случае, сидел он за столом распоясавшись, хлебая из глиняной чашки варево, пахнущее все той же рыбой. В углу горел очаг, наполнявший помещение дымом, который заставил гостей закашляться, к большому удивлению хозяина. Трое головорезов, вооруженных кривыми ножами, выступили из темных углов прокопченного помещения и приблизились к столу.

– Тебе привет от Лихаря, – спокойно сказал Осташ, протягивая Бахтиару медную пластину. Почему-то изображенная на пластине медвежья морда произвела на хозяина такое сильное впечатление, что он едва не поперхнулся варевом.

– Лавку гостям, – коротко бросил он своим подручным. Его распоряжение было выполнено с похвальной быстротой, и гости с охотой присели к грязноватому столу.

– Мне нужен Акрам, приказный купца Джелала.

– Акрам в городе, а Джелал переехал из Итиля в Куябу. Его дворец купил ган Карочей.

– А что тебе еще известно о скифском гане?

– Так многое известно, – усмехнулся Бахтиар, – даром, что ли, я ган воров. Еще сегодня утром скиф сидел на этой лавке.

– И что понадобилось скифскому гану от гана воров?

– Послушай, купец, Лихарь – мой старый друг, но тебя я вижу в первый раз.

– Я не купец, – спокойно сказал Осташ, расстегивая рубаху и показывая выжженное на груди тавро.

– Ближник Волосатого, – с ходу определил Бахтиар. – Высоко, однако, взлетел мой старый добрый приятель.

– Выше не бывает, – согласился Осташ.

– Ты же знаешь, боготур, что воры почитают Волосатого своим покровителем, и его враги – это наши враги.

– Знаю, – подтвердил Осташ, – поэтому и пришел к тебе.

Бахтиар задумчиво вертел деревянную ложку в руках: если судить по наморщенному лбу, он сейчас напряженно думал.

– Ты срываешь мне выгодную сделку, боготур. Очень выгодную. Барух предложил мне двести драхм за похищение одной ганши, а Карочей дал вдвое больше, если ганша окажется в его руках.

– Он что, влюблен в эту ганшу? – удивился Осташ.

– За любимую женщину ворам не платят, – усмехнулся Бахтиар. – А потом, при чем здесь бек Вениамин?

– Какой еще Вениамин?

– Бек – хозяин Баруха.

– Любопытно, – задумчиво произнес Осташ.

– Более чем, – не стал спорить Бахтиар. – Я многим обязан Лихарю, боготур, но и ты меня пойми, моим ребятам нужно кушать. Я не могу держать их впроголодь, даже из уважения к Волосатому.

– Ты получишь деньги, Бахтиар, и с Баруха, и с гана Карочея, – сказал Осташ. – Но женщина должна достаться мне, разумеется, не даром.

– Прямо не баба, а кладезь золотой, – довольно расхохотался Бахтиар, и его смех с охотой подхватили подручные. – Ладно, боготур, брать с тебя больше, чем с Баруха, было бы нечестно. Двести денариев, и она твоя.

– Договорились, – кивнул Осташ. – Но к Акраму ты мне дорогу покажи.

– Себек тебя проводит, – указал глазами на стоящего рядом смуглого головореза Бахтиар. – А где тебя искать, в случае нужды?

– Да, пожалуй, у Акрама я и остановлюсь. Там ты меня и найдешь. Держи, – бросил на стол Осташ увесистый мешок с монетами, – и помни, ближники Чернобога не прощают обмана даже ганам воров.

Бахтиар сам проводил гостей до порога. Его появление в проеме дверей благотворно подействовало на толпу – она растворилась с поразительной быстротой, повергнув в изумление Воислава.

Приказный купца Джелала Акрам гостей принял настороженно, но и на него предъявленная пластина с оскаленной медвежьей мордой подействовала умиротворяюще. Приказный был уже далеко не молодым человеком, с иссеченным морщинами лицом и острыми серыми глазами, которыми он настороженно ощупывал нежданных гостей. В отличие от гана воров, приказный жил в добротном доме, расположенном на тихой улочке, в окружении плодовых деревьев, с которых уже облетел цвет и на их месте появились завязи, обещающие хороший урожай. Челяди в доме практически не имелось, если не считать старой рабыни, помогавшей Акраму по хозяйству.