Erratum (Ошибка) - Дылда Доминга

   - В другой раз согласилась бы, но сейчас, как по мне, самое время. - Возразила Грерия.

   - Ты могла бы уже бежать, почему ты сидишь со мной и поишь меня водой. Боишься умереть? - Усмехнулся он, но ухмылка вышла жалкой.

   - Нет, - Грерия покачала головой, - не знаю.

   - Не лги, - он потянул руку, чтобы взять ее за подбородок и снова развернуть к себе.

   - Я не лгу, Самаэль, чтоб ты сгорел, - она опустила глаза, извиняясь за привычное выражение, такое пугающе натуральное в настоящий момент. - Мне не все равно, что с тобой, почему-то, как-то... - Она замялась, сама не понимая, что с ней происходит. Откуда в старой бессердечной ведьме родились эмоции, такие как сострадание, жалость, и что-то такое нежное и щемящее в душе, когда она смотрела на него.

   - Грерия, - прошелестел он потрескавшимися губами, - если бы ты не была тысячелетней ведьмой, может, я и поверил бы тебе, а так - извини.

   Грерия только молча кивнула, незаметно смахивая невесть откуда взявшуюся слезу.

   - Что это была за магия, там, у стены? - очередным вечером спросил он, укладываясь на сон.

   - Какая магия? - Оторвала Грерия голову от бурдюка, который использовала, как подушку.

   - Что позволила тебе преодолеть стену?

   Вот они и подошли к теме, на которую она не хотела говорить.

   - А демоны - как это глупо было с твоей стороны выпустить их. Хотя, ты, наверное, чего-то от них хотела, верно? - Самаэль почти не сомневался, что угадал.

   - Я заключила сделку с Небиросом, - проговорила она, отвернувшись в другую сторону, не в силах смотреть на Самаэля.

   Грерия не увидела, а ощутила спиной, как он поднялся над землей и настороженно смотрит на нее.

   - И в чем была суть сделки? - Спросил чужой отстраненный голос.

   Она предпочла бы никогда не вести подобного разговора. Сейчас ей ее сделка казалась предательством, в частности, из-за того, что Небирос обещал разобраться с Самаэлем, и она тогда прекрасно отдавала себе отчет в том, чем это разбирательство закончится, и спокойно шла на подобное. Но, в конец концов, Самаэль вел ее не на прогулку - напомнила она себе, и совесть ее подумолкла.

   - Моя свобода в обмен на свободу демонов, - произнесла она.

   - Недорого, - по интонации она поняла, что он вздохнул с облегчением, и, обернувшись, увидела, что в его взгляде скользит издевка.

   - Постой, - крылья его дрогнули за спиной. - А что означала эта свобода?

   Грерия опустила глаза в землю.

   - Он разбил твою сферу? - Со священным ужасом произнес Самаэль.

   - Да. - Ответила Грерия, не подымая глаз.

   - Ты хоть понимаешь, что это значит?

   - Не до конца. - Она, наконец, осмелилась взглянуть на него. - Я пришла сюда, но никогда отсюда не выходила, если ты понимаешь, о чем я.

   - Да уж, ты и о слоях знаешь по книгам, - хмыкнул он, а затем снова неверящим взглядом уставился на нее.

   - Грерия, ты хоть понимаешь, что ты на самом деле свободна? Свободна от ужасов ада. Ты не только можешь беспрепятственно миновать врата, но именно поэтому на тебя не нападают ни василиски, ни гончие - ты чужая здесь, ты больше не принадлежишь этому миру. - И когда он уловил недоверчивое выражение на ее лице, продолжил. - Ты больше не пахнешь, как жертва.

   - Тогда почему твое кенгуру сцапало и не отпустило меня? - Скептически возразила она.

   - Демоны - это не твари обитающие, они слишком испорчены, они и есть зло, поэтому им все равно, кто ты.

   Грерия только хмыкнула, сев на песке и обхватив колени руками.

   - Ладно, допустим. Демоны, твари обитающие... А ты? Я все еще пахну для тебя, как жертва?

   Самаэль тоже сел на песке недалеко от нее. Он настолько ушел в задумчивость, так несвойственную ему, что Грерия уже было решила, что ответа не дождется, но, наконец, он заговорил:

   - Ты пахнешь для меня, Грерия, как моя женщина.

   - Помнится, ты хотел меня сдать по назначению. - Проворчала она в ответ, подозрительно рассматривая его лицо.

   - Больше не хочу. - Ответил он.

   - Это что, амнистия? - Голос ее был полон сарказма. - В связи с нашей надвигающейся кончиной?

   - Не говори ерунды. - Огрызнулся он.

   - А что, у тебя есть способ, как выбраться отсюда?

   - Ты ведешь себя точно, как смертная. - Произнес он себе под нос, а Грерия смотрела на него и по ее лицу начинала расползаться улыбка - настолько он был мил в своем недовольном ворчании после того, как признался ей, что снова воспринимает ее, как свою.

   - Хочешь пить? - Спросила она, постукивая ладонью по бурдюку.

   - Нет, - он удивленно посмотрел на нее, - я недавно напился. Да и наелся: пусть эти тушканчики и грибы - не невесть что, но голод утоляют.

   - Тогда не хочешь присоединиться ко мне? - Грерия улыбнулась задорно, по-девичьи, - у меня тут есть роскошная подушка, - и подмигнула.

   Впервые за долгие дни Самаэль сверкнул своей белозубой улыбкой и пошел к ней. Его руки прошлись по телу Грерии, вспоминая, и все в нем было по-прежнему хорошо и красиво.

   - Грерия, - прошептал он ее настоящее имя, накрывая их двоих своими крыльями.

   - Самаэль, - теперь она знала, кого призывала в ритуалах магии еще при жизни. Если б она знала тогда, звала бы куда громче и отчаяннее. - Самаэль...

Глава 27

   - Где ты шлялась? - Толстуха была явно не в духе, и Лили с опаской посматривала на нее.

   - Простите, госпожа, я заблудилась, - она прекрасно знала, что никто никогда не величал женщину госпожой, но той это непременно польстит, и не прогадала: лицо толстухи смягчилось.

   - Говорила тебе, не заходи, куда не знаешь. - Проворчала она. - А теперь, бросай свои ведра и марш на кухню к дрегам. У них уже неубрано неизвестно сколько, и на столы никто не подает.

   Лили поклонилась и понеслась к дрегам, ей не нужно было повторять дважды. Толстуха покачала ей вслед головой, еще раз отметив про себя, что девушка достаточно проворна и хороша в работе, но совершенно бестолкова без руководства, и что не зря ее отдали Долли, как она себя нежно величала. Если гонять ее, как следует, может и толк из нее какой-то выйдет, хотя из слоев ей вечно присылали каких-то замухрышек, а эта, так и подавно, полжизни там провела, не иначе.

   Лили возвращалась убитая и валящаяся с ног в комнаты к Рамуэлю, ангел кормил ее ужином, а затем обычно бережно укладывал спать. Молчаливое согласие, которое они исповедовали, позволяло им легче переносить свои собственные тяготы. От Калеба она знала, что Небирос медленно поправляется в покоях у хозяина, и надеялась скоро увидеть его дома. Хотя, с сожалением, понимала, что в таком случае Рамуэлю придется покинуть жилище и переселиться как можно дальше от этого места.