Версальская грешница - Елена Коровина

Надо во что бы то ни стало поговорить еще раз с директором. Должен же он хоть что-то знать о женщине, которая в наше время называется как легендарная Помпадур. Или поговорить с Гастоном Леду? Ведь месье Гиро сказал, что оперетта, сочиненная этой Несравненной, была по пьесе Леду.

Но в первую очередь надо пойти в музей Версаля – там же работает мадам Лебоне. Соня вздрогнула, как от удара: вспомнились слова мадам Ле Бон из сна: «Не забудь, я сменила фамилию!» Конечно лее! Лебоне – это Ле Бон, только без аристократической приставки «Ле» – она после революций не в моде…

Голос Виктора вырвал девушку из транса:

– Соня, милая! Да что е тобой?! Ты слышишь меня?

Оказывается, они уже едут к отелю. Соня сидит в фиакре, а Виктор, забыв про свою ревность, испуганно прижимает дрожащую девушку к себе.

– Ты не заболела? Тогда отложим поездку!

– Ах нет, поедем. Бабушке, наверное, и так тяжело ждать! – Соня укрылась на груди Виктора и прошептала: – Я искала месье Леду не потому, что он нужен мне. Я его в глаза не видела. А вот твоя Варвара с ним знакома и до сих пор его помнит. Она рассказывала о нем, и мне показалось… – Соня вздохнула. – Ты не станешь сердиться на нее? Она, кажется, влюблена в месье Леду и страдает в разлуке. Вот я и хотела с ним поговорить. А хочешь, поговори сам!

– О чем? – не понял Виктор.

– О том, что они несчастны друг без друга. Пусть встретятся еще раз. Если Варя постеснялась приехать в Париж, пусть месье Леду поедет с нами в Москву!

– А я-то никак не мог понять, чего это сестра осела в Варшаве! – протянул Виктор. – Вроде там у нас нет близких друзей, так, приятели. А она, оказывается, струсила. Бывает же такое! Я-то думал, Варя из камня…

– Нет, она очень переживает.

– Но ты-то, милая моя, какова – хлопотунья-заступница! Вот уж не думал, что за Варвару, как за себя(хлопотать станешь. Сердечко мое доброе!..

И растроганный Виктор снова обнял девушку.

Соня чуть не всхлипнула. Как хочется рассказать: о снах, о гадалке, о странной встрече наяву! Но тогда придется рассказать и о записках маркизы, о строке про четвертую ступеньку тайной лестницы. Но ведь нельзя! Папенька просил никому не сказывать…

Застежка саквояжа наконец-то поддалась, и Соня начала лихорадочно рыться среди своих нехитрых вещей. Она точно помнила, что взяла с собой старый ридикюль, который всегда лежал на ее московском прикроватном столике. Где же он? Вот так всегда – что нужно, никогда не найдешь!

Ах, вот он! Девушка вытащила находку. В нем две очень нужные вещи. Во-первых, дедово кольцо, полученное из ломбарда. Во-вторых, потайной карманчик, который можно прикрепить к нижней юбке с помощью простой английской булавки. Наверное, в цивилизованных странах Европы никто и не подозревает о таком «изобретении». Но для русской жизни это спасение. Именно в такой мешочек, специально сшитый из плотной, непромокаемой ткани, старая няня клала «деньги про запас», когда ходила на рынок.

«Рубль – в кошелек, а трешку – в потайной карман» – так учила няня маленькую Соню.

«Нельзя выходить из дому без трешки, вдруг городовой в участок потащит, чем откупиться? Но и в простом кармане большие деньги держать нельзя – вмиг украдут».

Конечно, у Сони в Москве лишней трешки никогда не было, значит, и прятать нечего, но теперь кармашек пригодится. Девушка положила в него дедово колечко с двумя змейками, те франки, которые она обменяла на рубли по приезде в Париж, – вдруг пригодятся. Как учила няня – без денег из дому выходить нельзя, тем более ехать куда-то.

Подумав, Соня достала свою заветную шляпную картонку с коричневыми розами. Надо прочесть последнюю страницу записок Помпадур до отъезда. Девушка быстро просматривала листы – этот она уже штудировала, и этот, и этот тоже. Где же последний лист? Ах, вот он – большого формата, исписанный крошечным убористым почерком с обеих сторон. Что-то о незаконных детях короля Людовика XV. И как только Помпадур не надоедало столько писать? И ведь это еще только черновики, которые она выбросила, а где-то остались беловики. Или не остались? Скорее всего, беловики не сохранились, поэтому и охотятся за черновиками. Но какой же бисерный почерк!

– Соня! Пора ехать! – послышался за дверью голос Виктора, а потом и стук. – Ты почему заперлась? С тобой все в порядке?

Девушка вскочила. Ну что же он так беспокоится?

– Я сейчас открою! – крикнула она.

Молнией метнулась к шляпной картонке, запихала туда записки, саму картонку засунула в саквояж к другим шляпкам. Последний лист смяла со стола и засунула в потайной карман. Потом кинулась к двери, отперла замок.

Виктор вошел, оглядываясь по сторонам, как будто Соня могла кого-то прятать в номере:

– Ты готова?

– Сейчас! – Соня метнулась за ширму. Оттуда крикнула: – Я одевалась. Сейчас!

За ширмой девушка ловко завернула подол нарядного платья и приколола потайной карман к нижней юбке. Выскочила, улыбаясь:

– Я готова!

Они быстро спустились по лестнице. У входа стоял дежурный. Виктор протянул ему свой ключ, Соня – свой и спросила Виктора:

– Мне что-то перевести дежурному?

– Я сам! – пробасил Грандов и повернулся к конторке. – Мы вернемся завтра к вечеру. На ночь останемся в Версале. Надеюсь, там есть приличная гостиница?

– Да, месье. Могу порекомендовать «Корону».

– Отлично! – Виктор натянул перчатки. – Надеюсь, вы помните, что я зарезервировал наши номера на неограниченное время?

– Конечно, месье! Ваши номера – за вами.

– И еще! – вспомнил Виктор. – Ко мне может приехать сестра – Варвара Ковалева. На первое время откройте для Нее мой номер. Потом разберемся.

– Да, месье! – Дежурный записал имя Вари. – Не извольте беспокоиться. Все будет, как пожелает месье!

– Надеюсь! – хмыкнул Виктор и повел Соню к выходу.

– Ты отлично обходишься без переводчика! – заметила Соня.

– Ну уж нет! – криво усмехнувшись, проговорил Грандов. – Теперь я без тебя точно не обойдусь: впереди – прабабушка!

На улице уже ждала крытая карета на рессорах. Добираться в Версаль предстояло со всеми удобствами.

20

ВСТРЕЧА С ПРАБАБУШКОЙ

Версаль, февраль 1876

Тот же день

Ехали скоро. Соня глазела по сторонам. Виктор молчал. О чем думал? Девушка оторвалась от окна и повернулась к спутнику. Что-то было не так – она это чувствовала. И вдруг поняла – Виктор нервничает! Конечно, не подает вида, но Соня-то научилась не видеть, а чувствовать своего возлюбленного. И вот теперь она чувствовала не свою – его тревогу!

– Все будет хорошо! – Она робко погладила Виктора по плечу.

Грандов очнулся от своих тревожных дум: