Все, что дозволено небесами - Татьяна Олеговна Воронцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Уговоры или угрозы, – добавил вернувшийся Леонид, – в ход может пойти все что угодно. Литвак может пообещать тебе пол царства и принцессу в придачу, а может приставить ствол к виску. Так что я иду с тобой, дружище. И это не обсуждается.
– Только сразу его не кончай, – буркнул Герман. – У меня к нему есть вопросы.
– Герман! – не выдержала Нора. – Ты шутишь?
– Шучу.
Но она вовсе не была уверена, что шутит Леонид.
– Вы собираетесь идти вдвоем? – спросила Марго, вслед за Норой поднимаясь с дивана и подходя к столу.
Леонид внимательно посмотрел на нее.
– Есть другие предложения?
– Можно дождаться, пока Саша соберет команду, и пойти с ними.
Это сказала Нора. И все, как по команде, повернулись к ней.
– И кого же мы спасем? – поинтересовался Герман. – Мы спасем известного ученого, жаждущего совершить очередное открытие, и его очаровательную племянницу, которая перед экспедицией честно попыталась его отговорить и даже отправила мне призыв о помощи, на эмоциях употребив слово «заставил» вместо слова «убедил», а потом решила, что если очень постарается, то вспомнит дорогу к сердцу лабиринта. И пошла с любимым дядюшкой совершенно добровольно, просто переоценила свои силы. Вы этого хотите?
– А чего хочешь ты? – тихо спросила Нора.
– Положить конец всей этой истории с поисками призрачных сокровищ. И мне казалось, тут наши с тобой желания совпадают.
– Ты надеешься, что тебе Литвак расскажет больше, чем Александру?
– Я надеюсь, что со мной он будет вести себя иначе, чем с Александром. Я не представитель закона, меня он не опасается.
– Может, позвонить Саше и предложить другой вариант? Не спускаться под землю, а сесть около входа в гидросистему и просто посидеть… ну, какое-то время. Литвак с племянницей подождут-подождут тебя в лабиринте и, не дождавшись, сами выйдут наверх. Тут-то Саша и объяснит им, как они были неправы. Выдворит с острова без права возвращения и все дела.
Разумеется, она прекрасно видела все изъяны этого плана, но ее нутро так протестовало против плана Германа и Леонида, что не озвучить свой она не смогла.
– Если бы я был уверен в том, что они поджидают меня неподалеку от входа, точно зная где находятся, я бы сказал, что твой план прекрасен, – ответил Герман. – Но я в этом не уверен. Быть может, они действительно подождут час или два, потом им станет скучно, Литвак предложит заглянуть вон за тот поворот, Дина вспомнит, что вроде бы там мы с ней поворачивали направо… и все, считай, заблудились.
– Ну и хрен с ними, – высказался бессердечный Леонид. Глянул с прищуром на Германа. – Или нет?
Тот покачал головой.
– Нет.
– Ты подозреваешь, что она сговорилась со своим дядюшкой с целью заманить тебя в ловушку и с твоей помощью добраться до сокровищ, но все равно идешь спасать ее от верной гибели в катакомбах, – подытожила Нора.
– Как я могу не пойти, если у нее скоро выставка в Москве, и среди экспонатов должен быть мой портрет. Сама подумай, Нора. Такой шанс прославиться.
Фыркнув, она покосилась на Марго. С еле заметной улыбкой рыжая разглядывала свои ногти. Значит, лучше не продолжать.
– Соберешь рюкзак? – спросил Герман, поворачиваясь к Леониду. – Только вот что. – Он подавил вздох. – «Глок» свой не бери.
– Не брать? – медленно переспросил тот. – А ножи свои ты возьмешь?
– Нет. Послушай меня.
– Слушаю.
– Я не планирую физическое уничтожение Литвака, но если дело повернется так, что ты или я уничтожим его, то Дина, которую я точно уничтожать не хочу, это увидит и позже будет свидетельствовать против нас в суде. Понимаешь? Нам не нужен живой свидетель, но я хочу, чтобы Дина вышла из лабиринта живой.
– Поэтому мы должны идти туда без оружия, – скептически улыбнулся Леонид, и было видно, что ему это очень и очень не нравится.
– Да. Ни огнестрельного, ни холодного оружия мы с собой не возьмем.
– В таком случае, – спокойно произнесла Марго, – мы должны идти вчетвером. Если у вас не будет ни огнестрельного, ни холодного оружия, должна быть иная сила.
– Тогда за дело! Наш друг Александр шустрый парень. Мы должны его опередить.
В сотый раз за последние десять минут Дина нажимает на кнопку смартфона, чтобы посмотреть что там со временем, но со временем одна и та же ерунда: скорость бега ее личного времени категорически не соответствует скорости бега времени окружающего мира. Сидящий неподалеку на камне дядя, брат ее матери, в котором она привыкла видеть экстравагантного старшего родственника, с удовольствием потакавшего всем ее капризам, когда она была ребенком и подростком, а позже усердно подпитывавшего ее уверенность в собственной неотразимости, тоже нервничает. У каждого своя причина для волнений. У каждого свой интерес.
Чертов шаман! Он сказал: «Я не брошу все на полпути, Дина. Если ты будешь на моей стороне, то я буду на твоей». И что же? Сам пообещал, сам свое обещание нарушил. Хотя… Ведь он говорил и другое: «Запомни, наживка: обещание – это то, что начинается со слова „обещаю“. Все остальное – не обещание». Ловко!
Зябко поеживаясь, она скользит взглядом по ближайшему арочному проему, частично разрушенному, выпавшие и уцелевшие камни которого покрыты насечками неизвестного назначения и еще более неизвестного происхождения. Серые камни, серая пыль. Гнетущее впечатление усиливают воспоминания о времени, проведенном в этой проходной камере с Германом. Здесь они останавливались на отдых после того, как миновали узкий извилистый тоннель, где ей стало плохо и Герману пришлось читать 90-й Псалом. Тоже загадка, между прочим. Почему чтение библейского текста помогло?
Воздух такой же прохладный и свежий, как в прошлый раз. Можно было бы поговорить об этом с дядей, расспросить его о технике, которую использовали древние строители, ведь это не единственный подземный комплекс на планете, есть множество других, достаточно хорошо исследованных, но он так хмур и напряжен, что вряд ли поддержит беседу. Да ей и самой, скорее всего, быстро надоест изображать прилежную ученицу. Просто измучило ожидание, вот и захотелось поболтать.
«Он придет?» – спросил ее дядя, когда они обсуждали текст сообщения, адресованного Герману.
«Да, – ответила она твердо. – Не знаю, один или не один, но придет».
«С кем же он может прийти? С Аверкиевым и его людьми?»
«Не думаю, что с Аверкиевым. Если не один, то с этим… Леонидом. Своим другом
