Водные врата (ЛП) - Элейн Каннингем

Когда Базель вошел, первой мыслью Маттео было, что Дамари ошибся насчет прошлого волшебника. Преподаватели у джордайнов чтили простоту и дисциплину, что, в свою очередь, перенимали и ученики. Базель же носил одежды из алого и пурпурного шелка, этим цветам вторили шарики, украшающие дюжины тонких косичек. Лицо круглое, и живот весьма далек от плоского — Маттео не мог представить этого человека среди воинов и ученых, что формировали образ жизни джордайнов.

Юноша поискал внешнее сходство между собой и волшебником, и ничего не нашел. У Базеля волосы черны как сажа, нос — прямой и небольшой, а кожа светло-оливкового оттенка. Маттео, как и все джордайны, был сильным, тренированным воином, и при шести футах роста был высок для халруанца. Его волосы были темно-каштановыми с рыжеватым отливом, то и дело своевольно вспыхивая под лучами солнца. От Базеля его отличали более жесткие черты лица, волевой подбородок и резко очерченный орлиный профиль. Если лорд Индолар действительно был предком Маттео, то по внешности об этом ни за что не догадаешься.

— Чем могу служить советнику королевы? — спросил Базель, нарушая затянувшееся молчание.

Маттео протянул медальон:

— Джордайнам запрещено носить волшебные предметы. Вы могли бы определить, содержатся ли в нем какие-то чары или нечто подобное.

Волшебник взял амулет и повертел его в полных руках. Драгоценные кольца сияли при каждом движении.

— Простая безделушка.

— Но магия в ней есть?

— Прорицатель мог бы изучить его глубже, — Базель вернул медальон. — Вы служили лорду Прокопио. Почему не обратились к нему?

Маттео подбирал слова очень осторожно:

— Недавно я попытался поговорить с лордом Прокопио относительно Зефира, джордайна, который был в сговоре с магом-гончей Кивой. Я пытаюсь больше разузнать об эльфийке, поэтому подумал, что это будет разумное направление расследования.

— А-а, — Базель приложил ладонь к губам, но до этого Маттео успел заметить быструю, презрительную улыбку. — Зная лорда Прокопио, полагаю, его особо не заинтересовала тема для разговора.

— Ничуть, как я понял.

— Он будет решительно настроен против всего, что намекает на дальнейшее расследование. Если бы Вы пришли к нему с амулетом, он бы, несомненно, предположил, что это часть Вашего дела.

В какой-то мере так оно и было. Защитный талисман мог бы объяснить, почему Кетуре удавалось так долго избегать поимки.

— А его можно магически отследить?

Базель быстро, криво улыбнулся:

— Если бы можно было, то негодный с него амулет.

— Действительно, — Маттео поднялся, собираясь поблагодарить волшебника и уйти.

Хозяин остановил его, подняв руку:

— Ваши глаза говорят, что Вы не уверены, доверять мне или нет. Это свидетельствует об осмотрительности. Вы не пошли к Прокопио. Это свидетельствует о мудрости. Если мой старый приятель зол на Вас — а мне не надо дара прорицателя, чтобы знать, насколько это вероятно — он мог бы донести, что Вы носите волшебный предмет или потребовать отдать вещь ему. Это было бы в пределах его прав и полномочий.

— Как и Ваших.

— Это так, — признал Базель. — У Вас нет особого повода доверять мне. Но Вы здесь. Если Вы не склонны полагаться на мои слова, поверьте в это: будь в медальоне хоть какая-то опасность, будь даже малейшая возможность, что он каким-то образом принесет вред Тзигоне, Вы бы никогда не покинули этой комнаты.

Маттео не мог скрыть выражение удивления на лице. Волшебник удовлетворенно кивнул:

— Да, мне известно, что Тзигона — дочь Кетуры. Я знал Кетуру и узнал ее талисман. Он хорошо служил ей и намного дольше, чем я думал, что это возможно.

Сознание джордайна бурлило.

— А другие способны опознать? Это не сможет указать на связь между Тзигоной и Кетурой?

— Сомневаюсь. Кетура приобрела амулет перед самым исчезновением из Халараха. Мы были друзьями детства. Сбежав, она несколько раз приходила ко мне в час нужды.

Чудовищность этого признания ошарашила Маттео. Если все то, что Дамари Эксчелсор рассказал о Кетуре — правда, то Базель бросил вызов законам Халруаа и рисковал жизнью, помогая волшебнице.

— Тзигоне что-то об этом известно?

— Нет, — твердо ответил Базель. — Поскольку она была настроена отыскать мать, я решил направить ее шаги. Со временем она сама бы вышла на Дамари Эксчелсора. Когда я подсказал ей послать доверенного друга, я имел в виду вас.

— Вы ожидали, что я приду сюда? — говоря так, Маттео почти желал, услышать подтверждение.

Волшебник задумался, но потом покачал головой:

— Нет, но я рад, что Вы так поступили. Встретив друга Тзигоны, я меньше волнуюсь за нее.

Маттео не мог не заметить искренний блеск в глазах волшебника:

— Вы заботитесь о ней.

— Как о родной дочери, — согласился Базель. — И чтобы в свою очередь утешить Вашу душу, я хочу Вам довериться. Я готов сделать все, чтобы защитить Тзигону от клейма ее рождения. Если тайна откроется, я заявлю об отцовстве.

Уже во второй раз за день земля уходила у Маттео из-под ног. Заявление Базеля об отцовстве означало бы признание, что он виделся с Кетурой после ее побега. Это было противозаконно, как и зачать двум волшебникам ребенка в обход халруанских тщательно контролируемых родословных. Любой из этих поступков наверняка значил бесчестье. Но Базель Индолар был готов поступить так ради блага Тзигоны. На какой-то миг Маттео действительно желал, чтобы этот добрый человек на самом деле оказался его отцом.

Но разве добрый человек согласится, чтобы его жена утратила рассудок и магию ради рождения ребенка-джордайна? Обучение Маттео строилось на том, что первоочередной долг — это служение Халруаа. Может, и Базель когда-то верил в это и осознал, что более крепкие клятвы лежат глубже в сердце.

Другая мысль настигла Маттео, и последствия были не слабее породившего их удара. А вдруг претензии Базеля были обоснованными? Что, если этот волшебник был отцом Тзигоны? Если это так, то подруга Маттео — его сестра! Рассмотрев это сложное чудо, он осознал, что не хочет разом отмахнуться от этих возможностей. Если бы он только мог, он бы с гордостью заявил о принадлежности к такой невероятной семье. Он поискал в выражении лица волшебника схожее прозрение, но ничего не заметил.

— Мне доводилось видеть человека, которого ударило молнией, и он выглядел менее ошеломленным, чем Вы, — со слабой улыбкой произнес Базель. — Мы не настолько различаемся. Я подозреваю, одна из причин, почему Вы так усердно разыскиваете Киву, это осведомленность эльфийки о происхождении Тзигоны. Вы не желаете, чтобы на ее долю выпало больше испытаний, чем те, что ей пришлось пережить.