Бобо в раю. Откуда берется новая элита - Дэвид Брукс

Еще не так давно турпоход означал временный отказ от личных амбиций и карьерных устремлений. Но бобо вывозит свои амбиции и на природу. Он не просто отдыхает в лесу, он штурмует горы, продирается сквозь джунгли, взбирается на ледники, прокладывает веломаршруты вдоль континентального водораздела. Если есть удобный путь на вершину, он предпочтет самый сложный. Если есть удобный поезд, он поедет на велосипеде по жутким дорогам. Природа для него – это полоса препятствий, требующих преодоления. Отправляясь на природу, он ведет себя вопреки ее законам. Животные в природе убегают от холода в поисках тепла и комфорта, бобо же бежит от удобств и ищет стужи и прочих лишений. Это дает ему ощущение полноты жизни, а поскольку вся его жизнь состоит из экзаменов на соответствие, путешествие становится еще одним таким тестом.

Руководители корпораций не любили распространяться о своих фронтовых приключениях. Теперь же каждый третий топ-менеджер сперва поразит, а потом утомит вас рассказами о покоренных им вершинах. Многие из них либо только что вернулись из экспедиции на покрытый вечными льдами пик, либо проходят серьезную подготовку, чтобы туда отправиться. Сидите вы на званом ужине, ковыряетесь спокойненько в салате, и вдруг до вас доносятся не предвещающее ничего хорошего «базовый лагерь» и «нулевая видимость». Выступающий воспаряет все выше, для вас же вечер идет под откос. «К физическим трудностям мы были готовы, важно было преодолеть все это психологически», – втолковывает любитель экстремального отдыха своей аудитории размякших сотрапезников, которые – о, жалкие – не привыкли месяцами тренироваться перед отпуском. Пока он рассказывает о своих похождениях, Роберт Пири уже добрался бы до Северного полюса, ведь важно упомянуть всех местных проводников (носителей народной мудрости), все брошенное по пути оборудование («Дело дошло до того, что пришлось выкинуть даже кофе-машину»), все отмороженные пальцы (всегда есть человек, которому пришлось их ампутировать) и ненастные дни, проведенные в палатках, сдуваемых с плато невероятной силы метелью, из-за которой не видно ни зги.

Возникает ощущение, что любая гора выше 3000 метров над уровнем моря усеяна миллионерами в ярких куртках, которые наслаждаются кислородным голоданием. Выслушивая подобные монологи, я всегда задавался вопросом: почему бы этим ребятам не устроиться вместо отпуска в бригаду дорожных рабочих где-нибудь в Миннесоте? Коль скоро они так ценят нечеловеческие условия, невыполнимые задачи, командный дух и чувство локтя, то в Миннесоте они б заделали пару пробоин, а их злоключения привели бы к ощутимому результату.

Однако наш альпинист не для того обвесил своими карабинами полсвета, чтобы вкалывать на общественных работах. Ему нужно прекрасное. Он хочет видов, как в кинотеатре IMAX. Ему важно не просто страдать, а страдать за красоту. Он готов пережить жуткие мучения – будь то обледенелая вершина или малярийные джунгли, – чтобы прочувствовать духоподъемное величие первозданной природы. Ради запредельного экологического трипа он готов даже покалечиться.

Получается, что подобные путешествия – это невероятно дорогостоящий способ усмирения плоти и очищения духа. Вместо того чтоб заковывать себя в цепи и хлестать плетью – как делали самоистязатели прошлого, – берете десять, двадцать или шестьдесят тысяч долларов, летите в непригодную для жизни точку и мучаете себя в ожидании просветления. Монахи, строившие неприступные обители на скалистых берегах Уэльса, наверное, искали той же первозданной чистоты. Но они жили в своих пещерах годами, тогда как наш турист подвергнет себя неделю-другую суровому испытанию, да и вернется к понедельнику в офис бодрый и готовый к работе. Побуждения тем не менее схожи. От наркотического гедонизма Вудстока мы пришли к аскетизму экстремальных путешествий образованного класса.

Серьезная игра

И в этом направлении движутся не только заядлые походники. Все мы, как можем, стараемся быть причастны к жизни, полной испытаний. Мы надеваем ботинки, сконструированные специально для покорения Гималаев. Мы гуляем по осенним паркам в куртках, способных выдержать 40-градусные морозы. Мы покупаем одежду в каталогах типа Land’s End, где на обложке изображены альпинисты на вершине Эвереста. Не так давно я посетил головной офис «Майкрософт» в Редмонде, штат Вашингтон, и все, кого я там видел, были экипированы для серьезного подъема: альпинистские ботинки, грубые штаны цвета хаки, мобильные телефоны подвешены на карабине к поясу.

Потом я поехал в гигантский, на 25 000 квадратных метров, молл REI в Сиэтле, где майкрософтчане покупают весь этот стаф. Это магазин товаров для энергичного отдыха энергичных людей. Чтобы попасть туда, мне пришлось ехать в центр Сиэтла. Я припарковал арендованный мини-вэн меж заляпанных грязью джипов в подземном гараже REI и пошел вдоль искусственного леса со сложным ландшафтом, спроектированным, чтобы покупатель мог протестировать горный велосипед. Проехавшись на лифте со сланцевым полом, я оказался на просторной галерее с огромными деревянными скамьями. Таблички заверяли, что на изготовление скамей пошли только деревья, поваленные ураганом 1995 года, и что живые деревья в производстве этого места для отдыха не пострадали. Над всем этим висят часы, указывающие время на Эвересте и на северном склоне Эйгера, что в Швейцарских Альпах, если вдруг вам вздумается туда позвонить.

Пройдя через главный вход, я оказался перед отделом ледорубов. Далее простирались целые поля товаров для суровых испытаний, витрина за витриной снегоступов, альпинистских кошек, каяков, парок – пугающее изобилие всевозможной экипировки. Я, признаться, испытал нечто похожее на кислородное голодание. Цель добраться до кафе на последнем этаже магазина стала казаться невыполнимой. Я чувствовал себя, как герой книги Джона Кракауэра: оглушенный суровыми условиями, я знал только одно – нужно как-то собраться с силами и пробиваться дальше. Справа от входа расположился музей туристской экипировки, чтобы серьезному шопингу предшествовала просветительская прелюдия. В дальнем конце музея помещалась двадцатиметровая альпинистская стенка – самый крупный отдельно стоящий скалодром в мире.

Больше всего меня поразили не продавцы, сами по себе продукты культуры Сиэтла с его помешательством на мачо в шортах. Они мелькают своими необъятными икрами по всем торговым площадям и больше похожи на сбежавших с соревнований норвежских олимпийцев. И даже не покупатели – я был готов к толпам фигуристых программистов с альпинистскими очками на шее (нужно же быть начеку, когда двухсотметровый ледник, ослепительно блистая, закатится вдруг в город). Больше всего меня ошеломила необъятная шкала требований и запросов. Тому, кто собрался проводить свободное время с представителями образованного класса, придется доказывать свое серьезное отношение к предмету.

Нет более удачного и лестного эпитета для описания активного отдыха бобо, чем слово «серьезный». Серьезный лыжник, серьезный теннисист, серьезный бегун, биатлонист или даже скейтбордист. Люди, увлекающиеся этими видами спорта, постоянно оценивают друг друга по шкале серьезности. Самые продвинутые серьезны настолько, что вообще не испытывают радости, а тот, кто, оказавшись на поле, лыжне или корте, веселится и шалит, своим поведением оскорбляет всех представителей этого вида.

Итак, чтобы стать серьезным любителем, нужно освоить сложную науку экипировки, в которой дипломы по химии и физике Массачусетского технологического были бы уместным подспорьем. К примеру, за отделом ледорубов расположен резервуар, где покупатели тестируют и постигают различия между дюжиной различных фильтров и водоочистителей. Чтобы взять эту высоту, нужно научиться различать очистители из йодированной смолы и трийодированной смолы, стекловолокна и плиссированного стекловолокна, с керамическим микрофильтром и микрофильтром со структурированной матрицей.

Дальше – больше. У каждой товарной позиции есть запредельное количество опций, химическую инженерию которых способны понять только бывалые природные гики. Каждый товар оснащен толстенным буклетом, под завязку набитым такими хайтек словечками, что после этого выбор конфигурации стационарного компьютера – полевые цветочки. Даже такие простые вещи, как сандалии, могут быть вполне хай-тек, с ремешками и пряжками повышенной износостойкости и улучшенными характеристиками подошвы, если по дороге на концерт Аланис Мориссетт вам вдруг вздумается покорить вершину Пинатубо.

Пусть и смутные, но какие-то представления о правилах подбора снаряжения у меня были. Выбирая ботинки или джип, настоящие экстремалы отдают предпочтение самым большим. А вот контейнер для еды или спиртовку нужно брать самые маленькие. Есть позиции типа палатки или спального мешка, которые в сложенном состоянии должны быть маленькие, а в разобранном – большие. Но настоящий жизненный центр молла REI не здесь, а на втором этаже – в отделе спортивной и туристской одежды. Ведь если на ледники по-прежнему взбираются единицы, пользоваться их экипировкой и соответственно выглядеть, как они, хотят миллионы. Поэтому все проторенные тропы ведут туда.