Король Алчности (ЛП) - Хуанг Ана

Возможно, я был мазохистом, потому что носил ее обручальное кольцо, когда оно напоминало мне о многих наших неудачах, но, как и зажигалка, это также было единственное воспоминание о нас, которое я мог держать.

— Мы еще не решили, хотим ли мы, чтобы пол ребенка стал сюрпризом, — сказал Данте в ответ на вопрос Кая, который я пропустил. Он ухмыльнулся, его глаза сверкали смесью гордости, радости и нервозности. Данте выглядел так непохоже на своего обычного ворчливого себя, что я бы никогда не догадался, что это тот самый мужчина, который ненавидел свою жену, когда они впервые встретились. — Я хочу удивиться, но Вив хочет подготовиться. Ты знаешь, она любит все планировать…

Я пытался сосредоточиться, но не мог оторвать глаз от Алессандры и Далтона. Вивиан и Изабелла были здесь с Данте и Каем, но они исчезли бог знает куда в начале гала-концерта. Они еще даже не видели Алессандру.

У меня свело челюсть, когда Алессандра снова засмеялась над словами Далтона. Я больше не мог этого выносить, мне нужно было покинуть ту же комнату, что и они, прежде чем я кого-нибудь задушу.

— Скоро вернусь, — я покинул Данте и Кая, не дождавшись ответа.

Зеленые пары душили мои легкие, когда я вышел из бального зала и направился в сад. Я оставил свое пальто внутри, и зимний воздух пронизывал мягкую шерсть моего костюма. Но это ничуть не помогло избавиться от страданий, бурлящих в моих венах.

Открыть. Закрыть. Пламя зажигалки было единственным источником тепла.

В детстве я подвергался множеству наказаний — от физических избиений до словесных оскорблений, но ни одно из не резало сильнее, чем последний час. Сегодня вечером я был призраком, вынужденным смотреть, но неспособным действовать.

Я оставался снаружи, пока мое лицо не онемело, а боль от холода не пронзила кости. И я бы вообще покинул Вальгаллу, если бы болезненное любопытство не затащило меня обратно на вечеринку.

Мне нужно было знать, здесь ли еще Алессандра и Далтон. Как бы ни было больно видеть их вместе, вопрос что будет, если они уедут вместе, еще больше разъедал меня.

Сначала я остановился в ванной. Я только закончил мыть руки, когда из одной из кабинок послышался смех.

— Ты видел фото, которое я прислал? — в голосе был сильный австралийский акцент. — Да, знаю. Она горячая. Ходят слухи, что она тоже недавно развелась, так что ты знаешь, что она жаждет хорошего секса.

Я застыл в смертельной тишине.

В ванной раздался еще один смех. Там было пусто, если не считать меня и этого ублюдка в кабинке, и я слышал каждую каплю самодовольства в его тоне.

— Неа. Ни в коем случае я так скоро не привяжу себя к какой-нибудь девчонке, какой бы горячей она ни была. Могу поспорить, что ее киска чертовски тугая… да, она первой написала мне. Представь, сколько времени прошло с тех пор, как ее бывший прикасался к ней, если она так отчаянно хочет пойти на свидание с кем-то, с кем только начала разговаривать, — послышался смыв воды. — Да, скрытая камера все еще у меня дома. Я покажу тебе, какая она.

Дверь кабинки открылась, и вышел Далтон. Вспышка удивления промелькнула на его лице, когда он увидел меня у раковины, но не выказал никакого понимания того, во что только что вляпался.

— Эй, чувак, ты не против подвинуться? — он кивнул на раковину. — Мне нужно вернуться на свидание, — его подмигивание дало мне понять, что он думал, что мы были членами одного и того же гребаного мужского клуба.

— Конечно, — я спокойно вытер руку бумажным полотенцем и выбросила его в мусор.

— Спасибо. Я… — его фраза прервалась воем, когда я ударил его кулаком по лицу. Кровь хлынула из его носа, и приятный хруст костей прогнал уродливые остатки его смеха. — Какого черта? — он схватился за нос, его лицо исказилось маской боли. — Я собираюсь засудить тебя, черт возьми, ты…

Далтон снова взвыл, когда я поднял его за воротник.

— Что ты собираешься сделать, — спокойно сказал я, — так это вернуться в бальный зал и извиниться перед своей спутницей за то, что зря потратил ее время, и больше никогда не будешь к ней прикасаться или связываться с ней. Затем ты пойдешь домой и уничтожишь камеру, пока ФБР не получило анонимное сообщение о твоей тайной деятельности. Если я узнаю, что ты нарушил хоть одно из этих правил, я выслежу тебя, отрублю твой маленький жалкий член и заставлю подавиться им.

— Ты сумасшедший, — выплюнул Далтон. — Ты знаешь, кто мой отец…

Я крепче держал его, пока его лицо не приобрело уродливый фиолетовый оттенок, а его слова не превратились в беспомощное бульканье.

— Понял? — Он отчаянно кивнул, его глаза вылезли из орбит от нехватки кислорода. — Хорошо.

Я вышел и оставил его кровоточащим и плачущим месивом на полу. Ярость искажала мое зрение с каждым шагом, но как бы мне ни хотелось избить его до потери сознания за то, как он говорил об Алессандре, я уже перешел черту. Я ни капельки об этом не сожалел, но у меня было ощущение, что она не почувствует того же.

Мои подозрения подтвердились позже, когда она, нахмурившись, взглянула на свой телефон и выскользнула из бального зала. Данте и Кай исчезли, поэтому я остался один в баре, когда через несколько минут Алессандра вернулась излучая ярость.

— Ты. Наружу. Немедленно.

Я последовал за ней в тихий холл наверху, не обращая внимания на любопытные взгляды и шепот других гостей. Наше расставание произвело фурор в светских газетах, и я уже мог видеть заголовки, которые появятся в результате сегодняшних событий.

Наследник Кэмпбелла подвергся нападению на гала-концерте в Вальгалле!

Доминик и Алессандра Дэвенпорт были замечены в ссоре. Неужели у этой разведенной пары намечаются новые неприятности на горизонте?

— Ты ударил Далтона по лицу? — Алессандра подождала, пока мы остались одни, и набросилась на меня. — Да что не так с тобой? Это нападение!

— Позволь мне объяснить..

— Нет, — она ткнула пальцем мне в грудь. — Ты сказал, что не собираешься мешать моим свиданиям.

— Знаю. Я…

— Это было три дня назад, и первое, что ты делаешь, когда видишь меня с кем-то еще, — это нападаешь на него в ванной?

— А́ле, он…

— Именно поэтому я не могу тебе доверять. Ты продолжаешь говорить одно, а..

— Он собирался снять тебя на видео, — мои слова взорвались разочарованием.

Алессандра замолчала. Она уставилась на меня, ее глаза округлились от шока.

— Я слышал, как он разговаривал с другом в ванной, — я пропустил наиболее грубые элементы разговора Далтона. Ей не нужно было ничего из этого слышать. — Он планировал отвезти тебя домой и тайно записать как вы занимаетесь сексом. — Свежий всплеск ярости пронзил мое нутро. — Скажи, что мне было делать?

— Ты мог бы сказать мне.

— А ты бы мне поверила?

Алессандра не ответила.

— Я сказал, что буду стоять в стороне и смотреть, как ты встречаешься с кем захочешь, и так и сделаю, — сказал я. — Это не мое дело говорить тебе, что ты можешь и чего не можешь делать. Но я не потерплю, чтобы тебя не уважали, — эмоции сделали слоги грубыми. — Я сделаю для тебя все что угодно, amor, но я не могу сделать невозможного.

Алессандра сглотнула. Ее гнев заметно утих, и она внезапно показалась маленькой и усталой на фоне нашего богато украшенного окружения.

Мой кулак сжался от необходимости прикоснуться к ней.

— Пойдём, ты возвращаешься на вечеринку, — сказал я, когда она промолчала. — Мне жаль, что испортил тебе вечер, но ты заслуживаешь лучшего, чем кто-то вроде Далтона.

Она так же заслуживала лучшего, чем я, но, по крайней мере, я это знал. В мире не было ни одного человека, который был достоин ее.

Не успел сделать и двух шагов по коридору, она остановила меня.

— Доминик.

Мое сердце забилось от ее низкого тона. Я повернулся, но не успел среагировать, как Алессандра закрыла пространство между нами, схватила мою рубашку…

И поцеловала меня.