Ошибки, которые были допущены (но не мной). Почему мы оправдываем глупые убеждения, плохие решения и пагубные действия - Кэрол Теврис

Чтобы показать, в чем, по нашему мнению, заключается основная проблема Фрэнка и Дебры, давайте снова проанализируем историю их возвращения домой в тот вечер. Предположим, что Фрэнк предвидел страхи и беспокойство Дебры, которые ему теперь уже хорошо известны, и выразил свое искреннее восхищение ее коммуникабельностью и тем, как легко она сходится с новыми людьми. Предположим, что он предчувствовал, что она будет сравнивать их брак с отношениями этой привлекательной пары, что это сравнение будет не в их пользу и сказал Дебре: «Ты знаешь, сегодня вечером я понял, что хотя мы не живем в такой роскоши, в какой живут они, мне очень повезло, что у меня есть ты». Предположим, Фрэнк честно признался Дебре, что общение с этой парой в тот вечер негативно повлияло на его самооценку и испортило его настроение, и Дебра ответила бы на такую его откровенность заботой и сочувствием. Предположим, что Дебра, со своей стороны, сумела отвлечься от чувства жалости к самой себе, обратила бы внимание на плохое настроение мужа, сказав ему примерно следующее: «Милый, ты плохо выглядел сегодня вечером. Ты нормально себя чувствуешь? Тебе что-то не понравилась в этой паре? Или ты просто устал?». Предположим, она тоже высказалась честно о том, что ей не нравится в самой себе, например, ее зависть к богатству другой пары, вместо того чтобы рассуждать о том, что ей не нравится во Фрэнкс. Предположим, что она вместо этого обратила бы внимание на качества Фрэнка, которые любит. Хммм, а если подумать, он прав, когда говорит что он — «нежный любовник».

Таким образом, с нашей точки зрения, взаимное непонимание, конфликты, различия характеров и даже злые ссоры не являются «убийцами» любви — виновны в этом самооправдания. Вечер Фрэнка и Дебры с парой их новых знакомых мог бы закончиться совсем по-другому, если бы каждый из них не был бы настолько занят придумыванием самооправданий и обвинениями другого, и в первую очередь задумался о чувствах своего супруга. Каждый из них превосходно понимает точку зрения другого, но их потребность в самооправдании мешает им принять позицию супруга, как такую же легитимную, как и их собственная. Это мотивирует их воспринимать их собственную точку зрения, как наилучшую позицию, даже единственно разумную позицию.

Мы не имеем здесь в виду рутинные самооправдания, которые мы все склонны использовать, когда совершаем ошибку или не согласны по каким-то пустякам. Например, кто забыл закрыть баночку с соусом для салата или кто забыл оплатить счета за свет и воду, или кто из нас двоих лучше помнит любимую сцену из старого фильма. В подобных обстоятельствах, самооправдание просто защищает нас в данный момент от ощущения собственной неловкости, некомпетентности или забывчивости. Тот тип самооправданий, который может разрушать брак, отражает, однако, более важные усилия защитить не то, что мы сделали, а то, кто мы есть. Бывает две версии таких самооправданий: «Я прав(а), а ты не прав(а)» и «Пусть я не прав(а), мне жаль; но я такой(ая), и с этим ничего не поделаешь». У Фрэнка и Дебры возникли неприятности, потому что они начали оправдывать свои важные представления о самих себе, свои личностные качества, которые они ценят и или не желают изменять, или считают, что эти качества — их неотъемлемые особенности. Они не заявляют друг другу: «Я хорошо помню, что тогда произошло, а ты — ошибаешься». Они говорят: «Я — нормальный, разумный человек, а с тобой что-то не так. И потому что с тобой что-то не так, ты не можешь оценить мои достоинства; это так глупо: ты даже считаешь некоторые мои достоинства недостатками».

Итак, Фрэнк оправдывает себя, воспринимая свои поступки как поступки хорошего, верного, надежного мужа — ведь он именно такой и есть, и, как он считает, что все будет отлично, если Дебра будет поменьше донимать его разговорами, если она простит ему его недостатки, как он прощает ей ее. Обратите внимание на его слова: «Что я сделал неправильно? Я нормальный человек». Фрэнк оправдывает его нежелание обсуждать сложные или болезненные темы своей «терпимостью» и способностью «просто не вмешиваться, чтобы все само улеглось». Со своей стороны, Дебра думает, что ее эмоциональная экспрессивность «просто показывает, что она — человек». Она — такая, какая она есть, и все было бы отлично, если бы Фрэнк не был таким «пассивным и скучным». Дебра была права, когда заметила, что Фрэнк оправдывает игнорирование ее требований все обсудить, ссылаясь на ее нелогичный, иррациональный характер. Но она не замечает, что, по сути, сама поступает так же, когда не реагирует на его просьбу отложить разговор, под тем предлогом, что он не хочет говорить с ней не из-за усталости, а из-за своего упрямого характера.

Каждый брак — это повествование, нарратив, и, как во всех нарративах, в нем немало искаженных представлений и воспоминаний, с помощью которых супруги представляют эту повесть такой, какой они хотят ее видеть. Фрэнк и Дебра находятся в такой точке пирамиды их брака, где нужно принимать ответственное решение, и те шаги, которые они предпримут для разрешения диссонанса между мыслями: «Я люблю этого человека» и «Этот человек делает вещи, которые сводят меня с ума», могут, как продлить их историю любви, так и оборвать ее. Им предстоит решить, как ответить на некоторые ключевые вопросы об этих «ненормальных поступках» своего супруга: возможно, их причина — личные недостатки партнера, с которыми ничего нельзя поделать? Смогу ли я смириться с ними? Можно ли их считать достаточным основанием дня развода? Можем ли мы найти компромисс? Могу ли я — как это ни трудно — научиться чему-то у супруга, и, может быть, начать вести себя иначе? И им нужно решить, как воспринимать собственные действия и поступки. Учитывая, что они наблюдали за собой и жили с самими собой всю жизнь, «собственный, привычный образ жизни» кажется каждому из них естественным и неизбежным. Самооправдания препятствует каждому супругу задаться вопросами: Возможно, я не прав? Может быть, я совершаю ошибку? Могу ли я измениться?

Как только у Дебры и Фрэнка накопились проблемы, каждый создал собственную имплицитную теорию того, как другой разрушает их брак. (Эти теории называются «имплицитными», т. е., неявными, потому что люди часто не осознают, что они у них есть). Имплицитная теория Дебры: Фрэнк во взаимоотношениях и в общении неуклюж и пассивен; а теория Фрэнка заключается в том, что Дебра — тревожная и неуверенная, и не может принять себя и его такими, какие они есть. Проблема в том, что после того как люди создали свои имплицитные теории, начинает работать «ошибка подтверждения», и они перестают замечать факты и доказательства, противоречащие этой своей теории. Как отметил психотерапевт Фрэнка и Дебры, Дебра сейчас игнорирует или преуменьшает значение тех случаев, когда Фрэнк вовсе не неуклюж и не пассивен в общении с ней и другими людьми, тех моментов, когда он весел и обаятелен или помогает другим. Со своей стороны, Фрэнк сейчас игнорирует или преуменьшает свидетельства психологической устойчивости Дебры, ее стойкость и оптимизм, несмотря на разочарования. «Каждый из них думает, что виноват другой, — замечает их психотерапевт, — и таким образом они выборочно запоминают и фокусируют внимание на тех эпизодах своей совместной жизни, которые поддерживают их собственную точку зрения» [208].

Есть две версии наших имплицитных теорий того, почему мы и другие люди ведем себя определенным образом. Мы можем сказать, что так происходит из-за каких-то факторов ситуации или окружающей обстановки: «Кассир в банке нагрубила мне, потому что она очень много работала сегодня, а в банке недостаточно служащих, чтобы справиться с очередями». Или мы можем решить, что причина в данном человеке: «Тот кассир нагрубила мне, просто потому что она грубиянка». Когда мы объясняем наше собственное поведение, самооправдание позволяет нам льстить себе: мы приписываем свои хорошие поступки нашим личным качествам, но оправдываем свои дурные поступки влиянием ситуации. Когда мы, например, делаем что-то, что ранит других, мы редко говорим: «Я поступил так, потому что я — жестокий и бессердечный человек». Мы вместо этого говорим: «Меня спровоцировали; любой поступил бы так же, как я»; или «У меня не было выбора»; или «Да, я наговорил ужасные вещи, но это был не я — это все потому, что я был пьян». Но, если мы проявили щедрость, помогли кому-то или совершили смелый поступок, мы не скажем, что поступили так, потому что нас спровоцировали, или мы были пьяны, или у нас не было выбора, или парень, с которым мы говорили по телефону, вызвал у нас чувство вины, и поэтому мы сделали взнос в благотворительный фонд. Мы поступили так, потому что мы щедрые и великодушные.

Супруги в успешных браках прощают и оправдывают друг друга, так же, как мы прощаем и оправдываем сами себя: они прощают ошибки партнера, списывая их на неблагоприятную ситуацию, но отдают им должное за любовь и заботу. Если один супруг сделал что-то необдуманное или раздражен, то другой склонен объяснять это влиянием неблагоприятных событий и не обвиняет мужа или жену: «Бедный муж, он переживает сильный стресс»; «Я могу понять, почему она нагрубила мне: у нее болит спина все эти дни». Но если один из них сделал что-то особенно хорошее, другой приписывает это доброй натуре и замечательному характеру супруга: «Мой милый подарил мне цветы без всякой причины, — говорит жена, — он самый нежный и замечательный».