В чужом обличье (СИ) - Сейтимбетов Самат Айдосович

― Сильно тут дерьмом воняло! Пошла по следу, да не успела!

И ставка на время — точнее, его нехватку. Вначале Реймонд собирался прибегнуть к консультации старой Хвилы, но сообразил, что это может вызвать массу ненужных вопросов. Да и разбиралась ли старая знахарка в чёрном колдовстве ведьм? Да, ведьмы частенько прикидывались знахарками, каждая из которых была чуточку ведьмой, но это не означало, что все они поголовно разбираются в черных чарах, ритуалах порчи и прочем.

Поэтому Реймонд ещё вчера прибег к консультации самого надежного источника — Фельды. Играя роль разъярённого демона и не давая ведьме опомниться и прийти в себя, он задавал вопросы, вытягивал сведения. Конечно, спросить прямо «как лучше всего испортить ритуал, чтобы порча обратилась против самих же ведьм» он не мог: это разрушило бы образ и достоверность демона, но кое-что удалось понять.

Например, про усиление при лунном свете и длину танца, которая, вкупе с варевом, тоже делала ритуал мощнее. Если бы любая из ведьм попробовала просто наслать порчу, ну, с парочкой ослабленных горожан они, может, и справились бы, особенно если бы те предварительно узнали, что их прокляли. Но с такой вот длительной подготовкой, включающей в себя массу компонентов, от танца до варева, ведьмы вполне могли уморить целый город.

И самое хитроковарное во всем этом — сброс порчи в долину Тильт.

Ведьмы, несмотря на возраст и желание насылать порчу, дурами не были и понимали, что если просто наслать порчу, то их быстро найдут. Это Реймонд мог не разбираться в основах, а другие маги отлично их знали, и магов в Намрии, несмотря на все беспорядки, хватало. По случаю порчи целого города и Святой Остров, несмотря на ослабление позиций церкви Спасителя в Намрии (из-за всё тех же беспорядков и гражданской войны), мог прислать представителей, которые ещё быстрее вынюхали бы ведьм.

Поэтому они решили подставить горцев долины Тильт (хотя, по правде говоря, Фельда не знала названия долины, просто сказала, мол, следы порчи указали бы на горцев, их не жалко), свалить всё на них. План вполне мог сработать, не столкнись они случайно с Реймондом, но такая сложность его и масса составляющих означали, что ведьмы строго привязаны к определенным местам и событиям. И поэтому сейчас у остальных ведьм не было времени вглядываться в Фельду и проявлять подозрительность: время Луны и танца уходило.

― Кота оставила следить! — продолжал визжать Реймонд. — Нужно разобраться!

― Потом, всё потом! — крикнула та из ведьм, что говорила без акцента. — Луна уходит, давайте! Последний танец!

О да, последний, подумал Реймонд, вставая в круг. Вблизи зрелище голых ведьм было ещё более отвратительным, но он сдержался, тоже задрыгал своими иллюзорными телесами. Заунывный мотив — растянутое во времени заклинание на порчу — представляло собой проблему, но Реймонд не собирался прыгать долго и уж тем более давать доводить ритуал до конца. Ему нужно было, чтобы ритуал начался и все втянулись, дабы потом собранная энергия ударила по самим ведьмам.

От забавной идеи подобраться под невидимостью и нассать в котел пришлось, увы, отказаться.

― Кто-то не вкладывается полностью! — неожиданно закричала ведьма без акцента.

Реймонд от неожиданности сбился с шага, не так высоко задрал ногу, а может, забыл поддать вони, но, в общем, выдал себя.

― Фельда!

― Ах ты дэрьмо!

― Да это же не Фельда!

Реймонд, не глядя, лягнул назад, ощутив, что нога врезалась во что-то мягкое. Оттолкнулся, отскочил подальше. Тут же чуть пригнулся, выпуская проверенную иллюзию демона, который взревел:

― Ваши души — мои!

Реймонд метнулся вбок, врезался до хруста плечом в котел, на мгновение вспыхнул страх, что флакон разбился, но обошлось. Рука сама дернулась за пазуху, схватила и метнула, и флакон разлетелся с веселым звоном, щедро выплескивая содержимое поверх варева ведьм. В лицо Реймонду ударило дичайшим рёвом, пахнуло жаром, отбрасывая прочь, на одну из ведьм.

Столб огня рвался к небесам, разбрасывая обжигающий дождь из варева, слегка заглушая вонь сгоревших волос. Реймонд попятился, толкнулся, ещё раз опрокинул пытавшуюся встать ведьму, и та заорала:

― Он здесь! Здесь!

Реймонд отпрыгнул, словно пытаясь скрыться в темноте, чуть не упал, но сумел перекатиться, вскочил и побежал прочь, вихляя и дергаясь в сторону, спиной ощущая, как в него нацелены проклятия ведьм. Столб огня спадал, иллюзорный двойник-демон продолжал реветь и рычать, и ведьмы орали и бесновались на все горы, словно и правда решили устроить какой-то свой ведьмовской шабаш.

Реймонд оглянулся на бегу, даже рот от восхищения приоткрыл. Луна, выглянувшая между разошедшимися тучами, ярко высветила дивную картину: сваленная на возвышающемся рядом утёсе огромная куча валунов взмыла в воздух, словно решив покарать ведьм каменным градом. Реймонд весь день обливался потом, стаскивая наверх обломки скал, собираясь позже устроить небольшой обвал, но благополучно о том забыл. Сильнейший удар обрушился на Реймонда, швыряя его во тьму небытия.

Реймонд застонал, выгнулся и поднялся, ощущая, как что-то трещит и лопается в теле. Провел рукой по лицу, посмотрел на неё, разглядев в предрассветных сумерках, что та перепачкана в крови. Затем он увидел и понял, что случилось, и застонал. От стыда.

― Надеюсь, никто этого не видел, — сообщил он незамеченному им скальному выступу, в который и впечатался смачно со всего разбега, когда удирал от ведьм и смотрел на взлетающие в воздух камни.

Реймонд оглянулся, моргнул:

― Надеюсь, мне это не мерещится, — пробормотал он удивленно. — Что же это там такое было во флаконе?

Флакон из лаборатории доньи Августины он прихватил наугад, по следам столкновения с грых-шатуном. Разбивая его о котел, Реймонд просто хотел испортить варево да сорвать ритуал, после чего иллюзорный двойник-демон должен был дать ему время незримо забежать наверх (обычно же все ждут, что беглец помчится вниз, так?) и столкнуть приготовленные камни.

Место ритуала и скалы вокруг выглядели так, словно тут устроила буйные танцы толпа каменных великанов, которые потом ещё и затеяли драку. Реймонд сделал шаг вперёд и замер, неожиданно осознав, что место это теперь проклято и отравлено и останется таким надолго. Всё, что ведьмы собирали и копили, вся та порча, что они готовили, обрушилась на них же, похоронив под скалами.

― Представляю, что теперь насочиняют про битву магистра Хатчета с демонами и ведьмами, — пробормотал Реймонд, снова оттирая кровь с лица и веселея на глазах.

Можно было даже не придумывать ничего, просто помалкивать многозначительно, продемонстрировать немного повреждений, но так, чтобы не выдать себя да предупредить князя Остраниша о том, что место теперь проклято. Впрочем, время подумать над деталями было: в конце концов, Реймонду еще предстояло вначале добраться до замка князя.

На выезде из долины Реймонд остановился и обернулся. Десяток Остранишей тоже остановил лошадей, выжидал почтительно, пока «магистр Хатчет» продолжит путь. Князь Вылинас был безмерно рад, что проблема разрешилась, и всё порывался достойно отблагодарить «великого магистра». Реймонд, испытывавший чувство стыда из-за того, что не поверил князю насчет пакостей намрийцев, отказывался, упирая на то, что он один из Остранишей и помог по-родственному.

Князь вроде всё понял, но настоял, что выделит тот самый десяток в сопровождение.

― Не может быть, — онемевшими губами, еле слышно пробормотал Реймонд под нос. — Он не мог знать!

Или это было озарение перед смертью? Ведь дед так и сказал ему, что вначале будет грых-шатун, потом шабаш ведьм из Намрии, а потом… а затем… Ойстрия двинет сюда свои войска!

― Магистр? — спросил старший из Остранишей, помощник князя.

― Нам сроцно нужно в Нуандиш! — выкрикнул Реймонд, посылая вперёд коня.

Интерлюдия 5

Корсин Альвариш

Корсин сидел со скучающим видом, слушая свежую ранфийскую балладу «Поцеловал пастух пастушку», когда в зале появился верный Атринас.