Ересь Хоруса: Омнибус. Том IV - Дэн Абнетт

Император — первый и величайший из всех людей-псайкеров, но не единственный, кто обладает таким даром. На самом деле, в каждой человеческой культуре и в каждом мире по всей Галактике есть психически одаренные люди. И с каждым поколением псайкеров рождается всё больше. Многие из них обладают лишь минимальными, внешне безвредными способностями или скудными сверхъестественными силами, которые вызывают в других отчуждение, однако вне зависимости от силы каждая психическая способность имеет свою цену. Одних сводят с ума предсознательные сны и видения. У других способности выходят из-под контроля, и те наносят жуткий вред себе и людям вокруг или хуже того — становятся проводниками для варпа и его кошмарных обитателей, чем зачастую приносят гибель целому миру. Поэтому многих псайкеров считают ведьмами и колдунами и предают смерти или изгоняют, а Империум учредил десятину для черных кораблей, чтобы собирать псайкеров и держать под контролем.

Парадокс псайкеров состоит в том, что, представляя для человечества опасность, они в том или ином виде жизненно необходимы для ведения Великого крестового похода. На практическом уровне это воплощает сам Император и, более широко и повседневно, династии навигаторов, которые проводят дальние варп-путешествия, и астропаты, которые осуществляют межзвездную связь.

По мере развития Великого крестового похода появлялись и другие псайкеры, которых считали достаточно сильными волей, чтобы позволить свободно действовать внутри Империума. Строгие проверки на черных кораблях гарантируют, что слабовольные и безумные псайкеры будут изолированы и устранены навсегда; более стабильных и сильных волей затем распределят по различным организациям Империума и даруют «санкцию» на их силу. Большую часть псайкеров отправят в Императорский дворец для прохождения ритуала привязывания души, который превратит их в астропатов; других, тех, кого обнаружили еще юными, заберут в легионы Космодесанта для подготовки в новом ведомстве — библиариуме. Самые исключительные и могущественные псайкеры окажутся на службе в других, более секретных, имперских организациях, покров тайны над которыми остается всегда наглухо закрытым.

По возвращении на Терру Император призвал к себе Малькадора со двором и снабдил их новыми распоряжениями. Совет более не будет заниматься военными походами: теперь войска находятся в надежных руках примархов и нового Воителя — Хоруса. Императору требовалось всё свое время и внимание, чтобы посвятить себя следующему великому замыслу, поэтому он созвал первый Совет Терры. В отличие от удаленных друг от друга членов Военного совета, во главе которого теперь стоял Хорус, члены Совета Терры будут заниматься вопросами государства, а также установлением и поддержанием имперского закона во всех мириадах миров Империума. Если раньше на повестке дня стояли лишь завоевание и освобождение, теперь первую очередность получали укрепление и организация. Малькадор, самый доверенный слуга Императора, получил титул первого лорда Совета и право председательствовать в отсутствие Императора. Вместе с ним назначение в Совет получили главный кустодий Константин Вальдор и руководители астропатического и административного ведомств. Учредив новый правящий орган Империума — Совет Терры, Императора закрылся в своих огромных лабораториях и мастерских под Императорским дворцом, куда вскоре потекли огромные реки ресурсов: Император сосредоточенно занялся новым, секретным проектом, который полагал жизненно важным для человечества.

Время шло, и пока Император работал взаперти ото всех под Императорским дворцом, безмолвный и недосягаемый, в Империуме проклюнулись первые семена раздора и сомнений. Многие из примархов не скрывали, что потрясены новостью о создании Совета Терры и еще больше потрясены, что их не включили в его ряды. Издавна привыкшие быть ближайшими советниками и первыми из вассалов Императора, примархи вдруг оказались отодвинутыми в сторону, не очень понимая, что делать с этой мнимой потерей благосклонности. Менее уравновешенные пришли в ярость от того презрения, которое они чувствовали в поступке Императора; другие, даже самые верные, были озадачены и обеспокоены таким поворотом дел. Для кого-то это стало знаком, что Император решил отвернуться от своих величайших воинов, что неустанно сражались и проливали кровь, служа ему, и передать власть жалким управленцам и льстивым адептам Марса — смертным вместо своих бессмертных сыновей. И хотя они еще не понимали этого, но медовый язык темных сил уже точил яд в уши некоторых примархов, через тщеславие и гордыню подводя их к собственной гибели и смерти миллиардов.

Из рассказов о первых днях предательства со слов тех, кто выжил и остался верен Императору, можно предположить, что Хорус Луперкаль чувствовал себя отринутым и презренным, когда Император, казалось, покинул своих примархов. Видимо, честь стать Воителем, какой бы великой она ни была, показалась ему жалким утешением за то, что духовный отец, Император, его «покинул». Но какой бы мелочной и странной на взгляд простого «смертного» ни была обида, укол от нее, похоже, стал той частицей озлобленности, с которой началось грехопадение Воителя.

Время шло, и победы казались Хорусу никчемными, самопожертвование космических десантников под его командованием — не важным и всё более незначимым для безмолвствующего Императора, чей взор более не ласкал своих некогда любимых сыновей. И власть свою Хорус не считал столь же неоспоримой и почитаемой, как у Императора. Ему казалось, что некоторые примархи завидуют его новому чину и зачастую подвергают сомнениям его решения, или ухитряются по-тихому исказить его приказы по своему усмотрению. Более того, обиды и соперничество, давно имевшие место между некоторыми примархами, перешли в открытые ссоры и нападки, которые Хорус уже не мог подавить так легко, как мог бы Император, что только распаляло его ярость. Вместо того, чтобы разобраться с инакомыслящими в открытую, он начал приближать к себе тех, кто, по его мнению, питал к нему уважение или хотя бы подчинялся, не задавая вопросов, и обвинил Императора в своих растущих проблемах, точно это был его умышленный план опорочить Хоруса и привести к провалу. То, что эта растущая паранойя и злоба остались незамеченными, служит доказательством веры Императора в своих примархов, веры, которая оказалась трагически ошибочной, когда время и расстояние, на котором Воитель вел войны и медленно распалял свой огонь сомнений и злобы вдали от Терры, принесли свои плоды. Когда просочились вести с Терры о последнем заявлении Императора, и Империум начал упорядочиваться и меняться с нарастающей быстротой без участия его и примархов, Хорус со своими сторонниками, казалось, еще более отстранился от человека, которого некогда почитал своим отцом. И постепенно единственной заботой Воителя осталось лишь завершение покорения Галактики да слабое утешение в виде добывания всё новой славы для своих легионов.

В этих записях мы не будем задерживаться надолго над тем, что стало истинной поворотной точкой для Воителя Хоруса — моментом, когда он повернулся от света к вечной тьме и принял проклятие. Эти темные слова будут изложены где-нибудь в другом месте. Но все считают, что жребий был брошен на Давине. Ходили слухи, что Хорус был ранен страшным и смертельным оружием, но просто ли ускорила рана воздействие яда тщеславия и сомнений, который уже плескался в его венах, или она ослабила Хоруса настолько, что он мог погибнуть, или же просто плеснула горючего на темное пламя, уже тлевшее в его душе, сказать нельзя. Но на Давине с Воителем, который восстанавливался от глубокой раны в храме Змеи, заговорили темные боги Варпа и заключили с ним договор. Они пообещали отдать ему в руки Галактику, назначив ценой кровь его отца, — и Хорус поклялся им в преданности. С этого момента Хаос стал его господином, и с адом он пришел к согласию.

Когда семена гибели Империума упали на благодатную почву в душе Воителя, после случившегося теперь хорошо видно, что Хорус почти сразу принялся плести сложный заговор предательства, который будет медленно вызревать. Тех, кому не мог доверять, он силой своей власти удалил, отправляя в экспедиции подальше от конечной цели своего плана — кровавой встречи с Императором на Терре; других он старался нейтрализовать при помощи козней и интриг и обескровить войной. Затем Хорус приблизил к себе тех примархов, кому, как считал, мог запросто довериться, или тех, в ком любовь к Императору никогда не была особенно горяча. Он встретился с каждым по очереди и посеял порчу в каждом по-своему. С берсерком Агроном дело оказалось проще всего: его обида на Императора всегда была сильна, а теперь ему казалось, что он предан уже дважды, и Ангрон потребовал лишь мщения и крови. Мортариона, темного душою и глубоко мыслящего, похоже, оказалось труднее убедить, но Хорус в конце концов нашел трещину в его броне. Он представил Императора, как просто очередного развращенного тирана, хотя и более могущественного, и убедительного, чем предыдущие, как слабеющего и одурманенного властью, тогда как Хорус и примархи могли бы положить начало новой эре справедливости и свободы, точно как смерть всегда идет следом за жизнью — и Мортарион пошел против своего второго отца. Но именно Фулгрим пал сильнее и глубже всех, ибо весь Великий крестовый поход они с Хорусом сражались бок о бок, и Хорус знал его сильные и слабые места. Так что всё, что было хорошего в Фулгриме: его честь, его стремление к совершенству, его любовь к Императору, — всё извратил Хорус, превратив во что-то низменное и жестокое, и останки разбитой души Фулгрима стали благодатным пастбищем для Хаоса. И так каждый примарх был обречен и встал на путь ужасной судьбы, которую никто не мог предугадать.