Ледяное сердце герцога (СИ) - Ваганова Ирина Львовна

— Это хороший стимул, милорд!

Луззи очнулась на следующее утро, она пыталась подняться, но не смогла и головы от подушки оторвать. Напуганная служанка подскочила к ней сразу, как услышала слабый стон.

— Ваша светлость! Вы проснулись!

— Где мой сын?

— Дочка, у вас родилась девочка!

— Слава богу! Он не отнимет у меня мое дитя! — прошептала женщина, с трудом подняла руку и наложила на себя крестное знамение. — Принеси мне ребенка и… и нужен священник.

Служанка убежала выполнять поручение, а Луззи глядела в потолок и шептала молитву. Вскоре служанка привела кормилицу с младенцем. Женщины вдвоем усадили обессиленную леди, обложили ее подушками и дали в руки девочку.

— Какая она красивая! — улыбаясь, говорила счастливая мать.

— Необыкновенно красивая, ваша светлость, — поддакивала, улыбаясь, служанка, — говорят, и супруг ваш очень красив. Дочка, видно, в него.

Луззи отрицательно покачала головой и принялась целовать маленькое личико в щечки, в лобик. Потом высвободила из пеленок ручку дочурки и тоже покрыла ее поцелуями. Однако сил даже на радость у нее не было. Девочку унесли.

Барон так и не поздравил племянницу с рождением дочери. Он ждал вестей от лекаря, когда ему доложили о приезде священника в дом. «Это еще зачем? — испугался Данетц, поняв, куда приглашен клирик. — Как бы племянница ни проговорилась на исповеди, что родила девчонку!» Он дожидался, когда беседа закончится. Священник вышел удрученный. Увидев барона, участливо тронул его за локоть и проговорил:

— Мужайтесь, милорд! Тяжело терять близких, но такова воля Отца нашего небесного! Раба божия хорошо покаялась. Райские кущи откроются для ее светлой души.

Священник покачал головой и пошел в задумчивости. Барон стоял столбом. Покаялась? Что она рассказала ему, эта дрянная девчонка?! Опомнившись, Данетц вихрем ворвался к Луззи. Та взглянула на него просветленным взглядом, подняла белую, ставшую вдруг очень тонкой руку и проговорила:

— Простите, дядюшка, меня зовет любимый… — глаза ее застыли, рука упала на такую же белую простынь.

— Луззи! Луззи! — вскричал мужчина. — Девочка моя!

Он взял ее безжизненную кисть и стал лобызать, потом обхватил племянницу, встряхнул, но поняв, что теряет ее, уронил голову на грудь с прекратившим биться сердцем.

— Луззи… — стонал он. — Прости-и-и…

— Милорд, лекарь пришел, — заглянула в комнату служанка, — ой! Что с ее светлостью?

— Скорее! Веди его сюда! — проблеск надежды мелькнул в глазах барона.

Доктор зашел в комнату, взглянул на Луззи и протяжно вздохнул. Он пощупал пульс, склонился к лицу женщины, отодвинул нижнее веко, посмотрел и оглянулся к Данетцу, сделав скорбное лицо.

— Сожалею, милорд. Даже то, что ее светлость прожила сутки после родов, можно считать чудом. Как видим, таких чудес мы недостойны.

Барон выпрямился и нетвердым шагом пошел к двери. В проеме оглянулся и сделал доктору знак следовать за ним. В кабинете вельможа преобразился, став привычным Данетцем.

— Итак, доктор, что с нашим мальчиком?

— Я был в доме у нужной нам дамы, милорд, но не застал ее. Хозяйка, у которой она снимала комнаты, говорит, что молодая мать вскоре после родов уехала вместе с ребенком.

— Куда?

— Не сказала.

— Она повезла малыша в приют?

— Возможно. Только я объехал ближайшие приюты, туда не поступали младенцы в интересующее нас время. Единственный ребенок, которого привезли — шестимесячная девочка.

— Понимаете ли вы, любезнейший, — барон приблизился к собеседнику и ткнул пальцем ему в грудь, — понимаете, как дорого время? Теперь, когда Луззи оставила нас, мы не можем скрывать, что она уже родила.

— Как бы мне ни хотелось получить дом в предместье, милорд, но я не волшебник и не умею из девочек мальчиков делать. Советую смириться и воспитывать внучку, если вдруг герцог не соизволит забрать дочь. В конце концов, раз его светлость мечтает о наследнике, он должен сам об этом позаботиться.

— Не вам давать мне советы! — повысил голос барон. — Не могла же эта дама раствориться! Поищите! Кроме вас мне просить некого! Идите, и не смейте кому-либо говорить о наших делах.

Доктор склонился с заискивающей улыбкой, попятился и боком вышел за дверь. Барон, проводив его взглядом, упал в кресло. Как все нелепо получилось!

Вдовствующая герцогиня Эдуан с тех пор, как приехала в столицу, выбиралась из дома раза три или четыре: посетила небольшие уютные вечера в салонах давних приятельниц. Молодые мужчины уехали из Колуи с армией, балов никто не устраивал, вывозить девочек в свет не было необходимости. Кроме того, Эмми измотала себя размышлениями о Луззи и сыне, которого та должна родить. До сих пор о них никто ничего не слышал. Грэг Горроу навестил сестру сразу после проводов армии из столицы. Он постарался успокоить Эмми, обещал искать невестку, но заметил:

— Видишь ли, сестрица, дело осложняется тем, что у меня нет людей, которые знают жену Громма в лицо. Барон до сих пор не объявил о приезде племянницы в Колуи, значит, он прячет ее. Может быть, и не дома. Не могу же я привозить к тебе всех беременных женщин!

Эмми вдруг вспомнила о Золле и сказала Грэгу, что та видела Луззи в замке. Горроу предложил:

— Я дам твоей служанке карету и двух неглупых парней, пусть поездят по городу, может быть, и встретят герцогиню. Тогда проследим за ней, выясним, где живет.

Так и сделали. Каждый день Золле с младенцем на руках разъезжала в графской карете, пристально разглядывала всех молодых женщин, особенно беременных. Она побывала и в богатых районах, и в предместьях, ходила по торговым рядам, заглядывала в храмы. Где еще можно встретить беременную женщину? Луззи не попадалась ей.

Ясным утром, обещавшим жаркий день, вдовствующая герцогиня сидела у раскрытого окошка, размышляя, не прогуляться ли ей с дочерьми по королевскому парку. В зелени листвы уже трепетали желтыми флажками приметы близкой осени. Скоро зарядят дожди, будет не до прогулок.

Герцогине порядком надоела мрачная обстановка столичного дворца. Здесь давно требовалось обновить мебель, сменить ковры и гобелены. Из-за надоедливого недомогания Эмми не могла заниматься всем сразу, в первую очередь устроили детскую. Теперь пришла пора и о своих комнатах подумать, а на время перебраться в покои Громма. Женщина оглядела потертый местами паркет, который следует заново покрыть лаком, выцветшую обивку стен. Здесь ей определенно не нравилось, уж лучше выбраться на прогулку! Эмми решилась объявить дочерям о своем намерении, но услышала шум у крыльца. Вскоре ей доложили о приезде брата. Что-то случилось! Сердце герцогини, потревоженное пугающими предчувствиями, испуганно заколотилось.

Граф Горроу вошел стремительно, приветствуя сестру, взял ее руки, крепко сжал и произнес торжественно:

— Крепись, сестра! У меня плохие новости.

Эмми, которая поднялась навстречу гостю, снова рухнула в кресло. Глаза ее наполнились ужасом, пальцы в руках брата подрагивали:

— Что-то с Громмом?

— Оттуда нет известий, — покачал головой Грэг, — твоя невестка… Луззи… она скончалась в родах. Барон пока молчит, но мне сообщил верный человек.

— Кто? Кого она родила? Мальчик?

Брат пожал плечами. Эмми отняла руки и закрыла лицо ладонями, выдохнув:

— Девочка. Если б Луззи родила сына, Данетц не стал таиться.

— Я тоже так считаю, — согласился граф, — еще мне кажется, барон захочет подменить ребенка.

— Хоть бы он нашел!

— Что ты говоришь, Эмми?

— Грэг! Давай сами найдем какого-нибудь мальчика и объявим его моим внуком.

— Опомнись! Что ты лопочешь! Как можно делать такие вещи!

— Пойми! Сердце подсказывает мне, что мой сын в опасности! Вдруг его убьют! Моя последняя надежда — новорожденный маркиз.

— Подожди! Не хорони Громма раньше времени! Замок диоринам не взять, осада могла бы дать результат через год или полтора, но ведь на помощь Эдуану спешит королевское войско. Твой сын останется жив, приедет сюда. Чем ты его встретишь, чужим ребенком?