Поле боя — Америка. Родина или смерть! - Георгий Савицкий

Покидать самолет сейчас было очень рискованно, они находились за несколько сотен километров от точки старта с подводной лодки и более тысячи миль отделяло их от берега. Нужно было тянуть на израненной машине в точку посадки на подводный авианосец и там катапультироваться. Иного выхода не было. Но поврежденный самолет неизбежно отставал, один двигатель не мог позволить ему лететь быстро.

— Командир, уходите, мы справимся.

— Отставить, Альбатрос-2, идем домой вместе.

Русские истребители-бомбардировщики окружили своего подбитого собрата и вместе пошли в точку встречи с подводной лодкой.

Вскоре в волнах показалось черное тело огромной субмарины. Палубный настил был выдвинут, а тормозная система «Кокон» ждала тяжелые самолеты в свои объятия. В кормовой части лодки отслеживали вероятные цели стволы скорострельных пушек и счетверенные пусковые контейнеры боевых модулей «Кортик».

Первый из восьми самолетов пошел на посадку. Все ее элементы: выход на курс, снижение по глиссаде, зацеп троса аэрофинишера выполнялись автоматически. Все семь истребителей-бомбардировщиков выполнили посадку благополучно и один за другим скрылись в стальном чреве лодки.

Оставался лишь восьмой, поврежденный самолет лейтенантов Чайки и Смирнова.

— Альбатрос-2, катапультируйтесь.

— Вас понял. Выполняю.

Взята на себя ручка управления. В последний раз взвывает на предельных оборотах двигатель, вынося истребитель-бомбардировщик вверх. Жалко бросать такую машину, но со столь тяжелыми повреждениями ее на подводную лодку не посадить.

— Сашка, давай ты — первый.

— Хорошо, Игорь.

— Пошел!

Ноги убраны с педалей, спина выпрямлена, захлопнут защитный щиток светофильтров. Нажаты предохранители на красных ручках стреляющего устройства — рывок! Отлетают подорванные пиропатронами верхние панели бронированной кабины. За миллисекунды до этого специальные заряды подрывают все секретные приборы и электронные блоки. Вспышка, бьющий по ушам грохот, и вот уже справа никого нет. Пора. Рывок! Вспышка. Грохот. Наваливается мгновенная перегрузка и, словно рука великана, вышвыривает катапультное кресло из кабины самолета. Выходят стабилизирующие штанги, ведет отсчет метрам высоты альтиметр, «запомнивший» высоту покидания самолета, гироскопы, которые тоже «помнят» пространственное положение крылатой машины, разворачивают кресло строго перпендикулярно к горизонту. Включаются твердотопливные ускорители, которые выносят катапультное кресло на заданную высоту. Там раскрывается уложенный в его заголовник парашют С этого момента летчик и катапультное кресло приземляются порознь. На земле (или на воде) оно еще сослужит добрую службу летчику — ведь в контейнере под сиденьем — НАЗ. НАЗ — это носимый аварийный запас: еда, фляга с водой, медикаменты, сигнальные патроны, оружие, рация.

Порывы ветра раскачивали оранжево-белый купол, море было все ближе и ближе. Игорь попытался перекосом купола подойти поближе к подводной лодке. Но спасательный парашют — это далеко не спортивное «крыло», рекорда по точности приземления с ним не поставишь. Игорь плюхнулся в воду, подняв тучу брызг. И сразу же отцепил купол, чтобы не запутаться в стропах.

Тренировки в Североморске не прошли даром — летчик все делал автоматически, не задумываясь. Дернул за шнурок, надувая спасательный жилет, высвободил оранжевый сверток аварийного плотика и выдернул чеку. Сжатый воздух от специального баллончика моментально наполнил надувную конструкцию, автоматически включилась вмонтированная в плотик аварийная радиостанция. Со второй попытки Игорю удалось все-таки перевалиться через бортик оранжевого кокона, который качался на волнах, словно поплавок. Рядом плавал и еще один спасательный плотик. Достав бинокль, Игорь сумел рассмотреть машущую рукой фигурку. Значит, с Сашкой все в порядке.

Сверху расстояние от места катапультирования до подводной лодки казалось совсем небольшим, но вот, качаясь в волнах на утлом плотике, Игорь оценил все по-другому. Он вытащил из нагрудного жилета дымовую шашку и зажег ее.

Оранжевый шлейф дыма был виден над морем за много километров. Вскоре над Игорем послышалось стрекотание легкого вертолета. Винтокрылая машина, пройдя над его плотиком, направилась к штурману-оператору. В воду прыгнул аквалангист-спасатель, он подплыл к плотику и, убедившись, что Александр Смирнов в порядке, зацепил крюк лебедки за специальную петлю на поясе его герметичного летного комбинезона. Лебедка вытащила пилота из воды, а спасатель уже поплыл к Игорю.

— Ты в порядке?

— Да.

— Цепляйся!

Вскоре вертолет со спасенными летчиками уже подлетал к «Северстали». Но внезапно прозвучал совершенно ошеломляющий приказ:

— «Спасатель», уходите на второй круг — нас атакуют!

Приближающиеся к подводному авианосцу ракеты засекла РЛС. Времени на отражение атаки практически не оставалось. И капитан Славин принял единственное решение, которое могло бы спасти ситуацию.

— Разворот вправо девяносто!

Огромная субмарина начала разворот кормой к приближающимся противокорабельным ракетам — теперь оба зенитных модуля «Кортик» могли встретить приближающуюся реактивную смерть огнем своих пушек и ракет.

— Цели сопровождаю, к пуску готов.

— Огонь!

Навстречу противокорабельным ракетам устремились противоракеты.

Находящийся в центральном посту Вячеслав Славин сжал зубы так, что скулы побелели. Он понимал: нужно во что бы то ни стало с первого залпа сбить «Гарпуны»! Иначе, даже если их первый удар окажется не фатальным, то взрывы уж точно повредят обшивку легкого корпуса, и лодка не сможет погрузиться. Он также знал уже от операторов РЛС, что противокорабельные ракеты запущены американцами с предельной дистанции. И в случае успешного перехвата у «Северстали» есть десять-пятнадцать минут, чтобы погрузиться на безопасную глубину до прибытия на место эсминцев «Орлей Берк».

На обдумывание всего этого капитан потратил две-три секунды — ровно столько, сколько уходит на полет ракеты.

В воздухе прогрохотали взрывы из восьми «Гарпунов», зенитные ракеты 9МЗ11 перехватили пять. Еще две ПКР разнесли на обломки очереди шестиствольных скорострельных пушек. Но последний «Гарпун» попал прямо в зенитный ракетно-артиллерийский модуль левого борта. Полыхнул взрыв, во все стороны полетели обломки огневого модуля.

— Отстрелить поврежденный модуль! Спасательному вертолету — срочная посадка!

Посадочная команда сразу же сложила лопасти и закрепила винтокрылую машину на платформе самолетоподъемника. Экипажу и спасенным пилотам даже выйти не дали.

— Быстрее! Быстрее!

— Срочное погружение! Глубина двести метров!

Тяжелый атомный подводный крейсер скрылся в волнах Карибского моря. А на пути стаи преследующих его американских эсминцев встал «Волкъ». До этого момента русская субмарина-«охотник» сопровождала «Северсталь» скрытно, но теперь пришло время «Волку» вцепиться клыками самонаводящихся торпед и ракетоторпед в гораздо более сильного хищника.

— Торпедные аппараты товсь! Пли!

Из мрака глубины вынырнули практически бесшумные тени универсальных самонаводящихся торпед УГСТ. Акустики на американских эсминцах слишком поздно засекли их, и это дорого стоило идущему вторым в кильватерном строю «Оскару Остину». Обе торпеды взорвались под килем в районе полубака. От страшного удара корабль, казалось, выпрыгнул из воды. Через огромный пролом стала быстро поступать вода. И хотя герметичные переборки изолировали поврежденный отсек, эсминец потерял ход и стал медленно оседать в волны. Строй кораблей поломался, окружающие поврежденный эсминец другие его собратья стали спасать команду. И в этот момент еще один торпедный залп поразил головной эсминец типа «Орлей Берк».

— Командир, шум торпед по правому борту!

Командир 1-го ранга Николай Волин среагировал мгновенно:

— Рулевой, дифферент на нос двадцать градусов, погружение на пятьдесят метров! Выбросить ложнодемонстрационные цели! Следить за экраном гидролокатора!

— Выполнено!

Люди в отсеках похватались кто за что мог, чтобы удержаться на ногах. Между корпусом лодки и дном сейчас было меньше десяти метров, а вокруг — скалы и рифы. На экране гидролокатора виднелись цветовые пятна и неровные контуры — звуковые импульсы высвечивали рельеф дна, над которым столь стремительно неслась сейчас русская субмарина. Маневр был отчаянным, но зато поисковые сигналы эхолокаторов, многократно переотражаясь от дна и скал, не давали возможность точно стрелять. Торпеды прошли выше и не успели навестись снова.

— Разворот влево сорок!

— Есть влево сорок!

Лодка выполнила почти самолетный вираж. Они сумели развернуться почти в лобовую, но и американская субмарина-«охотник» тоже вышла на рубеж атаки.