Пылающие бездны - Николай Муханов

Все заподозренные в принадлежности и сочувствии Ларгомерогам истреблялись беспощадно. При такой системе борьбы на одну треть действительно виновных приходилось две трети ни в чем неповинных жертв. Провокация, как со стороны тайных агентов Ларгомерогов, так и со стороны многочисленных противников всякого правового строя, достигла чудовищных размеров; предательство постепенно и незаметно возводилось в систему, расцветало пышным махровым цветом. Это была та наклонная плоскость, которая могла современем довести революционное движение до бездны, дискредитировать его в глазах широких масс и создать обратное, контр-революционное движение.

Революционный Совет это отлично понимал, но, имея главным врагом нечто неуловимое, неопределенное, какого-то deus ex-machina в лице Совета Пяти Ларгомерогов, не имел возможности выйти на более планомерный путь борьбы и изнемогал в погоне за химерой.

Боролись две неравные силы — открытое возмущение, — буйное, кипучее, разящее с плеча, и тайное сопротивление — гибкое, упорное, жалящее тогда, когда менее всего ожидаешь.

Сознавая, что пока не будет обезглавлена таинственная гидра контрреволюции, революция может пожрать самое себя, — Революционный Совет назначил колоссальные награды тем, кто назовет имена Совета Пяти. Однако, и эта мера не привела ни к чему, по той простой причине, что почти все члены совета пятидесяти, которому, в силу своеобразной организации Союза Ларгомерогов, был известен состав совета пяти, погибли в первые дни революции. Члены больших секторальных советов, уцелевшие от разгрома, подчинились тайным распоряжениям пятерки, не зная из кого она состоит и кем возглавляется. Вторым могучим фактором борьбы ларгомерогов являлась вековая спайка всех членов Союза, спайка во имя сохранения класса, которому при всяком революционном строе грозит неминуемая и окончательная гибель.

Каждый из ларгомерогов это сознавал и естественно считал назначенную награду недостаточной, чтобы искупить все неисчислимые последствия предательства.

В виду неуловимости Совета Пяти, многие вожди революционного движения склонны были считать его мифическим, несуществующим, созданным воображением, издавна привыкшим трепетать перед таинственным могуществом ларгомерогов.

Однако, кошмарный ход борьбы указывал на противное.

На пятый день революции, во время заседания, председатель Революционного Совета неожиданно начал обнаруживать признаки помешательства. Это было приписано случайности.

На следующий день, во время выборов нового председателя, почти все члены совета почувствовали чрезвычайно странную, крайнюю степень нервного раздражения. Вначале это обстоятельство было отнесено на счет того общего напряжения, в котором протекала борьба. Однако, к концу заседания нервное возбуждение семи членов начало переходить всякие границы возможного. Принятые успокоительные средства только резче подчеркнули безнадежно пошатнувшуюся психику несчастных, которым врачи предписали абсолютный покой и полное удаление от дел. Все заболевшие выделялись громадными организаторскими талантами и принадлежали к числу самых выдающихся революционных деятелей. Это совпадение указывало на какую-то роковую планомерность, заставило предпринять строжайшее обследование печального факта. В результате, в сиденьях и спинках кресел были обнаружены крошечные батарейки, заряженные особого вида химической энергией, быстро и разрушительно действовавшей на мозжечек.

Заседания совета были перенесены в другое, тщательно обследованное помещение.

В тот же вечер вновь избранный председатель Революционного Совета потерял зрение от ослепительного луча света, брызнувшего из аппарата радиофона, в тот момент, когда он отдавал распоряжение арестовать группу лиц, заподозренных в предыдущем преступлении.

Подобная планомерность в проведении террористической линии заставила подумать серьезно о создавшемся положении.

В одном из подземных городов Марса была назначена демонстрация протеста против безчеловечных жестокостей Ларгомерогов. В самый разгар митинга, когда многотысячная толпа с жаром аплодировала оратору, предлагавшему выйти на широкий путь борьбы с контр-революцией и принять меры к поголовному истреблению всех Ларгомерогов на основании признака происхождения от древних патрицианских фамилий, — воздух перерезал ряд зигзагообразных молний, унесших огромное количество жертв. Начавшаяся вслед затем паника нагромоздила целые гекатомбы тел.

В последовавшей вслед за этим провокационным актом самосуде толпы погибли десятки тысяч жертв, причастность которых к преступлению и к контр-революции вообще вызывала большие сомнения.

Революционный Совет обнаружил в различных местах подземного города ряд тщательно замаскированных смертоносных установок, провода которых сходились в кабинете одного из членов бывшего правительства. Это с несомненностью указывало на связь бывшего совета федерации с преступным союзом Ларгомерогов. Члены правительства, в ожидании суда, томились еще в одном из подземных мест изоляции. Под давлением общественного мнения федерации, суд над членами правительства должен был состояться на следующий день. Ночью в галлереях, прилегающих к подземной тюрьме, началось наводнение, все проводники света были перерезаны, а к утру самая тюрьма до верха была залита разжиженной водой, в изобилии выделявшей из себя ядовитые, удушливые газы.

После произведенной выкачки не обнаружено ни одного трупа. Все члены бывшего правительства исчезли.

Дальнейшие события развертываются в обстановке наростающего кошмарного ужаса.

Взрывы и наводнения следуют одно за другим.

Толпа в погоне за Ларгомерогами нагромождает горы трупов. Трупы закупоривают подземные галлереи. Трупы покрывают поверхность планеты. Опаловая влага каналов превращается в медленно струящуюся кровь. Безответственная анархия принимает в свои окрававленные объятия дело, начатое во имя раскрепощения масс. Слепая паника довершает остальное. С шумом и грохотом разлетаются в прах один за другим колоссальные хранилища запасов пищепилюль. Фабрики конденсации питьевой воды перестают действовать. Гигантские машины лежат в развалинах. Федеративные сокровищницы, музеи, глиптотеки, картинные галлереи становятся ареной бесшабашного разгула обезумевшей черни. Стовековая культура рушится, гибнет, превращается в прах. Люди с высокоразвитым интеллектом, под влиянием заразительного массового безумия, дичают, превращаются в первобытных зверей, питающих стихию ужаса и разрушения. Тьма изначального хаоса принимает в свои объятия ласкающее царство золотого Марса.