Песня сирены - Гапарон Гарсаров

– Объясни ещё раз: куда ездила, с кем оставалась Маринка и что тут делает коала? – повернулся к ней Шершнёв.

Лавра честно обо всём рассказала: о походе к Брону, о дне рождении Дениса Краснова и своей поездке на остров. Про коалу тоже не стала скрывать правды.

– Погодите-ка, – опомнилась Гербер. – Мик сказал вчера по телефону, что к Марине пришёл какой-то знакомый…

– Да, он и нам об этом странном мальчике говорил, – прищурилась Татьяна Валентиновна. – По описаниям секьюрити я не помню такого парнишку среди окружения Марочки.

– Может, Кирилл, он учился вместе с Ришей в одном классе до того, как она уехала отсюда, – задумалась госпожа Холодова, вытирая слёзы. – Но где они теперь?.. Ох, лишь бы с Марочкой ничего не случилось, я не переживу, если и с ней произойдёт беда.

– Не реви зря, я уже дал команду ребятам, живо отыщут, – пообещал Шершнёв, приложив к уху мобильный телефон.

– Я не думала, что так получится, – оправдывалась Лавра. – С Мариной оставались Тарас и Микола, ещё была Люда. Тем более я не думала, что проведу эту ночь в другом месте…

– Просто мы считали, что Риша уехала вместе с тобой, – уточнила Татьяна Валентиновна, вздохнув с особенной тяжестью. – Как бы это не те же самые люди постарались, что разделались с Глебом.

На мгновение в столовой повисло напряжённое молчание. Шершнёв тихо переговорил с кем-то по телефону и удалился в кабинет Марининого отца.

Через час выяснилось, что того таинственного Кирилла тоже не было у себя дома со вчерашнего дня. Значит, одноклассники пропали вместе. Охранники сказали, что ребята покинули квартиру накануне в весёлом расположении духа и были одеты так, словно собирались на какую-то вечеринку. Лавра совершенно была выбита из толку. На какую ещё вечеринку могла уйти подруга в то время, когда её отец при смерти лежал в реанимации? Что-то это было мало похоже на Марину.

Прибрав в очередной раз за грязнулей-коалой и поменяв в кадке туалетную бумагу, Лавра отправилась на кухню. Бедняжка-медведица, изнывая от голода, уже начинала сосать листья соседних растений. Странно, что она ещё не сгрызла всё дерево, хотя, может, Марина успела покормить её чем-нибудь перед своим таинственным исчезновением.

Достав из холодильника морковь, Лавра быстро накрошила её в блюдце, налила в стакан немного молока и отправилась обратно в комнату, попутно размышляя над тем, что за напасть могла произойти с рыжей подругой. Какой злой рок продолжал преследовать семью Холодовых за эти дни. Сначала Ринат убивает ни за что ни про что Ингу Михайловну, да ещё не обычным способом, а топором. Не проходят и сутки, как на сына Инги и на её внучку кто-то совершает нападение, в результате чего оба балансируют между жизнью и смертью. А теперь и Марина бесследно исчезла вместе с неведомым другом… Нет, здесь явно что-то не так.

К тому же Лавре удалось узнать некоторые подробности. Камаев-сын имел акции известной петербургской студии грамзаписи и водил шуры-муры с матерью Глеба Валентиновича. В ту злополучную ночь он спорил с Ингой по поводу каких-то векселей и банка господина Холодова. Отсюда логично предположить, что речь идёт о тех ценных бумагах, что Лавра видела вчера на прикроватной тумбочке в комнате Холодовых, ведь на них значилось имя Рината и его отца, Ильгизяра. И, если уж думать совсем абстрактно, получалось, что в ответ на арестованного сына Камаев-старший приказал убить Глеба Валентиновича, который поклялся сделать всё возможное, чтобы Ринат не вылез из-за решётки до конца своих дней. Только зачем ему понадобилось похищать ещё и Марину? Она-то какую роль играет в их с Холодовыми разборках?..

– Екатерина Львовна, можно с Вами поговорить? – спросила Гербер, заглянув в столовую, где пахло каким-то лекарством.

– Лавра, забудь, я просто вышла из себя, – вяло отмахнулась от неё женщина, держа в руках трубку радиотелефона.

– Я хочу у Вас кое-что уточнить, это важно…

– Важно? – насторожилась Татьяна Валентиновна.

– Вчера в вашей спальне я случайно увидела документы, – стала объяснять Лавра. – Вы не могли бы рассказать мне о них?

– Ты ковырялась в бумагах Глеба?! – возмутилась госпожа Холодова.

– Я наткнулась на них случайно, думала, это старые газеты, чтобы постелить для коалы. А там оказались какие-то договоры и три векселя на имя Рината Камаева. Это ведь любовник Вашей свекрови. Он что, имел какие-то дела с Глебом Валентиновичем? Прошу, скажите, это важно, это может пролить свет на последние события, я уверена…

– Детка, – недовольно заговорила женщина, – тебя это не должно никоим образом беспокоить.

– Вы не понимаете, мне кое-что известно. В ту ночь, когда убили Ингу Михайловну, я случайно подслушала её разговор с Ринатом. Они ругались из-за этих самых векселей, из-за каких-то денег, которые приходили из Австрии… Я сопоставила факты и теперь уверена. На Глеба Валентиновича могли напасть только по приказу отца Рината, я видела вчера те договоры с компанией «Вилэйн Лимитед». Это ведь фирма Камаева. Здесь же очевидная связь, это он подослал убийц к Вашему мужу.

– Господи, – перекрестила Татьяна Валентиновна.

– Пожалуйста, подумайте сами, ведь он же мог что-то сделать и с Мариной!..

Екатерина Львовна была в замешательстве от таких слов.

– Расскажите, что за бизнес они вели вместе? – повторила Лавра своё требование.

– Я не знаю, – пожала плечами госпожа Холодова. – Этот Камаев, мы с Глебом были у него на юбилее в начале июня. Кажется, его фирма открыла в нашем банке выгодные счета. Ещё он помог получить нам лицензию на камеру хранения в банке. Глеб в последнее время занимался обустройством в своих банках ячеек и сейфов для клиентов, хотел в начале августа торжественно открыть эту новую услугу. Теперь вот не сможет… ох, и почему он сорвался в ту ночь!

– Шершнёв сказал, что кто-то позвонил в ту ночь, – напомнила ей Лавра. – Вы не знаете, кто? Может, слышали о чём был разговор?

– Нет, нет, Глеб заперся в кабинете. Он, когда работает дома, никому не разрешает себя беспокоить, даже мне.

– А Вы сами что думаете, это дело рук Камаева?

– Лавра, даже если и его, Витя разберётся, сейчас всё контролирует он. Нам с тобой в это дело совать нос ни к чему…

Екатерина Львовна поджала губы и отвернулась. Лавра хотела заставить рассказать её что-нибудь ещё, но к ним с радостным видом примчалась Груня, махая телефонной трубкой.

– Наконец-то, наконец-то! – воскликнула она. – Лариса пришла в себя…

Глава 10

Сеансы откровений

В больницу примчались все вместе. У крыльца их встретил Эрнест Львович, который так же торопился к Ларисе, едва узнав об улучшении её состояния.

– Пока к ней не пускают, – сообщила Малона Валентиновна о дочери. – Там человек из прокуратуры, ведёт допрос.

– Ну а она-то как? Что сказала? Что с ними было?.. – зачастила Екатерина Львовна, застёгивая на себе белый медицинский халат.

– Я не расспрашивала Ларочку об этом, врачи говорят, она очень слаба, – выдохнула Малона, сдерживая слёзы. – Боже, я так молилась, так просила, и Он услышал, Он сжалился надо мной…

– Я тоже поставила свечку в Троицком соборе, – призналась Лавра, чем привлекла к себе внимание злых глаз Шершнёва.

– Витя, – позвала его госпожа Холодова, и они тут же отошли в сторонку.

Наверняка мать Марины говорила ему про версии, выдвинутые Лаврой.

Через пару минут появился Микола с каким-то рослым парнишкой. Насчёт пропавшей рыжей подруги никто и словом не обмолвился, предпочитая, видимо, не затрагивать эту тему в столь радостный момент.

Вскоре из палаты Ларисы вышли двое людей. Они позволили поговорить с собой лишь Шершнёву, к остальным же обратился врач:

– Всех пустить не могу, – предупредил он, – сначала близкие родственники.

Лавра к таковым, увы, не относилась. Мик с Эрнестом тоже предпочли остаться в коридоре. В палату к больной пошли только женщины. Томительные минуты ожидания продолжились. Гербер провела их в полном молчании, не желая никого обременять своими расспросами. Наконец, после того, как у Ларисы побывали Екатерина Львовна и Шершнёв, Лавре удалось попасть к ней вместе с Миколой.

Выглядела девушка очень плохо. На лбу чернела длинная царапина, а в левую руку была вставлена капельница. Правда, дыхательный аппарат отключили и отодвинули за ненадобностью в угол палаты. На тумбочке возле кровати лежали два шприца и окровавленные бинты, отчего Лавра передёрнулась.

– Хэй! – помахал Мик сестре и улыбнулся. – Ну, как ощущения?

– Бывало и лучше, – хриплым голосом ответила Лариса и попыталась тоже улыбнуться, однако вместо этого её бледное лицо исказилось мученической гримасой. – Как дядя Глеб?

– Он скоро присоединится к тебе, мы все надеемся, что он тоже быстро поправится, – обнадёжил её парень. – Я, наверно, буду уже не первым, кто задаст тебе этот вопрос… Но всё же, как ты оказалась в ту ночь в дядиной машине?