Дружба по расчету. Культура и искусство в советско-финских отношениях, 1944–1960 - Симо Микконен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По мнению ОФСС, существовала проблема и в «Yleisradio», так как в ее распоряжении были полученные из СССР грампластинки. Правда, телерадиокомпания активно интересовалась советскими граммофонными записями и каталогами пластинок[434]. Кроме того, ОФСС сообщило, что передало полученные из СССР ноты Институту Советского Союза в Финляндии и Академии имени Я. Сибелиуса и, при наличии нескольких экземпляров нот, также в другие организации[435]. Вдобавок ОФСС информировало, что в Финляндии слушают радиопередачи, транслирующиеся из Таллина. В связи с этим в Общество поступали просьбы помочь в получении нотных записей произведений, прозвучавших в эфире таллинского радио. В качестве примера ОФСС упомянуло, что уже два дирижера просили ноты песни «Пришла и к нам на фронт весна» (песня военных лет «Соловьи» композитора Василия Соловьева-Седого)[436].
Всплеск интернационализации и расширения сферы музыкальной жизни Финляндии пришелся на 1950‐е годы. Национальная опера Финляндии осваивала новые рубежи и становилась более профессиональной. Вдобавок осенью 1952 года между Симфоническим оркестром Финского радио и Филармоническим оркестром Хельсинки разгорелась оживленная словесная война, которая началась после опубликованной в газете «Helsingin Sanomat» статьи «О планах по расширению Оркестра Финского радио». Нильс-Эрик Фогстедт, назначенный дирижером СОФР, хотел сделать из оркестра полноценный симфонический оркестр. Программный руководитель Государственной телерадиокомпании Финляндии «Yleisradio» Юсси Коскилуома считал, что необходимо создать «национальный оркестр». Интендант ФОХ Нильс-Эрик Рингбом в ответ разразился едкой статьей, опубликованной 8 ноября 1952 года в газете «Hufvudstadsbladet» и озаглавленной «О холодной войне между оркестрами». Рингбом считал, что в городе размером с Хельсинки достаточно одного большого симфонического оркестра[437]. Оркестр Финского радио, тем не менее, расширился до Симфонического оркестра Финского радио и осенью 1953 года начал выступать в качестве полноценного оркестра, то есть в некотором смысле конкурировать с ФОХ, хотя у СОФР определенно была своя, связанная с радио – а позже и с телевидением – задача. Оркестры соперничали между собой и в том, кому из них удастся пригласить советских солистов для выступления.
Важной чертой культурных визитов было то, что в своих выступлениях советские артисты редко ограничивались Хельсинки. Приезжавшие из западных стран артисты высочайшего уровня редко выезжали за пределы столицы Финляндии – да и тогда в основном по другим, непрофессиональным причинам, в то время как гастроли советских деятелей культуры подразумевали, за редкими исключениями, выступления в разных частях страны помимо Хельсинки и его окрестностей. Довольно часто концертов в регионах проходило больше, чем в столице. Для западных музыкантов концертная деятельность за пределами Хельсинки была рентабельной довольно редко. Советские же артисты в большинстве случаев выступали там, куда их отправляло государство, и экономические условия не играли здесь решающей роли. Например, во время своих гастролей в апреле 1961 года Соловьев-Седой выступил, в том числе, в поселке городского типа Вааякоски недалеко от города Йювяскюля. Вместе с Соловьевым-Седым прибыли 12 солистов из разных оперных театров, филармонии и консерватории Ленинграда. Количество зрителей на композиторском концерте насчитывало 448 человек, а доходы от концерта, полученные окружной организацией ОФСС, составили неполные 7000 марок[438]. Сумма более чем скромная, если сравнить ее с выручкой от концертов, проводившихся в городах. Например, соответствующие концерты, организованные в соседнем Йювяскюля, могли легко принести более 100 000 марок[439]. Однако и ОФСС, и СССР стремились в первую очередь к максимально широкому охвату аудитории и особенно той публики, которая не имела возможности посещать концерты такого уровня в городах.
Для регионов гастроли советских артистов имели чрезвычайную важность, поскольку благодаря им существующие за пределами Хельсинки филармонические оркестры имели удовольствие сотрудничать с солистами высокого уровня. В первые послевоенные десятилетия, когда эти оркестры переживали период бурного развития, подобные визиты имели исключительно большое значение. Когда Игорь Ойстрах посетил Йювяскюля в марте 1955 года, газеты, естественно, вовсю превозносили его технику и игру, но отмечали также, что местные музыканты поднялись до высокого уровня гостя, возможно, вдохновленные великим солистом. Заполненный до отказа зал, по мнению критика, свидетельствовал о наличии в Йювяскюля спроса на свой филармонический оркестр и концертный зал[440]. Сегодня Йювяскюля имеет, конечно, свой филармонический оркестр, хотя зал так и не появился.
Глава 4
СОВЕТСКИЙ СОЮЗ ОТКРЫВАЕТСЯ ДЛЯ ФИНСКИХ АРТИСТОВ
Крупные финские деятели искусства могли приезжать в СССР с визитами, не афишируя это. С точки зрения обеих стран речь шла об оживлении старых связей и о налаживании новых контактов после долгого периода прохладных отношений. Мотивы же часто различались. СССР имел свои политические и идеологические цели, которые не всегда поддерживались советскими артистами, но не могли быть ими открыто опротестованы, поскольку это повлекло бы за собой серьезные проблемы. Гастроли финских артистов в СССР происходили на добровольных началах. Их влекли в Советский Союз любопытство и интерес к щедрой по отношению к искусствам стране, о которой в Финляндии ничего не было известно. В течение первых семи лет после окончания войны финские артисты приезжали в СССР только в исключительных случаях, в составе делегаций, и ни разу не принимали участия в нормальных концертах.
Многие финны в своих письмах интересовались возможностью выступления в СССР, предоставляя иногда очень конкретные предложения. Например, известный даже на международном уровне финский пианист русского происхождения Орест Бодалев сразу же после войны неоднократно предпринимал попытки приехать
