Анубис - Вольфганг Хольбайн

— Нет, профессор, останьтесь. Возможно, у меня будут вопросы и к вам.

— Но я здесь всего два дня!

Уилсон проигнорировал его ответ и снова обратился к Грейвсу:

— Удивительно, что вы утверждаете, будто не знаете доктора Филлипса, доктор Грейвс, когда сами вчера говорили с ним.

— Я?

— Есть свидетели, готовые подтвердить, что видели вашу ссору с доктором Филлипсом, — сообщил шериф. — Здесь.

На долю секунды Грейвс скользнул взглядом с Уилсона на Могенса, и в его глазах проскочило нечто, граничащее с ненавистью. Но он мгновенно овладел собой и снова повернулся к шерифу.

— А, этот! — Грейвс презрительно скривил губы. — Да, я говорил с ним, но понятия не имел, что его фамилия Филлипс. И происходило это действительно здесь.

— Итак, вы признаете, что была ссора?

— Вся эта территория является частным владением, шериф, — холодно заметил Грейвс. — Я уже полгода назад запретил коллегам с геологического факультета ступать на мою землю. И, как вы сами знаете, они регулярно нарушают этот запрет. Я обнаружил на своей земле постороннего, которому здесь нечего делать, и был от этого не в восторге. — И его взгляд, и тон звучали вызывающе. — А ведь это дело властей следить за тем, чтобы мои права гражданина и землевладельца неукоснительно соблюдались.

— Ну, что касается Филлипса, можете не беспокоиться, доктор, — ответил Уилсон. — Могу вам гарантировать, что он больше не будет докучать. Его тело найдено сегодня ночью неподалеку отсюда.

— Он мертв? — невольно вырвалось у Могенса, что на этот раз обеспечило ему внимание не только Грейвса, но и Уилсона. Он был готов проглотить язык.

— Надо полагать. После того как нашли его труп, — съязвил Грейвс. Он снова повернулся к шерифу. — Что произошло? Несчастный случай?

— Пока мы точно не знаем, — признался тот. — Его тело еще обследуют. Оно в ужасном состоянии. Будто на него напал дикий зверь и разорвал на части. Хотя я при всем желании не могу представить себе такого зверя, который был бы в состоянии совершить нечто подобное.

— И вы предположили, что это сделал я? — ядовито поинтересовался Грейвс.

— Вы были последним, кто говорил с ним, — невозмутимо сказал Уилсон. — С тех пор его никто не видел. Я должен задать этот вопрос.

— Что, несомненно, разрывает вам сердце, — вцепился в него Грейвс. Он гневно дернул головой. — Должен вас разочаровать, шериф. Может быть, я и соберусь следующему, кто посягнет топтать мою землю, всадить заряд дроби в задницу, но я никого не убиваю. И не имею привычки разрывать непрошенных гостей на куски. — Грейвс раздраженно махнул рукой. — Если это были все ваши вопросы, то мне жаль, что ничем не могу вам помочь, шериф.

Уилсон повернулся к Могенсу и снова нахлобучил свой необъятный «стетсон», что вместо внушительности придало его фигуре комичность. — А вы, доктор?..

— Ван Андт, — подсказал ему Могенс. — Профессор Ван Андт.

— Профессор Ван Андт, — Уилсон пожал плечами, давая понять, как мало он ценит академическое звание Могенса. — Вы вчера видели доктора Филлипса, профессор?

— Нет, — честно ответил Могенс.

— Очень жаль, — вздохнул Уилсон. — Если вспомните что-то, что может послужить выяснению обстоятельств этого дела, немедленно сообщите мне, профессор. Так же и вы, доктор Грейвс.

Он откозырял указательным и средним пальцами, приложив их к краю нелепой ковбойской шляпы, сел в машину и отбыл.

Грейвс мрачно смотрел вслед, пока он — теперь так же медленно, как прежде быстро — не скрылся из виду. Потом с тем же выражением лица повернулся к Могенсу.

— Этот глупый коротышка! — пренебрежительно сказал он. — Мнит себя Шерлоком Холмсом и Уайттом Эрпом[14] в одном лице, поскольку однажды слышал слово «Bluff».[15] Что он себе вообразил?

— Ты же не думаешь, что я… — попробовал было оправдаться Могенс, но тут же был оборван Грейвсом.

— …что ты мог что-то слышать или видеть, что могло заинтересовать этого дурака шерифа? — Грейвс по-волчьи оскалил зубы, буквально такое ощущение возникло у Могенса. Только начало светать, и в слабых еще предрассветных сумерках его лицо и впрямь почудилось Могенсу мордой матерого волка, который примеряется к будущей жертве. — Не выдумывай! Разумеется, нет. Маленький лживый страж закона создает мне трудности, с тех пор как я приехал сюда, однако в хитрости ему не откажешь. Он знает, что ты здесь новенький, вот и старается забить между нами клин. В этом-то и опасность, когда имеешь дело с такими людьми. Может, они и не особенно умны, но и недооценивать их не стоит.

Могенс с трудом следил за его словами. Что-то с лицом Грейвса было не так. Оно… изменилось. Волчье в нем набирало силу, хотя физических изменений и не происходило. И все-таки факт был налицо. За пусть и изнуренными, но пока еще человеческими чертами все явственнее проступало нечто скрытое, присущее хищному зверю.

— Но зачем это надо шерифу? — напряженно спросил он. Не потому, что его действительно интересовал сам вопрос, просто это было первое, что пришло ему в голову. Пора прекратить таращиться на Грейвса, говорил он себе. Но не мог.

— Потому что ему за это платят, — рявкнул Грейвс. — Эти подлые «кроты» пытаются сжить меня с моей земли с тех пор, как я здесь появился. Но им это не удастся! — Гнев в его темных, враз еще больше запавших глазах разгорелся до настоящей ненависти. Тонкая струйка слюны потекла по подбородку, но он этого даже не заметил.

— А зачем это нужно геологам? — недоумевал Могенс. — Ведь они такие же ученые, как и мы!

— Никогда… слышишь, никогда не сравнивай меня с этими… этими дилетантами! — зарычал Грейвс. И не в переносном смысле, пришло в голову Могенсу, в то время как по его спине побежали мурашки. Он и в самом деле рычал! — А теперь иди завтракать, Могенс. У нас впереди долгий напряженный день. Через полчаса жду тебя внизу, в храме.

Уже из одного чисто детского упрямства Могенс появился на своем рабочем месте не ровно по истечении получаса, а выждал, пока не пройдет вдвое больше времени. Однако это было не единственной причиной. Точнее сказать, не главной причиной. На самом деле причина его опоздания заключалась в том, что он боялся снова встретиться с Джонатаном Грейвсом.

Могенс тщетно пробовал посмеяться над своими страхами. Не было повода бояться Грейвса. Еще неделю назад это имело смысл, но тот момент прошел; он отдался во власть своей личной Немезиды, и теперь нечего дрожать перед Грейвсом. Он мог его ненавидеть, мог презирать и испытывать отвращение — всего этого было в нем предостаточно, — но страх перед Грейвсом должен был пройти. Но именно страх и охватывал все его существо.