Тонкий полутролль. Часть 2: Берег невозможности - Константин Твердянко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никто не нападает — однако от этого ничуть не легче. Здесь все было пропитано незримой, неосязаемой смертью без цвета, вкуса и запаха. Так обычно говорят про радиацию. Я сразу о ней же и подумал, отшатнулся от запыленных трупов… Хотя быстро взял себя в руки. Если здесь и произошло заражение радиоактивными материалами, то за прошедшие годы на открытом месте все бы уже выветрилось. Участок-то небольшой… Вообще кажется, что тут случился выброс чего-то пострашнее. И я мог услышать его следы — мозгом, разумом, но не ушами. Тварь тоже могла… Нет уж, валить отсюда, сейчас же! Кто знает, какая зараза укрылась в местном воздухе!
Я сунул меч в петлю на поясе и повернулся к Звитке — как раз чтобы увидеть, как она оседает на песок.
Глава 12
Берег невозможности
Да чтоб тебя!.. Кинулся к ведьме, едва успел подхватить. Глаза ее были широко открыты, но устремлены непонятно куда. Уложил спутницу, похлопал по щекам — без толку. Взвалил безвольное тело на плечо и потащил подальше. От воды, от пляжа… От вопящего могильника.
Когда зудящее в мозгу эхо чужой трагедии наконец-то утихло, Звитка тут же пришла в себя. Задергалась, зарыдала. Я шлепнул ее по заднице, чтобы угомонилась, пробежал еще сотню метров и сгрузил пострадавшую на землю. Сам лег рядом — вашу ж мать, все былые травмы дружно попросили быть с ними нежнее! Да еще как попросили! Нога ныла, в правом боку кололо. Грудь, обожженная некротическим маревом, снова горела, будто утюг приложили. Натер ее ведьмиными коленями, пока нес, — вот и результат.
Звитка все ревела, уткнувшись мне в шею. Захлебываясь, выговаривала:
— Голова закружилась, как закружилась!.. Все вижу, при памяти, а ничего не могу! Ни стоять, ни тебя позвать! Ничего не могла! Ох, страшно-то как! Ох, натерпелась!
Почему-то она начала слегка растягивать слова, как будто резко захмелела. Меня это насторожило. Отодвинул ведьму и вгляделся ей в лицо.
— А ну-ка улыбнись, — потребовал я.
— Чего? — Она недоуменно уставилась в ответ.
— Улыбнись, говорю! Живо! — повторил я и слегка потряс ее за плечи.
Звитка, испуганно моргая, развела уголки губ в стороны. Как я и думал: один из них, левый, поднялся заметно выше другого. Кривоватая ухмылка вышла.
— Еще раз, — попросил я.
Ровно та же самая картина. Беда… Да что там — катастрофа! Мозговая катастрофа… Может случиться, если срочно не вмешаться. Не знаю, каковы повреждения, но каждая минута на счету!..
Аккуратно переложил голову ведьмы на землю, шепнул:
— Я сейчас… Все хорошо будет. Не шевелись только.
И метнулся к монстру-спасителю, который продолжал безучастно бродить между телами. Ожог на груди полыхнул совсем уж злобно, я аж губу прикусил. Безмолвный и бесконечный вопль опять ударил по сознанию — и теперь я точно мог сказать, что он губителен. В том числе ведь наверняка и для чудовища! Хотя пока оно признаков поражения не выказывает… Или то, как оно себя сейчас ведет, и есть признак?
Тварь заметила меня еще издали. Остановилась и растерянно наблюдала, как я приближаюсь, размахивая руками. Потом сообразила, встрепенулась и поскакала навстречу. А сам я развернулся, указывая на ведьму, и заорал:
— Помоги! Умереть может! Сюда!
Времени почти не потерял… Ничего, должны успеть! Изумрудный луч творит чудеса, без всяких оговорок…
Звитка лежала в той же позе. Молодец, старается… Глаза не закрывает, в них снова слезы почему-то. А еще страх и непонимание.
— Да не плачь ты, — неуклюже попытался я ее утешить. — Сейчас все пройдет…
Косатка-скорпион мялась рядом, разглядывая женщину, и явно тоже не могла вникнуть, чего от нее хотят.
— Голова, — подсказал я, поводив пальцами над темными волосами.
Недоверчивый прищур эльфийского глаза, короткая трель — и на лоб ведьмы пролилось целительное сияние. Она ахнула и зачем-то приподнялась.
— Лежи спокойно! — я придавил ее плечи к земле. — Так надо! У тебя в мозгу кровь течет! Э-э, вытекает! Надо лечить!
Процедура закончилась быстро, но, надо полагать, это нормально. Сами повреждения сосудов крохотные, а вот их последствия… Да уж.
Потом я сидел рядом со Звиткой и внимательно следил за ее состоянием. Ухудшения не заметил. Специально спрашивал о всякой ерунде — речь внятная, связная. Зрачки одинакового размера, на свет реагируют — заставил посмотреть на солнце. Сонливости нет, как и обмороков. Да и улыбка частично выровнялась. Вроде обошлось.
Прав я был, когда задумался о пагубном воздействии мертвецкого пляжа. Нельзя там долго находиться. А вот тварь, обождав немного, все же поперлась обратно! Да что ей здесь надо, в конце концов? Стоит оно того, чтобы рисковать жизнью? Сильно сомневаюсь.
Тревога росла беспрерывно, и я напряженно оценивал каждое движение химеры. Ведь никак не сумею вытащить, если ее там прижмет тем же самым! Однако чудовище, несмотря на свое болезненное упорство, дезориентированным не выглядело. Лишь иногда встряхивало передней половиной тела, напрасно силясь избавиться от бестелесного крика. Вдоволь насмотревшись на тварь, пришел к выводу, что пока ее здоровью все-таки ничего не угрожает. Изменений за четверть часа никаких, шастает резво. Суставчатые лапы переступают согласованно, хвост не волочится. Янтарный глаз вспыхивает отсветом заката.
Ну что ж такое! Осень, стемнеет мигом, а ночевать неподалеку от зловещего места, ставшего братской могилой, нет ни малейшего желания — вот совсем нет! Долго она тут будет копошиться? Может, попробовать помочь? Узнать бы для начала, что паучий кит тут собирается отыскать. И что станет делать, если не найдет?
Вообще, конечно, мне и самому хочется выяснить, что тут произошло когда-то. Но как вспомню Звитку, сползающую на землю… И ее взгляд, изучающий непостижимую даль. Сразу любой интерес пропадает.
Впрочем, косатку-скорпиона оттуда нужно выманивать, пока не стемнело совсем. Уговоры займут время, придется опять забираться туда, где беззвучно вопит то ли песок, то ли воздух… Твари-то хоть бы что, а мне?
Сколько там можно пробыть без большого вреда для организма? Других подопытных у меня нет — вынужден экспериментировать на себе. И, видимо, в ускоренном режиме, а то солнце живо плюхнется за горизонт. Недолго ему осталось.
Решившись, подошел к условной границе аномальной области — туда, где рвущий душу крик едва ощущался. Углубился еще на несколько метров
