Кощеевич и Смерть - Алан Григорьев

— А ты собрался в нём спать? — советник вскинул брови.

— Я больше никому не позволю застать себя врасплох. Не думал, что я это когда-нибудь скажу, Май, но на войне и впрямь было лучше. Понятно, кто свой, кто чужой. А все эти заговоры за спиной… угнетают. Скажешь, я сам хитрый, как лис, и не должен принимать интриги близко к сердцу? Я и не принимаю. И поверь, ещё всех их перехитрю.

— Кого — «их»?

— Ну, этих… — княжич нервно дёрнул углом рта. — Папочкиных почитателей. Дивьих шпионов. Прихвостней Доброгневы. Всех, кто желает мне зла.

— Мне кажется, ты сейчас слишком напуган…

— Ничуть, — Лис вскинул голову, его глаза горели гневом. — Я просто в бешенстве!

Венец натирал виски — княжич отвык его носить. Но сейчас ему было плевать на неудобство.

Май явно хотел что-то сказать. Он уже было открыл рот, но, посмотрев в глаза Лису, стиснул зубы. Знал, что старого друга в таком состоянии лучше не трогать.

Не говоря больше ни слова, они покинули сокровищницу.

Снаружи уже стемнело, и Лис огорчённо вздохнул. Значит, дальнейшие расследования придётся продолжить завтра.

Он отпустил Мая, но прежде, чем пойти к себе, отыскал на посту Муну — главную над марами.

— Завтра на рассвете приходи с двумя сёстрами. Нет, лучше с тремя. Возьми самых сильных и расторопных.

— А что делать будем, господин? — поинтересовалась мара.

— Ловить негодяев.

— О, это нам по душе. А много ли тех негодяев?

Лис пожал плечами:

— Не знаю. Может, половина замка. Вы будете незримыми стоять за моей спиной. А я прогуляюсь, поздороваюсь за руку с каждым встречным и наложу заклятие, после которого станет ясно, кто на моей стороне, а кто — подлый предатель.

— Так нам долго ходить придётся. За один день вряд ли управимся, — прикинула Муна.

— Значит, будем ходить, сколько потребуется! — рявкнул Лис. — Вы защищать меня обязаны! А сегодня что?

— Что?

— Проспали врага! Чуть не порешили меня — прямо у вас под носом. Тоже мне, стража! Распустились! При Кощее такого не было!

Лис проорал это и сам ужаснулся: что он несёт? Зачем точь-в-точь повторяет слова мятежника Галарида? Но гнев порой заставляет людей делать странные вещи. А мар всё равно стоило приструнить. Ишь, распоясались!

— Прости, княжич, больше такого не повторится, — Муна поджала губы. — Ты сам задание дал узников сосчитать. Вот мы и считали.

— Что, с тех самых пор? Бросьте. Сейчас не до этого. Таитесь в тенях, навострите уши, слушайте, что говорят в тёмных коридорах: мы должны вывести всех злоумышленников на чистую воду. И покои мои охранять как зеницу ока!

— Будет сделано. Но…

— Какое ещё «но»? — Лис угрожающе сдвинул брови, но мара не испугалась его гнева. Возможно, те, кто насылает кошмары, сами не способны бояться?

— Нас мало, а людей в замке — тьма. Может, по старинке позвать змеек-кощеек? Подслушивать да наушничать — это их ремесло.

— Никаких змей!

— Я просто предложила, — Муна пожала плечами. — Нет так нет.

Уже по темноте Лис добрался до своих покоев, разделся и залез под одеяло. Нужно было хорошенько выспаться, но сон не шёл. Ему чудились шорохи и шепотки. За окном гудел ветер. Потрескивала старая рассохшаяся мебель. На потолке плясали странные тени.

Лис закрыл глаза, чтобы их не видеть, но всё стало только хуже. Венец больно сдавливал виски, не давал устроиться на подушке, и шея ныла от напряжения. Тьма подкрадывалась, обволакивала, нависала. Он вздыхал, вертелся с боку на бок. Попробовал тихонечко запеть, но голос не слушался. Что за напасть?

— Мне не страшно… — он обхватил себя руками за плечи.

Но это была ложь.

Княжич рывком сел на постели и щёлкнул пальцами. В подсвечнике на столе вспыхнули свечи, но этого ему показалось мало. Он создавал колдовские огоньки, сдувая их с ладоней, и те, словно лесные светляки, облепляли стены, подушки, одеяло. Некоторые скатывались на пол и мерцали оттуда.

— Не буду сегодня спать, — пообещал себе Лис, чувствуя, как капля холодного пота щекочет лоб, сползает по виску, по скуле и так до самого подбородка. — В конце концов, не помру же я от недосыпа? Я бессмертный. Дверь охраняют мары. Айен с Маем тоже будут настороже. А Маржана защитит меня от дурных сновидений…..

Несмотря на зароки, вскоре он начал клевать носом. Веки смежились, голова упала на грудь, и княжич заснул, как сидел.

Конечно, этой ночью ему приснился кошмар. Кто бы сомневался!

Глава шестнадцатая. Старые раны

На полу кишели змеи: большие и малые, толстые и тонкие, разноцветные. Они поднимали плоские головы, смотрели на Лиса немигающими внимательными взглядами, высовывали языки и шипели так громко, что хотелось заткнуть уши.

Особенно смелые твари пытались заползти в кровать, и Лису приходилось скидывать их кинжалом, который с недавних пор всегда лежал у него под подушкой. Голой рукой княжич не осмелился бы коснуться даже неядовитой гадины.

Он подтягивал ноги, кутаясь в одеяло, и отшвыривал наглых змей, пока не устала рука. Пришлось переложить кинжал в другую. Иначе — конец!

— Я, наверное, сплю, — заговорил княжич, успокаивая сам себя. — В замке больше нет ни одной кощейки, всех выгнали. Может, осталась парочка где-нибудь в подземельях. А столько — даже при отце не было. Надо просто расслабиться, закрыть глаза, и они исчезнут!

Ага, расслабишься тут, как же.

Нашествие змей напоминало Лису ворох забот, которые на него навалились после Кощеевой смерти. Только одну спихнёшь — а две другие уже тут. Разделаешься с этими — новые лезут. А на полу уже несколько