Секретарь райкома - Виктор Андреянович Неволин

Дальше Воронов перешел на открытую беседу. Не спрашивая разрешения зала, несколько раз закуривал сигарету. Рассказывал нам, как он смотрит на дальнейшее развитие сельского хозяйства страны. Поделился своим опытом руководства сельским хозяйством в Оренбургской области, где он раньше был первым секретарем обкома партии. И чтобы нас развеселить, рассказал, как они с Микояном изучали опыт искусственного осеменения животных и как тот этим восторгался. Будучи в Новой Зеландии, Воронова пригласили прочесть лекцию студентам сельскохозяйственного университета. И он поведал им о нашем опыте искусственного осеменения овец. Когда перевели его слова на английский язык, в зале стало так шумно, что нельзя стало говорить. Он спрашивает у своего сопровождающего: «В чем дело? Почему шум, хохот и крики?» Ему отвечают: «Студенты говорят, что советская власть даже животных пытается лишить последнего удовольствия».

Дальше Воронов, отступая от темы, стал критиковать сложившуюся у нас обстановку в руководстве промышленностью, работая по формуле ДДПР (давай, давай, потом разберемся). Также рекомендовал освобождаться от стариков, занимающих высокие должности, – дарить им радиоприемник «Спидола» (спи дома).

Пришло новое руководство страной, значит, жди каких-либо новшеств и изменений в стране. Так было всегда, «каждая новая метла метет по-новому» – есть такая русская поговорка.

И первым таким глобальным решением для партии было решение отменить структуру партийных и советских органов, которая строилась по принципу хозяйственного управления, как ошибочную, якобы нанесшую государству существенный вред. Теперь снова возвращались туда, откуда недавно ушли: в Красноярском крае будет единый крайком партии и крайисполком. Снова пройдут объединительные процессы. В ЦК уже утверждены оргбюро по созданию единых партийно-советских органов, и по ним можно будет судить, кого же намечают сверху на должность первого секретаря крайкома. А будет тот, кто утвержден на должность председателя оргбюро нового органа управления. Ему будет поручено предварительно сформировать и рекомендовать рабочие органы.

ЦК назначило председателем оргбюро по Красноярскому краю Александра Акимовича Кокарева, значит, он и будет здесь первым секретарем крайкома партии.

Оргбюро по Красноярскому краю вновь представилась возможность рассмотреть территориально-административное деление края по районам. На первом же заседании было решено наш вновь образованный район не трогать, оставить его в этих границах. Мы же выступили против, обосновав соответствующими причинами, обстоятельствами. Сославшись на то, что, в принципе, сама идея в первоначальном варианте была правомерна и целесообразна, но в то же время не учитывали, что сегодня такую структуру оставлять нельзя. Первое – это отсутствие надежных средств сообщения внутри района, и второе – сегодняшняя промышленность не способна осваивать территорию бассейна Большого Пита, он остается естественной межой между ранее существовавшими районами. Объединение районов преждевременно – не подкреплено материальными и финансовыми ресурсами. Меня снова пригласили на заседание оргбюро, которое вел один из главных разработчиков новой структуры, известный нам Борис Васильевич Баранов, и члены комиссии с нами наконец согласились и рекомендовали вновь выделить Северо-Енисейский район в самостоятельный.

После утверждения административного деления края начался подбор кадров партийного и советского руководства, и все надо было начинать снизу. Опять партийные собрания в первичных организациях избирают делегатов на районную партконференцию, на которой избирают членов райкома и другие руководящие органы, те – делегатов на краевую партконференцию.

Мое неведение о том, где я буду работать – может быть, придется возвращаться в геологию, – скоро прошло. Меня опять пригласили на беседу к А. А. Кокареву, теперь уже разговор был коротким. Кокарев спросил меня лишь, как со здоровьем и как дела в семье, и сразу предложил остаться работать в Мотыгинском районе. Он более перспективен и является центральным районом в развитии промышленности в Нижнем Приангарье. С моей стороны не последовало возражений. А что касается должности первого секретаря Северо-Енисейского райкома, то предложил мне вместе с Барановым подумать и предложить оргбюро.

Я остаюсь работать на Ангаре, это меня устраивало, и в то же время мне было жаль покидать североенисейцев, с ними у меня было многое связано. Я этому району был обязан своей работой, обязан выдвижением меня на руководящую партийную работу, и главное – то высокое доверие, которое я еще не успел оправдать.

Нахождение Северо-Енисейского района в одной промышленной зоне с Удерейским районом приносило немалые трудности в управлении, неудобство, но нужно признать, что за эти годы руководству промзоны не без помощи Красноярского промышленного крайкома партии и Красноярского совнархоза удалось заложить глубокий фундамент для индустриального развития Северо-Енисейского района. В частности, в 1964 году мы добились выхода постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР о генеральной реконструкции Советского рудника и строительстве новой золотоизвлекательной фабрики, строительстве ЛЭП для централизованного обеспечения энергией с Назаровской ГРЭС. Была утверждена правительственная программа строительства новых мощных электрических драг, началось промышленное освоение золотоносных россыпей, создана специализированная на золото Северная геолого-разведочная экспедиция, которая впоследствии обеспечила не только районную золотопромышленность, но и создание крупнейшей минерально-сырьевой базой рудного золота. Я не сбежал из Северо-Енисейского района и честно признаюсь, что если бы мне предложили снова в него возвратиться, то я бы не раздумывая поехал, как и супруга, которой там нравилось работать в школе.

Краем я был утвержден председателем оргбюро по проведению работы по организации руководящих органов обоих районов (по их размежеванию и обособлению). Все эти вопросы были оговорены у Баранова в его главном краевом штабе. Партконференцию в Мотыгинском районе наметили провести в декабре 1964 года, а в Cеверо-Енисейском – в январе 1965 года.

В Мотыгинском районе все эти организационные мероприятия проходили довольно просто, а вот в Cеверо-Енисейском сложнее. Все районные органы пришлось создавать заново, начиная от помещений. Ранее принадлежавшие районным организациям были заняты новыми хозяевами, и их нужно было либо освобождать, либо строить заново. Но руководителей, в том числе первых, предлагалось избрать или назначить новых. В Мотыгино я практически сохранил весь прежний состав в руководстве либо просто сделал перестановки, уловив момент для этих целей.

На северо-енисейской партконференции возник вопрос о первом секретаре. Крайком рекомендовал на эту должность Иванова, бывшего председателя Эвенкийского окрисполкома, но делегаты конференции засомневались, почему его выдвигают у нас, а не в Эвенкии. При обсуждении поднимается Н. Ф. Ростовцев и говорит: «А почему мы, товарищи, вообще стали обсуждать кандидатуру Иванова? У нас в Cеверо-Енисейске был свой первый секретарь райкома – В. А. Неволин, мы его в свое время вырастили, выдвинули на Мотыгинский объединенный райком, а теперь пусть он снова возвращается к нам. Давайте поставим вопрос перед крайкомом снова вернуть в