В шаге от рубежа - Ксен Крас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я в порядке, благодарю, – вежливо кивнул мужчина.
– Отрадно слышать это. Меня удивляет и при этом весьма радует, что ты не пытаешься сбежать при каждой удобной возможности. Признаюсь, я готовился отлавливать тебя по всему лесу и предвкушал, – на этих словах бастард криво усмехнулся, – как ночами мы будем натыкаться на деревья и падать в ямы, если ты всё же решишься нас покинуть.
– Я понимаю, что в этом нет смысла. Вы быстрее меня, у вас есть оружие и много людей, вы не первый раз здесь, а я не знаю даже, кому принадлежат эти владения.
Мужчина давно уже научился быть внимательным и следить за выражением лица собеседника. Голдрэт, который всю дорогу старался держаться поближе к палачу и ехал в гордом одиночестве на гнедом коне, изменился в лице. Казалось, что он обижен и недоволен ответом пленника. Но что именно было ему не по душе? Неужто он желал, чтобы Кайрус попробовал сбежать? Или его расстроила неосведомлённость палача?
– А я уж было обрадовался, что ты проявил интерес к истинной вере…
Что ответить на это, палач не знал.
– Надеюсь, что когда ты всё увидишь своими глазами, то изменишь своё мнение. Ты не споришь со мной, и это хорошо. Значит, ты куда умнее большинства. Умнее регента и короля. – На этих словах во взгляде Кайруса мелькнуло недовольство, ему не нравилось, когда порочили правителей и сомневались в них. Ивтад этого не заметил и продолжал: – Умнее лордов и всех, кто пытается бороться с прошлым. Ты понял и принял то, что я рассказал. Тебе не хватает всего немного, чуть-чуть, чтобы полностью понять меня, моих братьев и сестёр, всех нас, и присоединиться. Думаю, всё изменится и вскоре ты станешь одним из нас. За истину не жалко заплатить и десятками жизней, верно?
Душевнобольные и фанатики уже встречались Кайрусу, и он понимал, что спорить с этими людьми не имело смысла. В лучшем случае Ивтад пустился бы в очередное объяснение, вновь повторяя свои монологи о Первых, силах, важности истинных правителей, судьбе и роке. и разошелся бы в прочих красивых словах, которыми любят играть те, кто не способен чётко отвечать на вопросы. Палача заставили бы слушать в надежде на присоединение, а может, и потому, что превосходному оратору нужны были ещё одни уши. При худшем развитии событий сын Голдрэта может стать агрессивным и изобьёт, а то и убьёт мужчину, а возможно, и не только его.
– Возможно, – уклончиво ответил Кайрус, не вслушиваясь в последние вопросы. – Я могу узнать, куда вы меня везёте?
– Нет. Не хочу, чтобы что-то пошло не так. Но когда мы доберёмся, я скажу, где мы находимся, чтобы после ты смог вернуться обратно в Санфелл. Если в этом будет какой-то смысл.
– Почему его может не быть?
– Когда вернутся истинные правители, то какой толк будет в тебе, тем более в столице? Боюсь, тебе придётся учиться делать что-то иное.
– Палачи были давно, говорят, ещё при прямых потомках Первых. Тогда они лишь исполняли приговор. Люди ненавидят своих мучителей. А для ненависти всегда нужен кто-то, и лучше, если им будет обученный человек.
– В самом деле? Этого я не знал. Пожалуй, ты можешь быть нам полезен даже до ритуала и развлечёшь нас – тебя неплохо обучили. Что ж, раз всё, как ты говоришь, тебе не стоит волноваться, место для тебя отыщется и Первые тебя не тронут. Но мы оставим тебя на безопасном расстоянии, там же положим оружие, деньги и привяжем лошадей. Когда мы принесём себя в жертву и ты узришь пробуждение истинных правителей, Высших, то, если пожелаешь, сможешь освободиться и сбежать.
– Это и правда необходимо?
– Первые – наши истинные правители и хозяева Ферстленда и Новых Земель, они должны вернуться и…
– Это я понял. Я спрашивал, необходимо ли приносить себя в жертву ради этого. И чем это поможет?
– Только моя кровь мало чем, я бастард лорда Ветви, не более. Среди моих братьев есть бастарды, их немало. Многие присоединились к нам, сбежав из Новых Земель, куда их сослали распутные родители. Я не знаю – правда ли все они незаконнорождённые отпрыски лордов и леди или они хотели придать своей жизненной истории трагичности. А быть может, надеялись таким образом убедить принять их в наши ряды – мне некогда разбираться в родословной. Любвеобильность некоторых из знати не оставляет сомнений – такие могли наплодить себе детей десятками. Но я уверен, что вместе с кровью потомков Первых, представителей Ветвей и Династий, и мы станем иметь значение.
– Леди? У вас в пленниках есть леди? – Усталость Кайруса как рукой сняло.
– Да.
– Женщины? Представительницы знатных родов?
– Да.
– И вы хотите их истязать?
– Мы никого не желаем намеренно мучить. Я, как и любой мужчина, горюю, когда вижу страдания дам, но сейчас это не имеет значения. Эти женщины занимают чужое место. В древних писаниях сказано, что мучение и страдания подогревают интерес Первых и потому все вынужденные жертвы уже страдают. Их смерть будет болезненной и долгой, скорее всего невыносимой. Такой, чтобы настоящие хозяева королевства услышали нас и вернулись. Такой, чтобы они поняли, как на самом деле страдают все жители.
– Это слишком! Женщины не должны страдать! Война, борьба за власть, смерти – всё это не их дело, – насупился палач.
– Твои суждения неверны, мой друг. – Ивтад приветливо улыбался, и от этого становилось ещё более не по себе. – Твоя жена – такой же человек, как и ты. Мы считаем правильным, что наши сёстры помогают нам и стараются с нами наравне. Они работают на общее благо, потому что все мы люди. Они могут и должны принимать решения, должны делать выбор. Посмотри, ты видишь, сколько женщин едет с нами? И разве кто-то относится к ним по-особенному? Нет! Они ничем не отличаются от мужчин, и среди Первых тоже были женщины. Ты ведь знал об этом?
– Я предполагал, что были. Иначе как бы от них пошли следующие поколения?
– О нет, всё не так! – Ивтад глядел на мужчину как на несмышлёное дитя. – В писаниях говорилось, что для этого использовались люди. Первые не могли размножаться между собой привычным для нас способом и оставлять потомство, и потому мы, их верные подданные, были им нужны.
Не решившись продолжать бесполезный разговор, палач только молча кивнул.
Дни сменялись днями. После падения в овраг они были абсолютно одинаковыми, и Кайрус, не привыкший так долго путешествовать в седле, всё чаще умудрялся засыпать прямо в нём же, сломленный усталостью. Очередной его сон
