Рыжая из шоу-бизнеса - Анатолий Чупринский

Можно с большой долей уверенности утверждать, в эту ночь, там, в небесной лаборатории древняя машина причинно-следственных связей «Витта» была остановлена на профилактический ремонт. Ничем другим невозможно объяснить происшедшее этой ночью в гримерной комнате на втором этаже опустевшего Дома культуры.

Было непривычно темно. Только из распахнутого окна на пол лился тусклый свет с улицы от дальнего фонаря. Наталья, тяжело дыша, обнимала Сергея и непрерывно целовала влажными губами. От нее пахло знакомым дезодорантом Мальвины и еще чем-то спиртным. Ему показалось, что у нее множество рук, как у Будды.

— Все хорошо…. Все хорошо…. Вот так…. Вот так….

Он и сообразить не успел, как она скинула с него куртку, швырнула ее на пол. Потом одним движением сняла с него футболку и начала жадно целовать плечи, грудь…. Потом все ниже и ниже….

Дальнейшее происходило как в неясном туманном сне. Сквозь пелену головной боли Сергей ощутил себя лежащим на спине, на полу…. Ощутил ползающую по его телу Наталью. Не хватало воздуха…. Было чудовищно, нестерпимо жарко…. Он широко раскрывал рот, как рыба, выброшенная из воды на песок, но вдохнуть полной грудью не мог. Потом неясно виделась, сидящая на нем верхом Наталья…. Она раскачивалась из стороны в сторону, как курильщик опиума и тихо взвизгивала….

Потом они долго стояли в темной душевой комнате. Все переплелось и перепуталось…. Руки, струи теплой воды, ноги, волосы…. Потом он лежал на диване и опять никак не мог поймать дыхание. А голова просто раскалывалась. Гудела, как колокол и в ушах непрерывно звучал шум морского прибоя. А Наталья осторожно вытирала его спину влажным полотенцем…. Потом они опять оказались на полу. И все повторилось сначала…. И Сергею опять не хватало воздуха и, казалось, конца этой ночи не будет никогда.

Нет ничего тайного, чтоб не стало явным. Солнце еще только поднималось над горизонтом, еще не до конца выкарабкалось из синеватой дымки, повисшей над городом, когда пронзительно зазвонил телефон в квартире Нади на Олимпийском проспекте. Было очень рано и Надя по привычке хотела громко рявкнуть в трубку, но во-время спохватилась. Вспомнила, на кухне спит тревожным сном поэт-песенник.

— Я слушаю… — откашлявшись, негромко сказала она.

То, что услышала, повергло ее в шок. Ей и раньше приходилось выслушивать по телефону немало пакостей и гадостей в свой адрес. Первое время, едва став популярной, она очень переживала. Чаще других звонил один и тот же голос. Предельно противный. Аноним. Надя так и не поняла, кому он принадлежит, мужчине или женщине. Отвечала на хамство хамством, на угрозу кучей угроз. Грозилась сообщить в милицию и даже натравить на анонима, якобы, знакомых братков. Одно время даже решила сменить номер телефона. Но постепенно как-то привыкла. Отвечала спокойно и абсолютно равнодушно. Будто речь шла вовсе не о ней, а о каком-то третьем лице. И постоянный аноним перестал звонить. В самом деле, какой прок доставать человека, если он почти не реагирует. Сегодня аноним был в ударе. Надя сразу почувствовала, что он, (или она!?), не врет. Слишком уж радостным, даже торжествующим был голос. И он выдавал такие подробности…

«Мне надо увидеть его глаза!» — мысленно твердила Надя, неподвижно стоя под теплыми струями воды в душе.

«Только раз взглянуть ему в глаза!» — шептала она, направляясь к платной стоянке возле Олимпийского бассейна.

«Посмотреть в глаза!» — как заклинание твердила она, пересекая все сплошные линии, перестраиваясь из ряда в ряд, нарушая все мыслимые и немыслимые Правила дорожного движения.

Самое поразительное, она добралась до Дома культуры благополучно. Не попала в аварию, никого не сбила, по ее вине не случилось никаких даже мелких дорожно-транспортных происшествий.

Сергей на своем привычном месте подпирал спиной стену около гримерной, когда Надя поднялась по лестнице с первого этажа. Сначала она прошла мимо, демонстративно не глядя на него, но потом неожиданно вернулась, остановилась напротив и несколько секунд смотрела ему прямо в глаза. Странным, веселым взглядом. Сергей не выдержал этого взгляда, отвел глаза в сторону.

«Она все знает!» — молнией пронеслось в голове у него. Почему-то противно заныло в желудке и опять начала кружиться голова.

«Значит, это правда!?» — с тоской подумала Надя.

— Что скажешь, Сереженька? — звонко спросила она.

— Мне вообще-то нельзя пить. А я выпил, — пробормотал он. И устало помотал головой.

— Да, да. Понимаю. Просто выпил. Шел, споткнулся, упал.… Тут как раз Наташка пьяная валялась. Дальше, как у всех.

Некоторое время оба молчали.

— С тобой такого не случалось? — вдруг резко спросил Сергей.

Надя вздрогнула, побледнела, но тут же взяла себя в руки.

— Случалось. Только я думала…

— Что?

— У нас с тобой, будет не как у всех. По другому…

И Надя изо всей силы влепила ему пощечину. Потом еще одну.

Это видели две балетные девочки, спускавшиеся по лестнице с третьего этажа. И электрик Оля, поднимавшаяся по лестнице на второй этаж с первого. Голова Сергея дергалась, он даже слегка ударялся затылком о стену. А потом Надя резко повернулась и, не оборачиваясь, начала подниматься по лестнице на третий этаж.

Сергей еще долго стоял у стены истуканом. Из носа его потекла кровь. Он пару раз вытер ее ладонью, но кровь не останавливалась. Балетные девочки и электрик Оля несколько секунд стояли, ожидая дальнейшего развития событий. Но никакого развития не последовало. Они повернулись и разошлись по лестницам в разные стороны. В смысле, вверх и вниз. Каждая всем своим видом выражала абсолютную поддержку и женскую солидарность с Мальвиной. Как известно, все мужики — сволочи. Сей факт даже в научных кругах не обсуждается.

Сергей стоял у стены и вытирал ладонями кровь из носа.

Просторный кабинет директора ДК им. Зуева был обставлен под девизом «Время, назад!». Бросалось в глаза огромное красное знамя на стене. «За победу в социалистическом соревновании!». Массивная мебель, стол зеленого сукна, кресла с высокими спинками. По стенам на стеллажах кубки, вымпелы, чьи-то медали. В основном, спортивного достоинства. Когда-то при Доме культуры существовало несколько спортивных секций. Вольной борьбы, волейбола, настольного тенниса, тяжелой атлетики. И сегодня вошедшего встречали грозными взглядами с портретов на стенах основоположники марксизма-ленинизма.

Надя решительно распахнула дверь, не менее решительно вошла в кабинет. За столом в массивном кресле восседал Дергун. У него на коленях восседала одна из балетных девиц. Грозные осуждающие взгляды основоположников марксизма-ленинизма их ничуть не смущали.