Кризисный центр 'Монстр' - Валентина Ильинична Елисеева

– Раз мы ограничены во времени закатом, то сообщите о себе самое основное: где вы захоронены и в чём ваша проблема?

Посетитель-невидимка поведал, что буквально четыре дня назад был обычным среднестатистическим американским оборотнем-орлом. Но потом в него въехал грузовик на узкой дороге и превратил его мотоцикл в груду металлолома, а его самого – в мёртвого американского орла. Мёртвого, но уже не совсем обычного: тридцатилетний Майк отчего-то не до конца расстался с жизнью, зависнув между небом и землёй в роли призрака. И если находиться в морге было жутко, но терпимо, то после кремации и погребения застарелая беда встала в полный рост.

– У меня клаустрофобия, вы знаете, что это такое? Я панически боюсь замкнутых пространств, а меня замуровали в семейном склепе, в урне с прахом! Я никогда-никогда не смогу выбраться из тесного пространства за мраморной плитой! – То, что призрак мечется по комнате, Элен определила по порывам ледяного ветра, проносящимся у её лица, и крутящейся туда-сюда голове порыкивающей Феньки. – Я не единственный призрак на кладбище, но все дают мне один-единственный совет: успокойся, прочувствуй умиротворение и твоё сознание утянет за грань целиком и навсегда, но... я НЕ МОГУ УСПОКОИТЬСЯ!!! Не могу! Как представлю, что ничего не выйдет и я навечно застряну в урне под мраморной плитой с моим именем, так меня накрывает панической атакой. У меня сводит болезненными судорогами всё тело, и бесполезно напоминать, что тела у меня уже нет! Я чувствую физическую боль, самую настоящую, вы можете в это поверить?!

– Да, конечно. Такой феномен известен науке и называется «фантомные боли».

– Без разницы, как он называется, но невыносимо, что нет способа справиться с этим ужасом. Лишившись жизни, я даже успокоительное и снотворное выпить не могу!!! Чудо, что я смог на минуту прийти в себя и выползти на дневной свет, и ещё большее чудо, что я похоронен недалеко от центра. При жизни я парил под облаками в необъятном небе, а сейчас замурован в малюсенькой каморке! Мама давно советовала мне подлечить в кризисном центре мою клаустрофобию, но в открытом небе, в пространстве гор она ничуть мне не мешала, а теперь... неужели теперь безнадёжно поздно?!

«Призрак с сильнейшей клаустрофобией в стадии обострения. Не имеет возможности прийти на повторный приём в центр», – записала Элен в карточку клиента после названия кладбища и номера участка, на котором расположен проблемный склеп.

– Ваши родные в курсе вашей беды?

– Нет, на них же не навешано столько амулетов и артефактов, как на сотрудниках центра «Монстр», – раздражённо откликнулся призрак. – Видеть и слышать меня, как вы, они не могут.

– Я только слышу.

– Покрутите колёсико на некромантском чёрно-жёлтом амулете по часовой стрелке, – посоветовал призрак.

– Покручу, как только сверюсь с маго-техническим справочником, – ответила благоразумная Элен, научившаяся осторожности ещё на первом курсе университета: после случайно устроенного взрыва она целый год страдала нервным заиканием и выплачивала из стипендии стоимость сломанного дистиллятора.

Отыскав на амулете идентификационный номер, она полистала тяжёлый талмуд, выданный ведьмаками из лаборатории, и убедилась, что совет ей дан правильный. После подкручивания настроек амулета она разглядела сидящий в кресле туманный образ понурого молодого мужчины с длинным орлиным носом.

– Вы пропустите меня к мастеру? – с надеждой спросил призрак.

– В настоящий момент мастера нет в центре, он уехал по делам, – ответила Элен, и привидение протяжно застонало, закрыв лицо прозрачными ладонями. – Не расстраивайтесь, я расскажу ему о вашем несчастье, и он обязательно придумает, как вам помочь! Часы приёма на завтра у мастера все расписаны уже, но мы найдём вас после окончания рабочего дня. Мы вас отыщем, не волнуйтесь, мы же теперь знаем, где захоронен ваш прах.

– Если вы обманете и никому обо мне не расскажете, я не скоро найду другого слушателя, – глухо обронил призрак.

– В личные помощницы мастера лгуний не берут, – заверила Элен, и призрак радостно просветлел, согласно закивав. Лучи солнца за окном окрасились в алые тона заката, и несчастного узника склепа утянуло прочь за дверь, в коридор и дальше на улицу. Стены больницы были зачарованы от проникновения всех видов живых и неживых существ, как и кабинет директора центра, в который можно было попасть исключительно через дверь и окно.

Поёживаясь от холодного, мертвящего душу ощущения, оставленного визитом призрака, Элен вышла попить кофе и поболтать с жизнерадостным Тедом. Знакомый бармен налил ей капучино, но улыбнулся на редкость кисло.

– У тебя тоже проблемы? – тяжко вздохнула Элен, согревая пальцы о горячую кружку с кофе.

– Ходят сплетни, у тебя свидание с детективом Муром из особого отдела? – сумрачно полюбопытствовал Тед, и Элен виновато припомнила, сколько раз она открещивалась от встреч с ним самим, оправдываясь то усталостью, то занятостью.

– Трудно назвать свиданием встречу с человеком, который подозревает тебя в причастности к убийствам. Я как-то не уверена, что вечером меня не ждёт допрос с пристрастием, – ответила она.

– Причастность? Каким это образом?! – изумился Тед, выронив из рук упаковку пакетиков с сахаром.

– Извини, не могу распространять сведения, полученные в процессе работы помощницей мастера, – опомнилась Элен и попрощалась с парнем. Были у неё подозрения, кто распространяет по больнице сведения о её личных делах!

Маргарет отпираться не стала:

– Да, ему сказала я. Парню давно пора признать, что «нет» – это действительно «нет», а не стечение неблагоприятных обстоятельств вроде «задержали на работе» или «дома много дел». Если бы ты собиралась дать ему зелёный свет, то давно бы сделала это, так что пусть Тед расстанется с иллюзиями и переключится на другую девушку. И хватит бегать по больнице – у тебя народ скоро буянить под дверью приёмной начнёт. Меня, как дежурного администратора, уже спрашивали, куда исчез секретарь из приёмной: из Оклахомы к нам направляют вампира с никтофобией.

– Никтофобия? Боязнь темноты у вампира? – удивилась Элен, знающая, что солнечный свет хоть и не убивает кровопийц, но сильно ослабляет их, а ночь – классическое время вампирской охоты.

– Да, редкий случай, боязнь крови у них встречается гораздо чаще, – кивнула Маргарет.

«Ещё месяц назад такое заявление показалось бы мне полной чепухой, а сейчас я машинально киваю, – улыбнулась про