Удивительные истории нашего времени и древности - Автор неизвестен - Древневосточная литература

Тан Би только кланялся и благодарил и не посмел спросить князя о том, как быть с назначением. Вдруг он услышал звуки музыки, и в комнату вошла группа танцовщиц и певиц с *красными фонарями в руках.

Затем, в окружении распорядительниц свадебного пиршества и нескольких мамок появилась прекрасная, как цветок, прелестная, как яшма, Хуан Сяоэ. Тан Би так растерялся, что хотел убежать или спрятаться.

— Прошу молодых подойти сюда и совершить церемонию встречи! — сказала самая старая мамка.

Для новобрачных был разостлан красный ковер. Тан Би и Хуан Сяоэ стали друг против друга и отвесили четыре поклона своему покровителю. Почтенный князь стоял рядом с молодоженами и отвечал поклонами на их приветствия. Перед гостиной давно уже поджидал паланкин, который должен был сразу после церемонии отвезти Сяоэ в гостиницу. Князь распорядился, чтобы Тан Би, не теряя драгоценного времени, поскорей возвращался к себе.

Бегом вернулся Тан Би в гостиницу и услышал, как люди здесь взволнованно говорят о чем-то. Когда он поднял глаза, его взору представились рядами расставленные сундуки и корзины, доверху наполненные деньгами. Вчерашние два чиновника, ожидая прихода Тан Би, сторожили все эти богатства, чтобы передать их из рук в руки. Среди вещей была еще маленькая шкатулка, которая была ему преподнесена особо. Тан Би раскрыл шкатулку и увидел, что там лежало назначение на должность, согласно которому он направлялся в качестве первого помощника при секретаре приказа Палаты военных чинов в область Хучжоу.

Радости Тан Би не было предела. Вскоре приехала Сяоэ. Тан Би ввел ее в гостиницу, где уже была приготовлена брачная комната со *свадебными свечами. Такой радостной ночи до сих пор не знала ни одна сочетающаяся браком пара.

Действительно:

Дни роковые промчались грозой,Время иное настало.Ветер нам памятник счастья принес:*Тэнского князя обитель.Ныне и чин, и жена у него,Сердце наполнено счастьем,Прежде же все по-иному текло:Только и знал он, что беды.

Теперь, когда Тан Би женился, получил высокую должность и был обладателем состояния в тысячу связок монет, он чувствовал себя так, будто из адской бездны вознесся в небеса.

На следующий день Тан Би снова отправился к князю отблагодарить его. Князь же заранее предупредил стражников, чтобы они отказали Тан Би и просили его больше не утруждать себя посещениями. Тан Би вернулся в гостиницу, снова *приготовил шапку и пояс, опять уложил вещи, нанял в столице несколько слуг, которые должны были его сопровождать, и вместе с женой отправился на родину повидать своего тестя.

Как высохшее дерево, которое увидело весну, как порванная струна, концы которой вновь соединили, безгранично обрадовался Хуан их приезду.

Муж и жена вскоре отправились в область Хучжоу, где Тан Би должен был вступить в должность. Полный чувства благодарности к князю за его благодеяния, Тан Би вырезал из *дерева «густых ароматов» маленькую фигурку князя, которой поклонялся утром, и вечером, желая князю долгих лет жизни и вечного счастья.

Почтенный князь Пэй Ду прожил больше восьмидесяти лет. У него было много сыновей и внуков. Люди считают, что всего этого он достиг благодаря своей «скрытой добродетели».

В стихах говорится:

Когда нет сана и жены, —Так трудно, что и не расскажешь.Благополучие во всемЗависит от твоих поступков.Коль шаг за шагом человекВ себе лишь добродетель копит —Богатство, почести идутК нему, и к сыновьям, и к внукам.

ЧУДАЧЕСТВА ТАН ИНЯ

Ночной порой трубят в рога, бьют в колотушки,А утро возвещает петушиный крик,То солнце высоко взойдет над горизонтом,То клонится к земле сияние луны.Сезон сменяется другим. Наступит осень,За ней — зима, и вновь — весна и лето.На север и на юг идут телеги, лодки;Другие возвращаются на запад и восток.Посмотришь в зеркало — увидишь в нем свой возраст,Увидишь свой состарившийся лик;Как неустроено все в этом бренном мире —Нигде, ни в чем порядка не найдешь!И если хочешь ты средь хаоса земногоУверенность и миг покоя обрести,*Горячего вина один кувшин лишь выпейИ мясом рубленым немного закуси.

Стихи эти принадлежат талантливейшему человеку, уроженцу уезда *Усянь. Фамилия этого человека Тан, имя Инь, прозвище «Сильнейший тигр». Умом своим он превосходил всех своих современников, эрудиции был необъятной. Он был одинаково искусен и в каллиграфии, и в живописи, и в пении. Стоило ему лишь взять в руки кисть — ария или ода, стих или проза были тотчас готовы. Он не умел сдерживать своих чувств, ко всему относился легкомысленно и не гнался за почестями и богатством.

Родился Тан Инь в городе *Сучжоу, а неподалеку, в местечке Уцюй, жила его семья.

Когда Тан Инь выдержал *экзамен на степень сюцай, он в подражание *стилю «нанизывания жемчуга» написал стихи о цветке и луне, в которых было больше десяти стансов. Фраза за фразой развивал он в стихах тему луны и цветка; был в них, например, и такой станс:

В широких просторах колеблются тени —Цветок свой привет посылает луне.*Из дальних дворов лишь вернулися люди —Луна уж совсем подружилась с цветком,И смотрит она из-за тучки украдкойНа нежную прелесть красавца-цветка.А ночью глубокой цветок засыпает,Сиянием ясной луны озарен.

Стихи эти вызвали у всех восхищение и похвалу. Градоначальник Сучжоу Цао Фэн, прочитав эти стихи, высоко оценил талант их автора и порекомендовал наставнику членов императорской семьи внести имя талантливого поэта в список лиц, назначенных для прохождения государственных экзаменов в области. Наставник, о котором здесь идет речь, был некий Фан Чжи, уроженец уезда *Иньсянь. Он был противником поэзии, подражающей древним стилистам. Прослышав же о том, что Тан Инь, пользуясь своей литературной славой, делает все, что захочет, и не соблюдает правил этикета, Фан Чжи не хотел, чтобы поэту дали *вторую ученую степень, и собирался отстранить его от должности. Воздержался он от этого только благодаря настояниям Цао Фэна. Тан Иню, таким образом, удалось избежать неприятностей, но до экзаменов он все же не был допущен. Когда совсем уже подходил срок государственных экзаменов, Цао Фэн в конце концов добился своего, и имя Тан Иня последним было занесено в список «пропущенных талантов». Тан Инь блестяще выдержал экзамен и был признан *цзеюанем.

Когда Тан Инь прибыл в столицу для прохождения экзаменов на высшую чиновную степень, он стал еще более известен своим незаурядным талантом. Вельможи и князья, пренебрегая правилами этикета, старались подружиться с поэтом и почитали за честь знакомство с ним.

В это время столичными экзаменами ведал некий Чэн, главный управляющий делами наследника престола. Чэн, преследуя свою личную выгоду, часто практиковал продажу тем экзаменационных сочинений. Теперь, побаиваясь людских пересудов, он искал человека, давно известного своими талантами. Чэн надеялся, что заслужит всеобщее одобрение, если в списке выдержавших экзамен на первом месте будет значиться фамилия действительно достойного человека. Поэтому, узнав, что в числе экзаменующихся находится Тан Инь, Чэн очень обрадовался и собирался провести его как первого кандидата, блестяще выдержавшего экзамен на степень цзиньши. Тан Инь знал об этом и как-то, по простоте душевной, за вином похвастался:

— Нет сомнения, что в этом году я первым пройду на экзаменах!

Те, кто завидовал талантам Тан Иня, прослышав, что в его успехе лично заинтересован Чэн, подняли вокруг этого шумиху, повсюду рассказывая о несправедливости главного экзаминатора. Об этом на имя императора было послано письменное донесение и вскоре появился императорский указ, запрещавший Чэну просматривать экзаменационные сочинения. В то же время появился приказ, по которому Тан Инь был разжалован и лишен должности.

Вернувшись в родной город, Тан Инь совершенно перестал думать о карьере и славе и совсем отдался вину и стихам. Все величали Тан Иня цзеюанем, и каждый листочек с его каллиграфией, каждый его рисунок или стих считались необычайной ценностью.

Тан Инь в это время особенно увлекался живописью. Какие бы чувства ни овладевали им: радость или гнев, печаль или наслаждение, — все они находили отражение в его рисунках. Стоило лишь появиться его картине, как ее тут же с боем хватали, не считаясь с ценой. Приведу строки из стихотворения, в котором говорится о том, к чему лежала душа Тан Иня: