7 лучших историй для мальчиков - Вальтер Скотт

Дверь быстро отворилась и впустила его. Геку предложили сесть, а старик и его рослые сыновья живо оделись.

– Ну, голубчик, ты, я думаю, порядком голоден. Завтрак поспеет, как только солнце взойдет, – горячий завтрак, будь покоен. Я с ребятами ждал тебя вчера ночевать.

– Я до смерти перепугался, – сказал Гек, – и убежал. Убежал, когда вы начали стрелять, и мили три отмахал. А теперь пришел узнать, что там случилось; я так рано пришел потому, что боялся наткнуться на тех чертей, хотя бы и убитых.

– Да, бедняга, оно и по лицу видно, что ты беспокойную ночь провел – ну, да вон постель; отдохнешь, когда позавтракаешь. Нет, паренек, они не убиты, к сожалению. Видишь, мы знали, где их изловить, по твоему рассказу, подкрались на цыпочках шагов на пятнадцать – темно было между кустами, как в погребе. Только вдруг захотелось мне чихнуть. Надо же случиться такой подлости! Удерживался как мог, да ничего не поделаешь – не выдержал и чихнул. Шел я впереди, с пистолетом наготове, и когда чихнул, мошенники задали стрекача; я крикнул: «Пали, ребята!» – и сам выстрелил в ту сторону, где слышались шаги. Ребята тоже выстрелили. Но те давай Бог ноги, мошенники, а мы за ними по лесу. Я думаю, мы их и не ранили. Они отстреливались, но пули просвистели мимо, никого не задев. Когда их стало не слышно, мы прекратили погоню, вернулись домой, и я разбудил констеблей. Они собрали милицию, отрядили караул на берег, а как только рассветет, шериф устроит облаву в лесу. Мои ребята тоже пойдут. Ты бы нам описал этих мошенников – это здорово поможет. Правда, ты ведь не мог их разглядеть в темноте?

– О, нет, я разглядел еще в деревне и следил за ними.

– Отлично! Опиши же их, милый, опиши!

– Один из них глухонемой Испанец, что был здесь раза два, а другой оборванец, смотрит волком.

– Довольно, паренек, мы знаем этих людей. Я на днях встретил их в лесу за домом вдовы; они удрали, завидев меня. Ступайте, ребята, к шерифу, расскажите ему, а позавтракаете уже после.

Сыновья тотчас отправились. Когда они выходили из комнаты, Гек вскочил и крикнул:

– Только, пожалуйста, не говорите никому, что это я вас надоумил! Пожалуйста!

– Хорошо, если ты так хочешь, Гек; но тебя только похвалят за такой поступок.

– Ох, нет, нет! Прошу вас, не говорите.

Когда молодцы ушли, старик сказал:

– Они никому не скажут, и я не скажу. Но почему ты не хочешь, чтобы об этом узнали?

Гек, не пускаясь в долгие объяснения, сказал, что ему уже многое известно об одном из этих людей и ни за что на свете не хочется, чтобы тот узнал, что ему что-нибудь известно, а то он непременно убьет его.

Старик еще раз обещал хранить тайну и прибавил:

– Почему же тебе вздумалось следить за этими молодцами, парень? Разве у них был вид подозрительный?

Гек молчал, придумывая осторожный ответ, потом сказал:

– Видите ли, я ведь пропащий малый, по крайней мере, все это говорят, да и мне самому сдается; и долго иной раз не сплю, думаю об этом и гадаю, как бы выбраться на хорошую дорогу. Так и в эту ночь было. Я не мог заснуть и бродил по улицам, думая об этом; забрел к старому кирпичному складу, что за «Таверной Трезвости», и присел у стены, чтобы еще подумать хорошенько. Вот вижу, идут мимо меня эти два молодца и что-то тащат под мышкой, наверное, думаю, краденое. Один курил, а другому тоже захотелось; вот они остановилсь прямо против меня, сигары вспыхнули и осветили их лица, и я увидел, что тот, который больше, глухонемой Испанец; я узнал его по седым бакенбардам и пластырю над глазом; другой же был угрюмый черт в лохмотьях.

– Неужели ты и лохмотья рассмотрел при свете сигары?

Гек на минуту смутился. Потом сказал:

– Не знаю, кажется, да.

– Потом они двинулись дальше, а ты?..

– Пошел за ними – да. Так и было. Я хотел посмотреть, что они затеяли, – они так крались. Я шел за ними до самого дома вдовы, тут остановился и услышал, как оборванец просил за вдову, а Испанец клялся, что испортит ей лицо, как я рассказывал вам и вашим…

– Как?.. Глухонемой говорил все это?

Гек всячески старался, чтобы у старика не могло явиться и тени подозрения насчет того, кто этот Испанец, но язык, видно, решился втянуть его в беду, несмотря на все усилия. Он попробовал вывернуться, но старик не спускал с него глаз, и он только завирался все больше и больше. Наконец Валлиец сказал:

– Паренек, не бойся меня, я ни за что на свете не трону волоска на твоей голове. Нет, я заступлюсь за тебя, – заступлюсь за тебя. Этот Испанец не глухонемой; ты проговорился нечаянно; теперь уж ничего не поделаешь. Ты что-нибудь знаешь об этом Испанце, чего не хочешь говорить. Доверься мне и расскажи, что знаешь, и положись на меня – я тебя не выдам!

Гек с минуту смотрел в честные глаза старика, потом нагнулся к его уху и шепнул:

– Это не Испанец, это индеец Джо!

Старик чуть со стула не свалился. Спустя минуту он сказал:

– Теперь все ясно. Когда ты толковал о надрезанных ушах и вырезанных ноздрях, я думал, признаться, что это твои прикрасы, потому что белые люди так не мстят. Но индеец! Это совсем другое дело.

За завтраком разговор продолжался, и старик рассказал между прочим, что, прежде чем ложиться спать, он взял фонарь и осмотрел вместе с сыновьями двор и местность по соседству, нет ли где следов крови. Но крови не заметили, а нашли большую связку…

– Чего?

Если бы слова были молниями, они не могли бы вылететь с большей быстротой и внезапностью из побелевших губ Гека. Глаза его расширились, и, затаив дыхание, он ждал ответа. Старик тоже остолбенел и смотрел на него, вытаращив глаза – три секунды – пять секунд – десять секунд – затем ответил:

– Разных воровских инструментов… Но что это с тобой?

Гек почти упал на свое место, глубоко вздыхая и чувствуя бесконечную признательность. Валлиец посмотрел на него серьезно, с любопытством, потом сказал:

– Да, воровских инструментов. Тебя это, кажется, очень обрадовало. Но что ж ты так встревожился? Что ж бы мы могли найти, по-твоему?

Гек опять попал впросак; пытливый взгляд был устремлен на него, и он дорого бы дал за подходящий ответ. Но ничего не приходило в голову, а пытливый взгляд буравил его все глубже и глубже. Ему подвернулся бессмысленный ответ, разбирать было некогда, и он ляпнул наудачу, слабым голосом:

– Может быть, учебники воскресной школы?

Бедный Гек был чересчур расстроен, чтобы улыбнуться, но старик так и затрясся от веселого и громкого хохота и сказал в заключение, что такой смех чистые деньги, потому что действует лучше всякого лекарства. Затем он прибавил:

– Бедняга, ты совсем бледный и измученный, никуда не годишься. Не мудрено, что ты маленько с толку сбился и завираешься. Ну, да это пройдет. Ложись-ка да отдохни, и встанешь, как встрепанный.

Геку досадно было думать, что он так опростоволосился и проявил такое подозрительное волнение, так как он оставил мысль о том, что вещи, захваченные мошенниками из таверны, были сокровищем, когда подслушал их разговор перед домом вдовы. Но все-таки он думал, что это не сокровище, а наверное не знал; так что сообщение о найденной связке захватило его врасплох и лишило самообладания. Вообще же он был доволен этим маленьким эпизодом, так как теперь уже наверное знал, что эта пачка была не та, и душа его вполне и совершенно успокоилась. По-видимому, значит, все шло хорошо. Сокровище до сих пор остается в номере втором; людей этих поймают и засадят сегодня же, а ночью они с Томом заберут золото без всякой помехи.

Едва успели позавтракать, как раздался стук в дверь. Гек поспешил спрятаться, так как не хотел, чтобы могли заподозрить хоть отдаленную связь его с этим происшествием. Валлиец впустил нескольких дам и джентльменов, в том числе вдову Дуглас, и заметил, что толпы граждан взбирались на холм посмотреть место происшествия. Стало быть, весть уже распространилась.

Валлиец должен был рассказать ночную историю своим посетителям. Вдова стала выражать свою благодарность за спасение.

– Ни слова об этом, сударыня. Есть другое лицо, которому вы больше обязаны, чем мне и моим сыновьям, но оно не разрешило мне назвать его имя. Не будь его, и нас бы там не было.

Разумеется, это вызвало любопытство, заставило почти забыть о самом происшествии, но Валлиец предоставил ему грызть присутствующих, а затем и весь поселок, наотрез отказавшись выдать тайну. Когда все было узнано, вдова Дуглас сказала:

– Я читала в постели и заснула над книгой так крепко, что ничего не слышала. Почему вы не вошли и не разбудили меня?

– Мы решили, что в этом нет надобности. Нельзя было ожидать, что эти молодцы вернутся, да и инструментов у них не осталось, – какой же был смысл будить вас и пугать до смерти. Мои три негра сторожили ваш дом до утра. Потом вернулись домой.

Заходили новые посетители, так что историю пришлось рассказывать и пересказывать в течение двух часов.

Во время вакаций не было занятий в воскресной школе, но в церковь все сошлись рано в это воскресенье. Толковали о сенсационном событии. По слухам, еще не удалось напасть на след мошенников.