Синтез - Токацин

— В обычном расплаве — один и восемьдесят пять, — Хольгер удивлённо посмотрел на Гедимина. — Странный результат.

— Ты нигде не ошибся? — спросил ремонтник. Химик покачал головой.

— Не первая проверка. Видимо, что-то всё-таки влияет… В расплавленной смеси — три целых две сотых. Явное влияние, не находишь?

Константин громко хмыкнул.

— Не хотелось бы иметь дело с расплавленным реактором, — сказал он. — Но… небольшой прирост заметен.

— Осталось ещё что-то, чего ты не попробовал? — спросил Хольгер у Гедимина. Тот недовольно сощурился.

— Сигма-облучатель, — буркнул он. Хольгер усмехнулся.

— Не думаю, что это повлияет на выход. Сигма — полезное явление, но не в этом случае.

— Выходит, что самое перспективное — это плутониевая «слойка» с дополнительным потоком нейтронов, — сказал, потерев подбородок, Константин. — Или «бублик» расплава, облучаемый с нескольких сторон. У нас слишком маленькое здание для таких экспериментов, но… Я бы на твоём месте попробовал.

Гедимин угрюмо кивнул. «Это всё не тянет на синтезирующий реактор,» — думал он. «Лучше, чем просто облучаемый кусок урана, но всё равно — ничтожно мало…»

Он просидел за верстаком ещё полчаса, почти собрал несложную цацку, — ни одной полезной мысли не появилось. Отложив недоделанный значок, он вышел из лаборатории и направился в хранилище. Независимо от пользы или вреда, посмотреть на ирренций было приятно…

Он прошёл мимо урановых сфер, и его взгляд остановился на кольцевом излучателе. Этот давний опыт всё ещё не был закончен, хотя проверять состояние облучаемых образцов было практически некому — Гедимин почти всё время проводил в реакторном отсеке, а кроме него, никто не интересовался этим экспериментом. Сармат скользнул по облучателю равнодушным взглядом и почти уже отвернулся к двери, как вдруг заметил что-то странное. Резко развернувшись, он пристально осмотрел защитное поле рядом с одним из образцов. «Странно,» — подумал он, глядя на зелёное свечение. «Это бром. До сих пор не было никакой реакции…»

Он прикрыл образец небольшим куполом защитного поля и увидел, как изнутри проступают едва заметные зелёные точки. Бром, запечатанный в рилкаровую пластину, несомненно, испускал омикрон-лучи, — а значит, заражение произошло.

… - Тяжёлые металлы уязвимы, лёгкие неметаллы устойчивы, — устало вздохнул Константин, переворачиваясь на спину и подставляя заходящему солнцу грудь. — Это давно известно. Тебя интересует конкретика? Хочешь составить графики заражения?

Гедимин хотел, чтобы мысли перестали вертеться по кругу, и хоть одна из них оказалось полезной, — но Константин тут точно помочь не мог, и сармат только досадливо сощурился и потянулся к комбинезону, повешенному на куст, чтобы убрать ненужный ежедневник в карман.

— А я вообще не понимаю, кто и зачем объяснил им, что такое «свобода», — донеслось со стороны аэродрома. По одной из ограждённых платформ, протянувшихся до аэропорта, шли двое людей — судя по телосложению и странной одежде, человеческие самки — и охранник в лёгком экзоскелете, подгоняющий механическую тележку с грузом.

— Вон там характерный пример, — продолжала самка, кивнув в сторону Гедимина; он уже убрал ежедневник, но ещё не успел уйти за куст. — Много мышц и шрамов и каменное лицо с пустыми глазами. Ты думаешь, он понимает, что такое «свобода»? И что ему с этим делать? Еда, отдых и нагрузка для мышц, — вот его предел. Нет, я не говорю, что их нужно бить или подвергать вивисекции, — никаких жестокостей! Но незачем делать вид, что это люди. Что-то вроде добродушных крупных животных…

Приезжие прошли мимо. Охранник вёл их к восточному берегу озера, к небольшим строениям под оранжевыми крышами, обнесённым высокой оградой. Гедимин опустился в траву и криво усмехнулся.

— Hasu, — Линкен, не удержавшись, сплюнул в озеро. Его лицо перекосилось, шрам на подбородке судорожно дёрнулся.

— Животные, надо же. Добродушные животные… — повторил он, с силой проводя пальцем по рубцу на затылке. — Tzaat hasulesh! Когда-нибудь я увижу вас всех на Венере без скафандров…

— Тише, — Хольгер опустил руку ему на плечо. — От того, что ты злишься, этот день не приблизится.

Линкен дёрнул углом рта и повернулся к Гедимину. Тот пожал плечами.

— Еда, отдых и махание киркой… Может быть, она права. В шахте от меня было бы больше пользы.

«И мозг не перегревался бы каждый день,» — закончил он свою мысль, ныряя с берега в тёмную прохладную воду. У поверхности озеро уже прогрелось — по крайней мере, для купания сарматов и самых отчаянных охранников — но вдоль дна шли холодные течения, и Гедимин опустился в них и повис там, не всплывая, пока не закончился кислород. Его успело отнести от берега, и он, вылетев на поверхность, не сразу понял, куда плыть. «Надо закончить канский реактор,» — думал он, подгребая к заросшему кустами склону. «А там я что-нибудь придумаю.»

— И что? Опять сидим и ждём этого вашего суперпилота? — раздражённо вздохнул Кенен, облокачиваясь на стол. Гедимин молча взял его за локоть и отодвинул от себя. Учётчик шарахнулся в сторону вместе со стулом, едва не врезавшись в Линкена. Взрывник ничего не заметил. Он смотрел только на экран, освещаемый вспышками выстрелов, — соревнования по «Космобою» были в самом разгаре.

Гедимин, мельком просмотрев сайт новостей, лениво перечитывал почту. Новых писем от Конара не было; почему-то молчал Кронион, хотя ремонтник написал ему ещё две недели назад. Он потянулся к экрану, чтобы набрать ещё одно послание, и вздрогнул — из-под пальца всплыла крупная красная надпись: «Адрес закрыт».

— Что? — Хольгер придвинулся к телекомпу. — Кто это? Кронион?!

Гедимин угрюмо кивнул. Никаких объяснений из техники извлечь не удалось, и ту же самую надпись при попытке связаться с Кронионом выдал смарт.

— Этого ещё не хватало, — пробормотал Гедимин, растерянно глядя на Хольгера.

Кенен посмотрел на экран, усмехнулся и покачал головой.

— Энцелад, приём! Джед, ты помнишь, что твой мутант живёт на территориях Севера?

— И? — Гедимин недобро сощурился.

— Ты новости читаешь? — Кенен свернул почту и снова вытащил на экран новостной сайт. — Смотри вот сюда…

— «Президент Атлантиса Гаспар Дюкетт отказался от встречи с президентом Северного Союза…» — вслух прочитал Гедимин и недоумённо хмыкнул. — А Кронион тут при чём?

Кенен тяжело вздохнул и потыкал пальцем в экран.

— Здесь читай. И здесь. И ещё вот это сообщение. Что, ещё не понял? Между макаками снова раздрай. Такого охлаждения между Севером и Атлантисом я не припомню за все двенадцать лет. Того и гляди, закроют границы.

Гедимин пожал плечами.

— Пусть сидят в своих странах. Нас всё равно никуда не пускали, — буркнул он. — Нас-то это всё как касается?

— А вот так и касается, — широко ухмыльнулся Кенен. — Для таких, как мы, перекрыть всё, что можно, — ещё проще, чем для граждан. Следи за политикой, Джед. У вас, на Энцеладе, хорошо, но живёшь ты пока что здесь…

Над головой учётчика кто-то громко фыркнул, и Кенен вместе со стулом отлетел к соседнему столу и там остановился, сдавленно шипя и потирая плечо.

— Опять нудел о политике? — спросил у Гедимина Линкен, кивая на учётчика. — Ты последний из нас, к кому он с этим подходит. Специалист по международным отношениям, ah-hasu…

— А ты бы слушал, — обиженно фыркнул Кенен. — Не всё решается швырками и стрельбой.

Линкен пристально посмотрел на него, и учётчик быстро нырнул за спину Иджеса.

— Кронион пропал с радаров, — сказал Гедимин Линкену. Тот сочувственно вздохнул.

— Надеюсь, не расстреляют. Твой мутант — медик и биолог? Полезный сармат. Может, отправили в какое-нибудь секретное заведение. Будет делать оружие для Севера, чтобы Атлантису не жилось спокойно.

…Полигон Линкена Лиска уже ничем не напоминал лес — бесконечные взрывы уничтожили всю флору, содрали почву и песок и обнажили слой гранита. Гранит ещё держался, но уже и в нём появились трещины и кратеры. Единственное дерево, не расколотое в щепу, Линкен держал на дальнем, почти не задействованном краю полигона; он срезал с большой сосны все ветки, ободрал кору и даже покрыл ствол водонепроницаемой пропиткой. Именно там устроились сарматы, когда взрывник и приехавшие к нему в гости Аэций и Астиаг истратили всю взрывчатку и решили отдохнуть.

— Хороший день, — блаженно вздохнул Астиаг, обнимая ствол и растягиваясь на нём. Кенен, которого опять согнали с удобного места, сердито фыркнул.

— Что вы будете делать, когда продолбите тут землю до жидкой магмы?

— Любоваться фонтанами, теск, — отозвался Астиаг. — Не каждый день видишь жидкую магму.