Чужое тело. Дилогия (СИ) - Изверин Сергеевич

Помалу я вырулил на шоссе, и поехал обратно. Открыл окно, ворвался с трассы воздух, пахнущий лесом и бензиновой гарью, тошнота мигом прошла. Стало чуть получше.

Хорошо хоть, что около дома никого не было, быстро шмыгнул в подъезд.

Очень хотелось завалиться на кровать, но рано ещё. Джинсы в стиралку, трусы в таз, сам в душ, смыть с себя нечистоты. Из носу снова кровь пошла, но плохо не стало, удержался.

Потом набрать денег и до ближайшего рынка с симкой. Новый телефон, опять же Соня Ериксон, ну понравился он мне, понравился! Заодно купить карточку оплаты, завернуть на другой ряд, картошки — морковки — мяса, а то я уже половину мамкиных запасов перетаскал в тот мир.

Ну и сообщение, конечно же.

«с добрым утром любимая!»

Через минут сорок пришел ответ.

«вставай соня все проспишь»

Стало чуть по легче, как камень с души свалился.

А дальше уже закрутился обычный день. Ни о каком институте, естественно, и речи-то не шло, меня шатало так, что боялся свалиться. Остался дома. Мало — помалу вымыл комнату, переложил детали генератора, хотел было поесть приготовить, но желудок на мысли о еде отреагировал новым позывом тошноты.

Уже под вечер явился в офис. И написал таки заявление об увольнении, избегая глядеть в глаза Петра Сергеевича, отговариваясь возросшей учебной нагрузкой… И стойко выдержал внимательный взгляд Валерия Алексеевича.

— Эх, самые лучшие люди уходят! — Посетовал Петр Сергеевич, подписывая мое заявление. — Самые лучшие! Ты уж не забывай, заглядывай иногда! После института, вдруг надумаешь что — загляни. Есть в планах дело одно, может, хорошо развернемся… Контакты не теряй!

— Загляну. — Пообещал я.

Уходить очень не хотелось.

Но надо. Первое «но» — все же времени у меня куча отжирается, на работу и на занятия. А деньги вроде бы появились. Второе… Самое такое главное «Но»… Обещание есть обещание. Валерия Алексеевича я тоже очень хорошо понимал, фирму они эту вдвоем поднимали в самое тяжелое и смутное время, и потерять все из-за левых дел сотрудников ни тому, ни другому не хотелось совершенно. Тем более когда вот только начали разворачиваться

Злости на них не было и в помине. Скорее даже благодарность. Не будь Валерия Алексеевича, то сожрали б нас волки под утро, точно б сожрали…

— Спасибо. — Пожал я руку Валерию Алексеевичу на выходе. — За всё.

— Да было бы за что. — Покачал головой Валерий Алексеевич. — Вообще, с вышкой на должности охранника сидеть, это себя и своё образование не уважать.

Постояли, молча покурили, думая о своем. Не знаю, что он обо мне думал. Что я занялся оружейным бизнесом? Ну, это вряд ли, тогда и сроки, и масштабы были бы другие. Наверное, пытался отгадать, куда да зачем?

— Помогло, тогда? — Спросил Валерий Алексеевич.

Я твердо кивнул.

— Ну… — Он щелчком пальцами выбросил окурок в урну. — Не увлекайся ты только. И дел много с ними не веди, потому как рано или поздно ментам сдадут. Та ещё публика. А вообще, завязал бы ты лучше с этим.

Я только вздохнул.

Нда, легко сказать — «дел не веди», «завяжи», а где же доставать-то оружие?

Ирочка из бухгалтерии сообщила мне, что зарплату мне могут рассчитать только через месяц, вместе со всеми, и не мог ли я… Я только рукой махнул. Да подожду. Все равно теперь надежда только на тот мир. Ибо, посоветовавшись с совестью своей, принял решение, что я могу брать процент от золота из того мира для себя, для собственного. Надо же мне как-то жить?

Потому поток золота оттуда надо немного увеличить…

Ой, ой, ой, организм мой, не бунтуй — надо, значит надо. Будем по одному туда — оттуда таскать, хорошо? Главное, уж ты меня не подведи, гарантирую — я не то что пить не буду, я даже стоять не буду там, где курят! Хорошо?

Глава 34

То засада, то измена…

— Ну дела. — Сказал я, изучая поднимающийся на горизонте столб дыма. Черный маслянистый дым плыл вертикально вверх, где подхватывался ветрами и сносился далеко в океан.

— Что там твориться?

— Не знаю, Ваше Величество…

А что твориться-то? Горит моя столица. Горит, может даже и синим пламенем, но совершенно точно черным дымом. И видно аж издалека.

Проснулся я тут в поразительно хорошем настроении. Ничего не болело, ничего не мутило, не тошнило. Полон сил и энергии, и настроение на высоте, как будто случилось что-то хорошее.

Утро уже.

Когда я потерял сознание, мои соратники соорудили носилки, уложили меня на них и на полном ходу двинулись в сторону деревни.

Волки больше не показывались. Вера, барон Шорк и Виктор, периодически сменяясь, волокли носилки со мной. За ними поспешала Лана, с луком наготове.

Но так никто не и появился. Наоборот, в лесу появились пичужки, сновали туда — сюда мелкие зверьки. В лес вернулась жизнь.

Дошли до деревни, меня раздели, умыли, уложили спать. А сами сели в оборону. До утра сидели без сна, с оружием наготове. Кто с автоматами, а кто с вилами и топорами.

Опять никого не было.

Наутро я проснулся раньше всех, в самом хорошем настроении.

Вот, в принципе, и все.

Коней на обратную дорогу по все деревне собирали, Коротыш все порывался дать охрану, но я отказался. Оружие у нас современное есть, от стада волков таких отбиться можно. И совершенно ни к чему увеличивать количество народу, которые будут знать, как работает и как убивает автомат Калашникова.

— Я с вами. — Бесцеремонно заявила Лана.

— Вот ещё. — Возмутился я. — Ты пока что тут остаёшься… Будешь охранять… Тут…

На её глазах навернулись слезы, Лана отвернулась к стенке, но спорить не решилась пока что. А мне как раз пришла в голову мысль, что для неё куда как безопаснее будет рядом с двумя автоматчиками, чем в полной деревне крестьян.

— Хорошо — хорошо! Идешь с нами. — Сменил я гнев на милость. — Только не надо плакать?

— Воины не плачут! — Твердо сказала мне на это Лана.

— Ну, не плачут — так это и хорошо!

Вот и двинулись мы назад. Взяли на время в деревне повозку, безрессорную, на козлы уселась Вера, Виктор и Шорк на мохнатых степных лошадках по бокам пристроились, и двинулись.

На месте нашей стоянки все было перевернуто вверх дном. Волки тут порезвились хорошо, все разодрали в мелкие клочки, нагадили где смогли. Около леса нашли остатки коней, а ещё… Я глазам своим не поверил. Тихое ржание, и, ломая ветки, из кустов вышел нугарец Виктора.

— Выжил. — Удивился барон Шорк.

— Ты ж молодец! — Виктор мигом оказался рядом, обнял своё черное чудище за шею, потрепал гриву. — Вот ты ж молодец! Отбился?