Путь к золотому дракону - Мария Быкова

Всякий раз, проснувшись, он видел огонек свечи — сперва длинной, потом короткой, потом вновь длинной. Свеча стояла на подоконнике, и язычок пламени отражался в черном стекле. Когда Сигурд впервые проснулся, рядом с подсвечником виднелся небольшой горшочек, прикрытый блюдцем. Из-под блюдца тянулся острый травяной запах. Неслышно ступая, к окну подошла лекарка. Она сняла блюдце и перелила остывший взвар из горшка в чашку. После чего осторожно приподняла Яльге голову и понемногу выпоила ей все до капли.

Потом, через несколько часов, он увидел, как Ардис, хмурясь, считала Яльге пульс. Похоже, результат ее не обрадовал. Лекарка покачала головой, вздохнула, порылась в коробке с зельями и выудила маленький, но очень тяжелый на вид пузырек. На секунду она задумалась, потом подошла к Яльге, оттянула ей веко, зачем-то вгляделась в неподвижный зрачок. После чего вновь посчитала пульс, вздохнула и откупорила пузырек. Сигурд едва не задохнулся: в пузырьке обитал весьма резкий запах, неприятный именно тем, что был слишком сильным. Даже мощным, можно так сказать.

В рот Яльге стекли три тягучие черные капли. Лекарка бережно закупорила склянку, после чего опять посчитала пульс. Судя по всему, она немного успокоилась. Запах все еще стоял в комнате, и волкодлак, не удержавшись, чихнул. Ардис обернулась.

— А ты чего не спишь, — громким шепотом заругалась она на Сигурда. — С тобой еще возиться, что ли? И так дел невпроворот! Спи!

Сигурд хотел было возразить, что он сам в состоянии решить, спать ему или нет, но веки налились свинцом, и он послушно заснул.

В последний раз он проснулся уже под утро, когда за окном начинало светлеть. Свеча — точнее, коротенький оплавленный огарок — была потушена. Ардис тоже исчезла. В неясном утреннем свете Сигурд разглядел, что Яльга укрыта большой цветастой шалью с кистями. Такие шали стоили очень дорого, их ткали горные гномы, и сносу этим шалям точно не было. Сигурд хотел привезти такую шаль матери, но выяснилось, что стоит она не меньше чем добрый меч. На тот момент денег у него не было, и Сигурд положил себе непременно накопить нужную сумму. Чтобы потом, на обратном пути, точно хватило.

И такой ценной вещи лекарка не пожалела для совершенно чужого ей человека! Сигурд преисполнился уважения к хозяйке дома и преспокойно заснул.

Утро началось для Эгмонта довольно поздно: солнце, по крайней мере, давно уже взошло. На соседней улице бодро орал петух, через равные промежутки времени оповещая мир о чем-то невероятно важном с его, петушиной, точки зрения. Маг чихать хотел на все точки зрения, петухов он уважал только в супе, и вообще было ему весьма нерадостно.

Резерв заполнился едва-едва на треть. Этого было мало, особенно по сравнению с нормальным положением дел, и Эгмонт мрачно подумал, что начинает понимать Эрика Веллена с его… странностями. Еще не таким странным станешь, если в твоем резерве плещется от силы ложка энергии.

Если, конечно, кому-то вздумается измерять энергию в ложках.

Впрочем, даже этого минимума хватило, чтобы понять: Яльге стало лучше. Ардис действительно была отличным лекарем — и очень хорошим человеком, потому что нигде в кодексе целителей нет пункта «обязан лечить всякого, кто завалится в твой дом в девять часов вечера».

Эгмонт закрыл глаза и, сделав усилие — раньше он обошелся бы без всяких усилий, — перешел уровнем выше, чтобы рассмотреть дом со стороны магических потоков. Так. Яркое свечение, собравшееся в пульсирующий комок, — Яльга. Болеет, но выздоравливает. Свечение на порядок бледнее — похоже, ученик Ардис. Несколько амулетов, довольно специфических… ни одного ковенского. Нет и намека на фиолетовый свет.

Интересный, кстати, вопрос, до сих пор не изученный наукой. У каждого мага свой цвет ауры, и следы он оставляет весьма характерные. Но как только этот маг отправляется куда-то по делам КОВЕНа, то же самое свечение приобретает явственный фиолетовый шлейф.

Некстати заявил о себе резерв, пустой на две трети. Вспомнив все известные ему ругательства на гномском, Эгмонт соскользнул на нулевой уровень. Мр-рыс… да сколько же можно? Он спал целую ночь, все давным-давно должно было восстановиться!

Последнюю фразу он невольно произнес вслух, и ответ не замедлил себя ждать.

— А нечего было Лиррас Эндер глушить, — хладнокровно заявили от двери. — Вы бы еще мандрагоном заполировали.

На пороге стоял ученик Ардис; в руках у него была какая-то склянка. Эгмонт коротко глянул на юное дарование, и оно замолчало, правда независимо хмыкнув себе под нос.

— Чему вас на алхимии учили? — буркнуло оно через полминуты.

— Что мистрис Рэгмэн говорила про Яльгу?

— Много чего хорошего. — Ученик потряс склянкой, потом подышал на нее, потом опять потряс. — И нехорошего тоже, но это уже про вас. Я повторять не буду — мать вернется, сама все скажет… больно долго говорить, да и вообще. А девица ничего, к вечеру очухается.

Он еще раз встряхнул бутылек, потом вытащил пробку.

— Вот, половину сейчас отпить, вторую — через три часа. И в промежутке больше ничего не принимать.

— И что будет? — уточнил Эгмонт, рассматривая содержимое склянки. После Яльгиных зелий он с опаской относился ко всему, что нужно принимать вовнутрь и что не изготовлено алхимиком с дипломом.

— Там и поглядим, — оптимистически заявил ученик.

Ладно, рискнем. Эгмонт прикинул, где у этой склянки середина, и в два глотка выпил, что было сказано. Зелье было чуть кисловатым. Кивнув, ученик забрал у него склянку и заткнул ее пробкой. «Мать вернется, сама все скажет…» Значит, не просто ученик.

— Тебя как зовут? — спросил маг.

Тот пожал плечами:

— Артур. А вы — Рихтер, мне мать сказала.

Эгмонт кивнул. Мир вдруг начал отодвигаться, заслоняясь какой-то полупрозрачной пеленой; спустя минуту маг уже спал. Зелье и вправду было очень мощным.

Ровно через три часа он проснулся вновь. На этот раз его разбудил запах — совершенно умопомрачительный запах еды. Эгмонт не сразу понял, что именно это была за еда, но подробности его не волновали. Есть хотелось страшно — и неудивительно, потому что в последний раз он ел сутки с лишним назад, в корчме по ту сторону леса.

Резерв немного пополнился — теперь в нем было чуть меньше половины.

Эгмонт сел, правда, с некоторым трудом. Похоже, вчера он несколько переоценил свои силы, решив, будто лес высосал из него только магическую энергию. А может, ученик… Артур был прав насчет Лиррас Эндер. Но раньше он гораздо быстрее отходил после этого зелья: вполне хватало трех-четырех часов.

Он переждал приступ слабости и порадовался тому, что уснул в одежде, — вчера не было сил раздеться, сегодня проблема была бы в обратном. Потом натянул сапоги, собрался с силами и встал. По возможности вертикально.

Мир уверенно шатался — вверх-вниз, вправо-влево, по диагонали. Но пол пока что был внизу, и Эгмонт успел сделать целых два шага, прежде чем уже знакомый голос возмущенно осведомился:

— Эй, вы куда собрались?

— Туда, — лаконично ответил маг. Он был всецело занят борьбой с полом.

Артур насмешливо хмыкнул.

— Сядьте, — приказал он. — Я сейчас.

Может, другое зелье принесет, с надеждой подумал Эгмонт. Для более быстрого… хм… оздоравливания.

Мальчишка вернулся через две минуты. Зелья он не принес, зато притащил какую-то весьма непотребного вида лохань. Маг посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Артура, постаравшись, чтобы этот взгляд оказался в должной степени ледяным.

— А что? — совершенно спокойно парировал тот. — Ежели вы на полдороге свалитесь, мне вас как, за ногу тащить? Или волчару этого с огорода кликать?

— Не свалюсь, — тихо и нехорошо пообещал Эгмонт. С полминуты они смотрели друг на друга.

— Ну, как знаете, — сдал назад Артур.

Рихтер мысленно посочувствовал коллеге Ламмерлэйк: скорее всего, лет через шесть юное дарование собиралось поступать на алхимический. А если он уже сейчас такой упрямый, что будет к первому курсу?

…Туда и обратно Эгмонт добрался самостоятельно, причем так нигде и не свалился, вопреки мрачным прогнозам юного целителя. Правда, его дважды облаяла белая собачка. Просто удивительно, как в таком маленьком существе помещается такой громкий лай.

Во дворе, кстати, были куры. Много кур. И все они лезли под ноги, сопровождая это возмущенным кудахтаньем.

На обратном пути он встретил Сигурда. Волкодлак, выспавшийся и довольный жизнью, шел с огорода, помахивая длинным пучком зеленого лука. Передвигаться, опираясь на оборотня, оказалось куда быстрее и надежнее.

Когда они вернулись в комнату, лохань уже исчезла. Артур весьма недовольно косился на пациента, но все свои мысли держал при себе — надо думать, Ардис успела рассказать ему, чем Эгмонт зарабатывает себе на жизнь. Зарабатывал. А спорить с преподавателем Академии, куда тебе еще поступать…