Отступник. История одного контракта - Даниэль Григорьевич Бобяков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Увы, но в нашем городе не так много достопримечательностей, но все же докуда вы бы хотели прогуляться?
— Давайте прогуляемся до излома, а то я у него пока ни разу не был, — недолго думая, предложил отступник.
— Прекрасно, пойдемте, — и спокойным шагом Маша повела шедшего с ней вровень Сергея до излома через весь город, во время чего они, как это бывает, успели разговориться, и начала разговор снова Маша.
— Как я слышала, да и как я вижу, вы идете на поправку.
— Да, уже почти поправился. Так, осталось пара ссадин да синяков, ну и рана на затылке. Пустяки, одним словом.
— Тогда вам стоит поблагодарить Творца, что остались целы… Вы, кстати, так и не вспомнили, что с вами случилось и почему потеряли сознание? — ненароком поинтересовалась Вишневская, вопросительно глянув на отступника.
— Нет… помню, как прибыл ко двору Меньшикова, и помню, как ходил уже внутри сгоревшего дома. Однако, что было дальше, я не помню, как будто в сознании сплошной провал или туман, только иногда в голове всплывают странные сцены, природу которых мне сложно объяснить.
— Думаю, вам просто не повезло, и на вас напали подкараулившие грабители, быстро вырубившие вас исподтишка ударом по затылку. Ведь, увы, как вы слышали, да и как вы убедились, такое для нашего города в чести, и не вы первый не вы и последний, а насчет сцен, скорей всего, это просто галлюцинации, вызванные травмой головы.
— Странно только, почему при мне тогда остались мои вещи… — подметил Сергей, постоянно вспоминавший похожую судьбу Григория, отчего ему становилось не очень хорошо, — однако это единственное логическое объяснение того, что со мной случилось.
— Определенно и наверняка это будет очень сложно для вас, особенно учитывая произошедшие с вами, однако, я прошу не судить строго наш город из-за этого. Все-таки он и его жители стали такими, какими вы их сейчас застали неспроста. Веками длившаяся борьба с Новзгордом, проигрыш ему и переход под его контроль, а после постоянные восстания в связи с несогласием с властью над собой и политикой Новзгорда. Его жестокие подавления, во время которых пролилось слишком много невинной крови, и, наконец, случившийся недавно страшный голод… и мор. Все это не лучшим образом отразилось на Кургане и его горожанах, из-за чего, как ни прискорбно это говорить, сейчас он находится в упадке и просто медленно, но верно умирает.
— Однако не стоит быть так уверенным в будущем, ведь все еще может повернуться вспять, и когда-нибудь в этом городе наступят хорошие времена.
— А вы оптимист, — улыбнувшись, проговорила Маша, а Сергей усмехнулся от таких слов и, обнаружив во время прогулки слежку за собой от уже знакомых ему горожан, снова вспомнил, кем является Маша, и заметил:
— Признаться, все еще не могу привыкнуть к вашему поведению, которое в корне противоестественно вашему положению.
— Ха! Ну да, я ведь сейчас должна сидеть в каменном дворце за семью дверями, тихо шить приданное в светлице да вздыхать о женихе, или как там в одной сказке говорилось? «Три девицы под окном пряли поздно вечерком…»
— Нуу… наверное, что-то подобное.
— Да, моя матушка полностью согласилась бы с вами, тоже не одобрив такое недопустимое поведение, и давно бы отправила меня под венец. Главная и, по сути, единственная проблема — найти в этих краях достойную партию. В городе как таковых вариантов особо нет, а вокруг города если и есть кто-то, так это несколько мелких дворян. Однако моей матери приглянулся-таки один вариант — старший сын одного графа, чьи имения находятся в местных землях, — Сергей при этих словах как-то невольно осунулся по понятным причинам. — И она даже начала приготовления к сватовству… — Маша вдруг запнулась и, упершись взглядом в землю, тихо проговорила: — Очень жаль, что моего венчания она из-за мора уже никогда не увидит.
— Мои искренние соболезнования вам… ведь я сам не так давно потерял дорогого мне человека, — понимающе сказал отступник.
— Все мы умрем рано или поздно, однако мы все восстанем, когда наступит царство Творца, и мы войдем в эпоху рая, мира и процветания. Но спасибо вам… Близкого человека? Но как это произошло? — спросила Маша, но заметив, как помрачнел Сергей, тут же поспешила добавить: — Если вы не хотите об этом говорить, я вас не убеждаю ни в коем случае, и сразу хочу попросить извинить меня, если вас это задело.
— Не за что вам извиняться, ведь мой друг погиб именно из-за моих неправильных решений и действий, его кровь на моих руках, и этот грех я буду нести всегда.
— Вы осознаете, что совершили и раскаиваетесь в этом, а это значит, что вы заслуживаете прощения.
— И все же кости моего друга это не поднимет, — мрачно сказал Сергей, и некоторое время он и Маша прошли в полном молчании, погруженные в свои мысли. Но это молчание, однако, вскоре было нарушено.
— Знаете, — задумчиво проговорила Маша и, глянув на Сергея странным взглядом, спросила: — Вы ведь прекрасно понимаете, какое в народе о вас, отступниках, мнение. И оно, мягко говоря, не очень хорошее, однако мне интересно выслушать вас, то есть отступника. Что вы думаете про это, и в чем вы находите свое предназначение в этом жестоком по отношению к вам мире?
— Думаю много чего, однако я постоянно отметаю эти мысли от себя, ведь какой в этом смысл? Человека и его природу все равно не изменить, и потому я пытаюсь не обращать на это внимания и просто стараюсь огораживаться от людей, так, думаю, будет лучше для нас всех. А насчет предназначения, то тут все отталкивается от того, что я обычный отступник со всеми вытекающими из этого факта, то есть служить на благо короны и доставать для нее особо и всем известные полезные вещи из пустоши, а также не допускать влияния пустошей на наш мир и защищать людей от них, если это случится, любой ценой. Все эти пункты подробно расписаны в кодексе отступников, и я стараюсь всегда следовать ему и его правилам.
— А вы когда-нибудь представляли себе жизнь, в которой вы не являетесь отступником?
— Честно говоря, — проговорил Сергей, задумавшись, над этим вопросом, — нет. В пустоши, будучи отступником, я нашел себя и свое предназначение и без нее я уже не представляю свою жизнь. Так что это стало моей судьбой.
— Ну а если бы вы вдруг
