Русская готика - Артем Тихомиров

Олег решил обойти вокруг дома и углубился в заросли с восточной стороны. Лучи фонариков метались туда-сюда, вытаскивая на мгновенье из темноты корявые стволы и кучи строительного мусора, валяющегося у подножия фундамента. Пахло листвой и мокрой штукатуркой. Под ногами хрустело. Наталья поглядела вверх. Окна первого этажа находились на высоте двух метров, отсюда не дотянешься, если нет ничего, на что можно встать. Споткнувшись, Наталья чуть не шмякнулась лицом вниз, но успела схватиться за стену левой рукой. Олег даже не обернулся. Словно его ничуть не волновало, что с ней может что-нибудь произойти нехорошее.

Ненормальный.

Свернув влево, Олег и Наталья очутились на широком заднем дворе. Метрах в двадцати стояли развалины сгоревшей конюшни и кузница. Дальше – еще какие-то хозяйственные постройки, утонувшие в зарослях кустарника и сорняков. Олег сделал несколько шагов вдоль здания. Наталья, идя за ним, направила свой фонарик туда, где когда-то находились ворота. Конечно, уже не было ни ограды, ни самих ворот, но ясно просматривался участок дороги, которая, делая крюк, уходила через лес на северо-запад. Этой дорогой никто давно не пользовался, поэтому она почти полностью заросла. Наталье казалось, что сейчас она услышит скрип осей барской коляски и увидит, как в ворота вбегают лошади, тянущие небольшой экипаж с сидящим на козлах мертвецом. Помахивая кнутом, кучер улыбается беззубой пастью, вокруг которой засохла кровь…

Олег схватил ее за руку. Наталья вскрикнула.

– Ты что?

– Ничего… – Ее сердце выскакивало из груди. Наталья хватала ртом воздух.

– Я собираюсь войти, – сообщил Олег после паузы.

Ненормальный.

– Зачем?

– Просто иду. Ты разве не хотела?

– Я…

– Здесь будешь ждать?

– Олег, это нечестно. Ты знаешь, что у меня поджилки трясутся от этого места.

– Я тебя не звал, – напомнил Олег. – Я хочу войти и посмотреть.

– Тебе не страшно?

– Страшно. – Тут он был искренен. Хотя костей он не слышал уже довольно долгое время, они могли заявить о себе в любой момент. Да и сам особняк не сводил с него глаз, Олег хорошо это чувствовал. – Я пойду. Там кухня?

Он указал на дверной проем.

– Кухня, – сказала Наталья.

Я хотела пойти. Надо отвечать за свои поступки.

Иди!

Это дом, где умерли три человека (по меньшей мере); умерли сами или были убиты. Все равно. Призраки могут появиться и в том, и в другом случае.

Олег шагнул к двери, ведущей на кухню, и исчез внутри. Луч фонарика зашарил во мраке. Эхо от шагов полетело внутрь помещений, забился где-то в мрачно, наполненной воспоминаниями темноте. «Я иду в нехорошее место. Сейчас уже ночь, и я не имею понятия, что творю…» – подумала Наталья.

Оставаться снаружи она не могла, поэтому выход у нее был только один: следовать за Олегом.

Здесь он никогда не был, поэтому с удивлением осматривал большое прокопченное помещение кухни, где когда-то случился пожар. Что именно здесь случилось в прошлом, вряд ли кто-то знал. Это не дом, а мавзолей для умерших воспоминаний, для страхов, сомнений и кошмаров. Они концентрируются в этих стенах, перекрытиях, потолках. Их невозможно выгнать отсюда никакими средствами, призраки будут жить здесь, пока цел хоть один-единственный камень.

Олег поводил лучом света из стороны в сторону. Позади тяжело дышала, словно после долгого бега, Наталья.

Они будут жить здесь и после того, как будет закончен ремонт и все засияет свежестью и европейской новизной. Вероятно, будет еще хуже, чем сейчас. Олег сглотнул. В горле пересохло.

Олег обследовал кухню, замечая, что после сегодняшней уборки стало чище. Как было, он, разумеется, не видел, но мог предположить. Рабочие вывезли два грузовика строительного мусора. И, видимо, им придется потрудиться немало, чтобы расчистить строительную площадку для других.

Они подошли к продуктовому погребу. Наталья, не думая, спряталась за спину Олега. Он этого даже не заметил, освещая фонариком оба проема. Рабочие срезали двери и с погреба, и с подземелья, и теперь на ночных обходчиков смотрели два черных отверстия.

– Что там? – спросил Олег, принюхиваясь.

– Слева дверь – там, видимо, хранили съестные припасы. А справа – какое-то подземное помещение. – Наталья направила туда свой фонарь. Пятно света проявило из тьмы участок кирпичной кладки свода, покрытый плесенью.

– А что в подземелье?

– Не знаю, – ответила Наталья, стараясь утихомирить дрожь. От нее голос походил на скачущий мячик. – Бригадир сказал, что там пусто. Ничего нет.

Олег покачал головой, подошел ближе и посветил. Ступеньки. Влажная стена, крошащиеся кирпичи. Странный запах, не такой, что доносится из погреба, где хранилась провизия. Это другой запах, Олег знал, запах, как-то связанный с органикой, с гниением, распадом, но очень старый, почти выветрившийся.

Почти?

Очертания квадратного входа были Олегу знакомы. Не во сне ли он видел их? Не кости ли рассказали ему о нем? Он закрыл на мгновенье глаза, точно зная, что если достичь низа лестницы, можно увидеть, что подземелье – это большое прямоугольное помещение, тянущееся под западным крылом особняка. Оно действительно пустое. Его стены покрыты влагой, пол каменный, но на нем местами большой слой земли и пыли. Чтобы его расчистить, нужно время.

Олег открыл глаза.

Ему надо спуститься туда. По всей видимости, он за этим сюда и пришел. Работа лишь прикрытие. Там, где-то там, во тьме, скрываются ответы на его вопросы…

– Я спускаюсь, – сказал он Наталье. – Если хочешь, идем.

– Не надо!

– Если рабочие ходили туда, то нам-то чего бояться?

– Но тогда был день…

Голос Натальи был не громче комариного писка. Олег посмотрел на нее через плечо, тусклыми мутными глазами. Она схватила его за рукав в вялой попытке остановить, но он не послушался.

Первая и вторая ступени лестницы во тьму были сильно выщерблены и крошились под ногами. Олег ступил на первую, помедлил, словно проверяя прочность камня, и стал спускаться. Наталья шагнула следом и застыла на пороге. Лучше всего думать, что это игра. Они забрались в заброшенный дом, чтобы разыскать привидение. Конечно, ничего страшного тут нет, кроме темных углов и ужасной вони гниющего дерева и мусора, но игра есть игра… И еще мысль об игре говорит о том, что страх, который испытывает человек, ненастоящий.

Слабое утешение, если разобраться. То, что творилось у Натальи в душе, не назовешь ненастоящим. Дом давил ей на плечи своим грузом и беззвучно смеялся. Он мстит ей за то, что она сегодня издевалась над ним. За дерзость.