Алхимик с боевым дипломом - Ирина Сыромятникова

На причале группа неместного вида грузчиков сортировала развалы ящиков, тюков и бочек, доставленных последним пароходом, задержавшимся на траверзе Гилада аж на целые полдня. Хозяева шхун гадали, кого наймут для дальнейшей перевозки чудаковатые кладоискатели (а в том, что приезжие ищут именно клад, никто из местных не сомневался). Обсуждать перспективы этого занятия рыбаки старательно избегали – третий год рейсы на Птичьи острова приносили всем устойчивый дополнительный доход, и за свои деньги чужаки могли искать хоть морского дракона – промысел это не портило, любимчиков приезжие не выбирали, а возможность в неспокойные времена регулярно получать почту тоже была не лишней. Но сегодня завсегдатаев портовых пивных ожидало новое развлечение.

Вниз по улице с басовитым урчанием катила удивительная конструкция из двух колес, двух всадников, огромного количества кульков и гигантского чемодана. Средство передвижения под грузом угадывалось едва-едва, против ожидания с пирса оно не сорвалось, плавно завернуло на пристань и остановилось рядом со скарбом кладоискателей. Умелому водителю было немногим за двадцать, и выглядел он так, словно не мотался по пыльным дорогам, а только что покинул круизный пароход. Зато прибежавший следом пес от грязи и репьев казался толще себя вдвое.

– Держи руль, запасливый ты наш! – буркнул юноша, выбираясь из-под кучи поклажи.

Пассажир покрепче уперся ногами, удерживая перегруженный агрегат в равновесии.

Черные были на восточном побережье редкостью (особенно последние десять лет), но всем рыбакам почудилось в новоприбывших что-то смутно знакомое и тревожное. Портовый люд стал откладывать свои дела и присматриваться к происходящему.

Меж тем приезжие решили вступить в общение. Грузчиками руководил патлатый молодой человек, едва ли старше водителя удивительного транспортного средства. Странных путешественников он заметил, но особого внимания на них не обратил.

– Здравствуйте, уважаемый, – окликнул его голос, один тон которого заставлял прибавить в конце сакраментальное «чтоб ты издох».

Патлатый с удивлением оглянулся. Не то чтобы к нему раньше так не обращались, просто общение студентов-археологов во время полевой практики отличалось от общепринятого даже сильнее, чем холщовые штаны (которые практикант успел изгваздать, вообще ничем не занимаясь) от цивильных брюк (стрелочку на которых гость сумел сохранить, весь день находясь в дороге). После двух недель вольной жизни цивилизация настолько выветривалась из немытых голов, что слово «мистер» начинало вызывать гомерический смех, а сейчас перед студентом был человек, не только не осознающий всей крутости небеленого полотна, но и посматривавший на обладателя расписанной философскими цитатами фуфайки с явным состраданием, как на душевнобольного. Появление этого типа требовало немедленной реакции.

– Где находится штаб шестой партии?

– А где плюнете!

Щеголеватый мотоциклист окинул зубоскала проницательным взглядом и снисходительно поинтересовался:

– А из старших тут кто-нибудь есть?

Улыбка шутника стала натянутой. Он явно пытался выдумать достойный ответ, положение спас один из грузчиков, сразу распознавший черного и понимавший, какими проблемами грозит начинающаяся перепалка.

– Они в «Пьяной камбале» остановились, это вверх и около пекарни направо. А если вам начальство нужно, то мистера Баррая спросите.

Надменный юноша кивнул и вернулся к своему мотоциклу.

– Ты, это, лампу-то выключи! Чай не ночь. – Патлатый просто не мог промолчать.

– Без проблем, – процедил юноша и что-то сдвинул на руле.

Тучи птиц взметнулись в небо. Почтенный смотритель порта облил себя пивом и выругался как пьяный матрос. Оглашая окрестности надсадным ревом, Шорохом меченный агрегат покатил в сторону гостиницы.

В Арангене мне открылась новая истина: я ненавижу путешествовать. Ну вылазка на день-два с возможностью комфортного ночлега и непременной парой чистых носков – туда-сюда, а день за днем катиться по сельской местности, даже не зная, где остановишься в следующий раз… Чистое извращение. В Краухарде вообще не бывает бродяг (климат не тот), а жизнь в городе быстро приучила меня к водопроводу и канализации. Да что там, я даже завтраки сам себе готовить перестал! Возвращение к девственной природе не вызывало ничего, кроме раздражения. Первые пару дней меня утешали физиономии арангенских селян, шокированных видом мотоцикла, но потом черная натура взяла верх, я начал брюзжать и ко всему придираться. Просто чудо, что мне достался спутник под блокиратором!

Исчезновение Источника разбудило в Соркаре бездну запасливости и осторожности (а может, он всегда был таким), чистильщик набрал с собой в дорогу столько барахла, что у меня просто челюсть отпала. Ну я понимаю, личное имущество, но полпуда харчей, снадобья от чиха, котелки, одеяла, и Шорох знает какие еще «жизненно необходимые» мелочи… Хотя не исключено, что он просто знал здешнюю специфику лучше меня – арангенская глубинка была решительно неприспособлена для путешествий. Гостиниц на нашем пути вообще не попадалось (может, они есть где-то рядом с трактом), ночевать приходилось в частных домах, а жили арангенские селяне даже беднее, чем краухардские (что стало для меня откровением). В смысле – кучно, грязно и по старинке, запасного одеяла в семье могло вообще не быть, либо оно пребывало в таком состоянии, что пальцем прикоснуться боязно. Осознав реалии, я стал выбирать для ночлега сено и сарай. Соркар сунулся спать в доме (забыл, болезный, что Источник тю-тю) и потом весь исчесался – клопы! Защитного амулета у него не было. Интересно, как местные такое терпят. Ладно, маги среди них не живут, но неужели нельзя мебель клопобойным порошком обкурить? Он стоит гроши!

Сильно разгоняться на перегруженном мотоцикле я не решался. Раздобыть топливное масло каждый раз было целой проблемой, спирт тут употребляли исключительно внутрь, а табличек с названиями улиц нигде не вешали. Смысл? Если большинство селян неграмотные. Когда я пытался представить, что напишу в отчете для Ларкеса, ни одного цензурного слова на ум не приходило.

Единственным развлечением за все время пути стало зрелище пепелища, на которое меня занесло по милости Соркара. Впервые увидел, как сгорают строения, вообще ничем не защищенные от огня, – просто в хлам (в Краухарде даже от дровяных сараев больше остается). Впрочем, на качество ночлега конфуз проводника не повлиял.

Я забрался в уцелевший сад в поисках мяты и яблок для будущего чая, Макс что-то вынюхивал у ворот, а Соркар пытался определить, спасся ли хоть кто-то, и не затоптать при этом возможные улики. Среди головешек можно было разглядеть нечто напоминавшее обугленные туши людей и животных. Мы дружно сделали вид, что ничего не заметили – фиг знает, где искать местную полицию, а потом еще показания давать, протоколы подписывать, да что констеблю в голову взбредет… Лежали они здесь мертвые и еще полежат.