Свобода учиться. Игра против школы - Питер Грей

В этих играх есть масса возможностей для эксперимента, можно пробовать себя в роли разных персонажей и по-разному себя вести. В придуманном мире не бывает реальных последствий от ваших ошибок. Во многих онлайн-играх у участников есть возможность создавать группы по интересам, которые называются гильдии. Чтобы вступить в такую гильдию, нужно заполнить анкету, очень похожую на заявление о приеме на работу, в ней нужно объяснить, чем данный персонаж может быть полезен гильдии. Гильдии устроены примерно так же, как компании в реальном мире: в них есть начальники, правление и даже персонал по найму сотрудников. Онлайн-игры очень похожи на социодраматические игры на воображение, в которые играют дошкольники, только здесь все действие идет в виртуальном мире, а общение осуществляется по Сети. Эти игры включают разные уровни сложности, чтобы было интересно и детям постарше, и подросткам, и взрослым. Как и все социодраматические игры, онлайн-игры основаны на реалиях нашей жизни, поэтому в них отрабатываются идеи и социальные навыки, имеющие отношение к реальному миру. Результаты исследования, которое проводилось под эгидой корпорации IBM, показали, что в игре нужны такие же лидерские качества, как в реальном мире для управления компанией{221}.

Раньше видеоигры в основном изучали из боязни, что грубость и насилие в некоторых из них могут провоцировать у детей жестокое поведение в реальном мире. У тех, кто озаботился и изучил эту проблему более глубоко, это исследование рассеяло все страхи{222}. Нет доказательств, что убийство нарисованных персонажей заставляет людей поступать жестоко по отношению к другим в реальном мире. На самом деле существует версия, что проявление жестокости в играх, пожалуй, так же, как «опасные» игры на улице, помогает подросткам научиться контролировать свои эмоции и справляться с ними. Например, в ходе одного исследования выяснили, что студенты, регулярно играющие в жестокие компьютерные игры, меньше, чем те, кто не играл никогда, испытывали неприязнь и в меньшей степени были подвержены депрессии после выполнения сложной умственной задачи{223}. Вынужден признать, что лично я не могу играть в видеоигры или смотреть кино, где есть сцены насилия: они мне кажутся отвратительными. Но я не нашел в литературе, в результатах исследований ничего, что заставило бы меня утверждать, что мое неприятие подобных игр и фильмов – моральное достоинство. Я никогда не ограждал своих детей от такой вот вымышленной жестокости, и они выросли абсолютно мирными, достойными с точки зрения морали гражданами.

В последнее время исследователи начали обращать внимание на положительный эффект компьютерных игр. Несколько экспериментов показали, что игра в быстрые и динамичные игры значительно повышает результаты игроков в тестах на зрительно-пространственные способности, в том числе в стандартных тестах на IQ{224}. Другие исследования показывают, что некоторые компьютерные игры повышают показатели работы оперативной памяти (способности держать в голове несколько задач одновременно), расширяют критическое мышление и способности быстро решать проблемы{225}. Кроме этого, все больше фактов подтверждает, что дети, которые раньше не хотели читать и писать, сейчас улучшают грамотность, общаясь с помощью сообщений в онлайн-играх{226}. И как я уже сказал, существует по крайней мере несколько доказательств того, что в ходе динамичных игр, выражая свои эмоции, дети учатся контролировать чувства в напряженных ситуациях реальной жизни. На сегодняшний день существует мало официальных исследований, подтверждающих пользу видеоигр для общества, но есть множество единичных случаев, доказывающих социальную значимость таких игр. И исследование, которое было проведено, показывает, что люди, которые часто играют в видеоигры, в среднем лучше приспосабливаются к жизни в обществе, чем те, кто не играет{227}.

Компьютер и телевизор – прекрасные источники знаний и развлечений, и выбросить их из дома – все равно что выбросить из дома все книги. Совсем не обязательно делать это для того, чтобы отправить детей гулять. Самое главное – убедиться, что у них есть достаточно свободы для игры на свежем воздухе, с другими детьми, но при этом без взрослых. В современном мире детям необходимо уметь обращаться с компьютерами, точно так же как детям охотников-собирателей нужно было знать, как обращаться с палками-копалками и луком со стрелами. Чтобы эти навыки развить, детям нужны свобода и возможность играть с основным инструментом, необходимым для современной жизни, то есть с компьютером. Но для того чтобы они развивались и были здоровыми, нужны свобода и возможность играть с другими детьми на улице, вне дома. Ключевые слова здесь – свобода и возможность, а не принуждение.

Глава 9

Разновозрастные группы: ключ к успеху в самообучении

{228}

Однажды утром в игровой комнате в «Садбери Вэлли» я стал свидетелем удивительной сцены{229}. Трое мальчиков, одному из которых было тринадцать, а двум другим по семь, исключительно ради собственного удовольствия сочиняли сказку о героях, монстрах и сражениях. Младшие мальчики радостно выкрикивали наперебой продолжение сказки, а мальчик постарше составлял из этих идей связную историю и зарисовывал сцены на доске. Он был очень хорошим художником и рисовал с той же скоростью, с какой младшие выдавали свои идеи. Так продолжалось полчаса, по крайней мере столько, сколько я мог себе позволить наблюдать за ними, прежде чем пойти дальше, в другие помещения школы. Это большая честь, подумал я, быть единственным свидетелем создания художественного произведения, которое не могло бы появиться у двух семилетних мальчишек без старшего, равно как и у тринадцатилетнего мальчика, будь он один. Я наблюдал, как безграничный восторг и воображение семилеток и художественные способности играющего с ними замечательного рассказчика 13 лет как бы вступили в химическую реакцию, в результате чего мы наблюдали творческий акт.

Дэниел Гринберг – духовный наставник и создатель школы «Садбери Вэлли», о котором я рассказывал в пятой главе, на протяжении долгого времени утверждал, что секретное оружие, благодаря которому дети в его школе получают образование, – обучение в разновозрастных группах{230}. Точно так же Сугата Митра, который изучал минимально инвазивное образование в Индии, уверен, что общение детей разного возраста между собой способствовало быстрому освоению компьютеров (об этом я рассказывал в шестой главе){231}. И как мы видели, антропологи, изучавшие общество охотников-собирателей, тоже говорили о жизненной необходимости общения детей разных возрастов, поскольку они благодаря этому многому учатся самостоятельно (об этом я говорил во второй главе){232}.

Для того чтобы у ребенка развивались способности к самостоятельному обучению и по собственной инициативе, ему необходимо общаться с детьми разного возраста. Дети учатся, наблюдая друг за другом и общаясь с теми, кто моложе или старше их. При этом работники образования почти не придают значения образовательной ценности разновозрастных групп. Они зациклены на идее, что учителя должны контролировать процесс обучения и детям лучше всего учиться в группах, где у всех один уровень. Очень редко кто задумывается (если задумывается вообще) о том, что дети учатся друг у друга, если они разного возраста, то есть если у них разные навыки и разный уровень интеллектуального развития.

С исторической точки зрения, равно как и с эволюционной, нелепо делить детей на группы по возрасту. Я бы даже сказал, что для современного мира это страшная нелепость. Дети охотников-собирателей учились через игру, исследовали и познавали мир, это обязательно происходило в группах, где участники сильно различались по возрасту (об этом я рассказывал во второй главе). Поселения охотников-собирателей были небольшие, дети рождались в разное время, и очень редко ребенок мог найти больше одного или двух товарищей-ровесников. Обычно в группе играли примерно шесть человек в возрасте от четырех до 12 лет или даже от семи до 17. И так продолжалось все то время, что мы были охотниками-собирателями, то есть 99 процентов времени существования человечества{233}.

Если мы заглянем в более ранний период истории – до появления человека, – то увидим, что детеныши животных тоже играли с детенышами разного возраста. Наши предки, человекообразные обезьяны, включая шимпанзе, бонобо и горилл, жили небольшими группами, и самки рожали по одному детенышу за раз. Поэтому детеныши обезьян очень разного возраста обычно играли вместе{234}. Благодаря этим наблюдениям можно сказать, что условия у наших последних общих предков были те же, что и у человекообразных обезьян: дети редко общались со сверстниками. Мне кажется, наши игровые инстинкты и инстинкт самообучения начали развиваться миллионы лет назад. Возможно, это происходило примерно в то время, когда человек шел уже по собственному пути развития, отдельно от других человекообразных обезьян, и в условиях, когда общение между представителями молодого поколения происходило в смешанных возрастных группах.