Рай беспощадный - Артем Каменистый

— У вас разве стен не было? Или баррикад?

— Были, конечно, но не помогли они. Представь толпу диксов. Представил? Вот то-то…

— Не представил… — Опять она как-то неубедительно поясняет: вот не верится, и все.

— Ты видел, какие они сильные?

— Видел. Они просто бешеные. Их насквозь копьем, а они все равно лезут…

— Ваш Эн говорил, что у них снят внутренний барьер. Слышал истории, когда в состоянии аффекта человек делает что-то невозможное? Перепрыгивает через яму широченную или поднимает плиту весом в тонну, придавившую ребенка?

— Слышал, конечно.

— Так вот, Эн говорил, что человек и малой доли своих сил не может использовать. У него в голове что-то запрещает полностью выкладываться, бережет от перегрузок. Ведь перегрузки могут покалечить или даже убить. А у диксов этот предохранитель исчезает, поэтому они такие сильные.

— А перегрузки как же? Должны тоже их калечить.

— На них почему-то не действует. Трясучка в них что-то изменяет. Или действует, но не на всех: те, кто приспосабливается, выживают, остальные — нет. Мертвых диксов часто на рифах находят.

— Жаль, что она нам такую силу не дает… Слушай, но они ведь почти безоружны — дубинка, про которую Серж рассказывал, редкость. У вас копья хорошие — даже у нас таких не видел. Яд тоже, наверное, был. Баррикада высокая. И парни, наверное, вроде Сержа были, крепкие. Как же они вас?

Помрачнев, Дина опустила голову и со странной неловкостью монотонно, будто заученный урок, пояснила:

— Не знаю. Я не все видела. Темно было. Сергей говорил, что сначала за кухней полезли на баррикаду, там их не пропустили, но потом они вдруг со всех сторон появились. У нас просто людей не хватило удержаться. Когда диксы ворвались… Максим, когда я увидела, что они уже внутри, то сразу побежала. Сопротивляться им невозможно. Что им наши копья? Ты сам видел, какие они живучие. За баррикадой еще можно драться, а вот без нее уже ничего не получится. Яд помогает, но только нельзя его долго хранить — не больше пятнадцати минут. Никто не знал, что они придут, вот и не успели приготовиться. Они неожиданно напали. Столько их никогда не было. Даже с одним впятером трудно справиться — сам знаешь, а их, наверное, сотня была. А нас тоже сотня, считая детей…

Странно, но Макс почему-то не верил ей. Она, похоже, чего-то недоговаривала. Стыдится своего страха? Того, что сбежала из боя, спасая свою жизнь и не думая о других? Возможно…

— Извини.

— За что?

— Ты помрачнела сильно, когда рассказывала. Не надо было про такое напоминать.

— Да ничего страшного.

— А что — вы тоже Эна знаете?

— Его все знают. Многие наши поначалу с вами жили, а потом перебрались на новое место. Думали, там лучше жизнь будет. И связь с вами первое время поддерживали, пока не перессорились окончательно. Порядки у нас правильнее… были. Не такие, как у вас. Все работали — никто не загорал. Видел бы ты, какие у нас хижины построили из камней. Без цемента, а не разрушишь — раствор сумели сделать известковый, крепко на нем держалось. И там даже в полдень не сильно жарко — стены коралловые, пористые, не нагреваются сильно.

— У нас тоже порядки не людоедские. Да, старшие не работают, но совсем без дела не сидят. Они новичков в карантине держат, превратившихся в диксов убивают, поселок охраняют.

— Брюхо отъедают ваши старшие, — скептически хмыкнула Дина. — Не защитят они вас, если что-то серьезное начнется. Здесь очень трудно выжить, а если при этом еще и обслуживать кого-то приходится, то вдвое труднее. И еще о будущем думать надо. Ваши старшие вас погубят — не думают ни о чем. Их все устраивает. Жизнь меняется, а они остаются прежними. Закончится тем, что придут готы и легко захватят. Ну… или диксы эти.

— Ты у нас бывала?

— Нет. Я здесь два месяца всего. Те, кто у вас жил раньше, рассказывали. Таких, как вы, готы подчиняют очень легко — вы понятные и предсказуемые. У вас всегда все одинаково. Слушай, Максим… — Дина неловко замялась. — У тебя есть кто-нибудь?

— В смысле?

— Ну… девушка есть? Успел подругу завести?

— Нет.

— А хочешь, я буду твоим другом?

Макс опешил от столь прямолинейного предложения, а Дина торопливо пояснила:

— Нет, я не о том. Ты говорил, что у тебя друзей нет. Вот теперь будет. Хочешь?

До него начало доходить:

— Дин, ты боишься, что… Ну что тебя, когда придешь…

— Если ты о том, что у вас все девочки считаются предметами неодушевленными, которые без хозяина существовать не должны, то — да, боюсь. Я же не прошу тебя… Ну… — Даже в темноте Максу показалось, что он видит, как она краснеет. — Просто будем дружить, и все.

— Дин, я когда сюда попал…

Макс, запинаясь, сбивчиво рассказал свою историю. Про свидание с Лерой; про светляк; про грандиозный план дождаться свою девушку. Почти все то, что Эну рассказывал, слово в слово.

Внимательно его выслушав, Дина покачала головой:

— Повезло твоей Лере — другой бы даже вспоминать о ней не стал. Ты не думай — я на ее место не претендую.

— Да понял уже. Дина, дружить было бы неплохо, вот только я старшему одному кое-что должен. Шлепки он мне дал вот эти — не расплатился еще. Тебе бы не с должником дружить, а…

Дина отмахнулась:

— Подумаешь, шлепки. Ты вон топор им принесешь. Он стоит как весь ваш поселок — никто и вспоминать о ерунде не будет. Хорошие ныряльщики на вес золота, а ты очень хороший, раз такую вещь достал: тебя сразу уважать начнут.

— Ну смотри, тогда можно и дружить…

Дина обернулась, с серьезным видом протянула руку. Пожав ее узкую ладошку, Макс смущенно уточнил:

— А там, у вас в поселке… У тебя там был друг?

Девушка покачала головой:

— Нет. У нас с этим не так, как у вас. Любовь, конечно, у многих была, а если нет ее, то никто тебя и пальцем не тронет. Мы хорошо жили… раньше…

Увидев, что девушка опять помрачнела, Макс утешил:

— Жора рассказывал, у нас раньше еще хуже было. Как в тюрьме жили. Прежнего нашего вождя Бизон своими руками зарезал — крови тогда много пролили, чтобы изменить все. Вышло, наверное, не очень хорошо, но все равно легче жить стали. Пройдет время — и еще лучше жить будем, слово даю!

— Ты оптимист… — со странной горечью еле слышно произнесла Дина.

— Ага. Вот увидишь — раз уж я здесь, то все хорошо будет. Мне деваться некуда, а то появится Лера — а мы живем как в аду. Здесь ведь настоящий рай, здесь так жить нельзя. Не место, а благодать. Люди на Земле бешеные деньги платят, чтобы пожить на таких островах, как наш. А мы это бесплатно получили. Так зачем страдаем? Такому радоваться надо!