Европа. Акт 3-й - Станислав Пилипенко

Лина достала свой янтарный кулончик и отдала его старшему из охранников, Гектору. Он был самым доверенным для нее лицом (естественно, после Палача, его мамы и папы).

Джим явился ровно через 15 минут. В номер его ввел охранник, который, после жеста Лины тут же удалился.

— Лина, я понял, что вы получили мое послание?

— Да, я получила и все поняла, но общаться с вами я могу только в одностороннем варианте. Я все вижу, могу получить от вас любое количество информации, но отослать вам мыслеобраз не в состоянии. Тут у нас некая разбалансировка выходит.

— Давайте тогда общаться старым, дедовским способом. Иначе я путаться буду. Говоря образно, в моем мозгу тумблер не ставится в среднее положение.

— С вами все понятно, — улыбнулась Лина.

— Почти вся округа покрыта сеткой сканирующих. Я, к сожалению, очень быстро теряю свою силу. У меня большая площадь покрытия, но 15–20 минут — это мой максимум. Для такой работы я не подходящий вариант. Кроме этого, общим руководством заниматься тоже кому-то необходимо, да и задействованных сканирующих вполне достаточно, даже с запасом. Результаты уже есть. Тут, в порту, находится человек, который участвовал в организации перевозки нескольких партий грузов. Он — искусственно выращенный, не рожденный. Но он не инкубаторский.

— Как-так, не инкубаторский? — удивилась Лина.

— А вот так! Ученные, которые довели до ума технологии, работающие сейчас в Инкубаторе, начинали свою деятельность тут, в Европе. Инквизиция тогда еще не вошла в свою полную силу. Не все видели за ней перспективу. Неясно, сколько было этих ученных, как долго они работали, прежде чем переехать в Америку, но ни успели вырастить несколько плодов. Перед отплытием, дети были отданы на воспитание знакомым. В Америке, как понятно, эти исследователи тоже не прижились. Найденный сканированием индивид является плодом подпольного инкубатора…

— Подпольные дети, назовем их так, — перебила Джима Лина, тот продолжил:

— Из результатов сканирования стало известно, что есть еще один такой «подпольный». Он, мужчина, занимает высокую должность в Инквизиции и долго прожил в Риме.

— То есть за говор сотворила третья сторона, не рожденные и не инкубаторские.

— Получается так. Пока смысла трогать его нет. Зовут его Джек Вилла, он начальник таможни Порта. Живет рядом, в поселочке. Без жены, без детей. Даже живет во флигельке, который ему предоставила Инквизиция. И он, и все его окружение, сейчас под особым нашим присмотром.

— А подробности про ученных вы тоже узнали из мыслеобразов Джека?

— Да, после новостей он подумал от том, что не его из его ли партии это оружие, потом пустился в воспоминания детства. Вспомнил разговор отчима о том, откуда он взялся и все такое. Но в какой-то момент он стал думать только о работе. Только иногда, рывками о том, что нам надо. Но это можно объяснить запаркой на портовой таможне. Да, забыл сказать, что Джек имеет способности к гипнозу. Избирательно, не все подряд ему поддаются. В большей мере рожденные, инкубаторские — реже. Опять же это стало ясно из одного мыслеобраза. Знал бы Джек, что пойманная партия оружия была ввезена не через порт. Хотя не понятно, может он курировал все пути ввоза. Он еще не думал об этом. Честно говоря, мы просто угадали то, кого сканировать в первую очередь. На все людей не хватит. А Джек, судя по докладам, любит покататься из порта в поселок, что у ближайшей таможни. В баре там посидеть, с людьми поговорить. Пиво тамошнее, видите ли, ему нравится. А чем местное хуже? Вон, бар рядом. Все в монастырской пивоварне варится. Она в нашем поселочке организована. А в таможенный бар пиво с Польши возят. Эксклюзив! Дерьмо-дерьмом этот их эксклюзив. Но о вкусах не спорят. Вот и прозевали Джека. Но ведь претензий к нему никаких не было. И по вере, и по работе. Джек даже в баре подрался с одним поляком, потому что тот про великую Ра плохо высказался. Знатная драка была.

— А с женщинами у него как? — поинтересовалась Лина.

— Никак. Была одна, когда он еще мелким инспектором таможни работал. Это женщина его бросила ради богатого римского предпринимателя. С тех пор он женщин недолюбливает. Мы уж думали, что он в голубизну ударился. Но нет, не замечено. Даже люса соответствующей ориентации ему подсовывали. Через верного нам человека, он тут бордель держит. Не захотел. И в бордели, кстати, не ходит. Мы бы точно знали. Джек, периодически подвергался сканированию. Ради безопасности, на всякий случай. Такое у нас практикуется. Думал Джек только о работе и о мелких домашних делах. Даже скучно.

— Может его подучил кто-то? Из ваших, например. Наши то и понятия не имели, что у вас с передачей мыслеобразов все так серьезно. Подразумевали, что что-то, но не более того. Простой, рожденный, человек не привык скрывать то, что он действительно думает по конкретному поводу. Когда хочет, тогда про любое и думает.

— А мы… таких, как вы, Лина, все ж подозревали. Делали безрезультатные, косвенные проверки. Но поймите нас правильно. Мы ничего плохого государству не хотели. Это было на уровне инстинкта самосохранения.

— Та понятно, я вас понимаю. Сейчас только надо стремится к тому, чтобы не было таких понятий, как «Мы» и «Вы». И если уж человека в 5-6-ти летнем возрасте не отбраковали в люсы, то пускай учится. Не надо таких браковать. Пускай далее обретает свой уровень знаний.

— Почему? Они же не рожденные? Зачем вы их защищаете?

— Я встречалась недавно с таким. Он сам смог восполнить пробелы своего образования. Но обида у него осталась. Глубокая обида. На уровне мести, мысли о которой его мучили каждый день. Такой и может организовать бунт. И это будет бунт тупых и злопамятных людей. Они чуть грамотны, но ограничены. Таким можно влить в голову что угодно. И ели уж они во что-то поверят, то могут горы свернуть. При этом, пагубность, смертоносную губительность данного бунта они не поймут. Вернее поймут, но потом, кода даже им станет жить в 100 раз хуже. Но и тогда они не признают свои тупость заблуждений. Они будут искать себе оправдания. Находить крайних и виноватых. И снова и снова будет проносится кровавая волна. Мы опять спустимся во Времена банд. А может и хуже.

— Да… картиночку вы нарисовали…

В дверь постучались, Лина ответила: «Входите!» (машинально берясь за ручку пистолета во внутренней кобуре).

В комнату вошел Один из дознавателей, Освальд Рибер. Высокий коренастый блондин. На