Русский код. Беседы с героями современной культуры - Вероника Александровна Пономарёва-Коржевская

2. Социальный ритуал

Отметив категории и темы, которые были близки нашим собеседникам в разговоре о русском культурном коде, перейдем к инструментальным вопросам. Как и где названные выше темы заявлены в культурной повестке? Как и где они работают или могут работать?

По нашему мнению, необходимо осмыслить или даже переосмыслить такое понятие, как социальный ритуал. В романтической богемной, равно как и в либеральной, среде принято высокомерно и уничижительно относиться к этому понятию. На самом деле поведение субъекта, имеющее целью подтверждение или повышение своего статуса при помощи культурных и художественных активностей, не всегда означает бесчувственность, исключительную прагматичность участников. Возможно, именно здорового отношения к современному искусству как к социальному ритуалу не хватает многим современникам, чьи взгляды и ценности близки традиционализму и патриотизму, а вот художественные вкусы зависли между шансоном и ностальгией по советской эстраде. И профессиональные художественные союзы, и государственные институции, ответственные за реализацию культурной политики, и независимые продюсеры должны осознать, что социальный ритуал, связанный с походом в филармонию, киномультиплекс или театр, может обслуживать как высокое искусство, так и профанированное, низкое, вредное для нации.

Для начала надо увидеть сложность этой картины, диалектику взаимоотношений чистого искусства и социального ритуала. Рассмотрим пример с театром как видом искусства и явлением современной культуры. И оценим, насколько необходимы тонкие настройки в вопросах планирования, продюсирования и подбора репертуара, если речь идет о культурной политике и культурном коде.

Для многих молодых и продвинутых потребителей, особенно в столицах, современный в отношении драматургии и технологий театр – это и есть современная культура. По статистике, публикуемой в открытых источниках, в России в театр ходит около пяти процентов населения. Часть этой аудитории инертна и консервативна в самом плохом смысле слова – она ориентируется не на репутацию театра или спектакля, не на мнение экспертов, а на имидж исполнителя главной роли – звезды телесериалов и на дешевый, коммерческий жанр.

Но есть и другая публика. Несмотря на ее малочисленность, особенно в сравнении с аудиторией телевидения и кино, она играет важнейшую роль в процессах, определяющих будущее страны. Если мы говорим об оформлении русского культурного кода, о его внедрении, надо увидеть эту аудиторию. Например, в приложении к аудитории Большого театра. Надо осознать, что далеко не все зрители Большого театра реально приобщены к эстетическому миру оперы и балета. Для значительной части зрителей поход в Большой театр – часть экскурсии в столицу или дань моде. Но это социально активная и платежеспособная публика! Значит, надо работать с этой стратой. Надо придумать, как изменить моду, как привлечь эту публику на спектакли, которые соответствовали бы тем категориям и ценностям, о которых говорили наши собеседники. Надо эти спектакли, имеющие отношение к русскому культурному коду, к актуальной, патриотической повестке, сделать такими же модными, престижными, как «Щелкунчик» в рождественские дни или как гастроли распиаренных западных оперных «звезд». Это вопрос и творческий, и маркетинговый, ни то, ни другое нельзя сбрасывать со счетов. Формирование нового социального ритуала будет настоящей победой русского искусства. Так, кстати, было и во времена «Могучей кучки», и в Серебряный век с его триумфом Дягилева, Станиславского и русского авангарда.

Таким же социальным ритуалом может стать посещение выставок. Типичный пример – выставка картин Валентина Серова, которая стала настолько статусной и необходимой для посещения, что была воспета группой «Ленинград» и превратилась в мем. Или, до недавнего времени, западные выставки в музее «Гараж».

Аудитория, связанная с социальным ритуалом, обладает не только обобщающими характеристиками того, что в маркетинге называют целевой аудиторией, но и сравнимыми вкусами, позволяющими моделировать, продюсировать при правильных подходах нужные события.

Социальный ритуал связан не только с покупательной способностью, но и с социальным статусом. Это не только ограничивает аудиторию, но и дает новые возможности, позволяет организовывать «цепочки» событий, типа: «Московская зажиточная и стабильная буржуазия» интересуется походом в Большой театр на Анну Нетребко, в Театр Наций на Евгения Миронова, в Концертный зал «Зарядье» на Дениса Мацуева, в Театр на Бронной на спектакли Константина Богомолова.

А сравнимые по социальному статусу и платежеспособности с буржуазией, но обладающие своими вкусами и запросами студенты, или молодые выпускники Высшей школы экономики, или Британской школы дизайна будут интересоваться уже другим: Гоголь-центром эпохи Кирилла Серебренникова или электротеатром «Станиславский» со «Сверлийцами»[53] и обязательным походом в Нур-бар по соседству.

Еще пример: «Зажиточная бабушка-аристократка, которая хочет, чтобы у внука сформировалось правильное представление о классике». Ее интересы: Малый театр, Зал имени Чайковского с билетами на концерт симфонического оркестра, Театр оперетты с классической постановкой «Летучей мыши».

Или: «Богатый провинциал, приехавший в Москву в отпуск или в командировку». Интересы: Большой театр, историческая сцена, все равно какой спектакль; МХТ имени Чехова или театр «Современник» с известными артистами.

Важно отметить, что подобные «портреты потребителей» составляются маркетологами при анализе целевой аудитории для создания того или иного продукта и играют ключевую роль при выстраивании стратегии продаж. Но с этими портретами можно и нужно работать не только в разрезе продаж и маркетинга. Нужно работать в разрезе мета-продюсирования. Каждое соприкосновение человека с театром, чем бы оно ни было спровоцировано, может (не должно, а именно может) «зацепить». Такой контакт равно бесценен и в том случае, когда неискушенный зритель, «приведенный» на протокольное мероприятие, вдруг испытал нечто типа «катарсиса», и в том, когда видавший виды «эксперт», в очередной раз пришедший на работу, получает эмоциональное потрясение.

Подобной сознательной, ориентированной на внедрение русского культурного кода работы очень не хватает нашему современному искусству и нашим продюсерам.

3. Расширение территории культуры и искусства, появление новых языковых систем

Расширение жанрового и видового поля культуры

В современном мире мы начинаем маркировать как культуру и искусства явления, которые еще недавно таковыми не считались. С одной стороны, этот процесс начался давно. Пожалуй, было бы правильно сказать, что так было всегда. Можно приводить примеры из далекого прошлого, можно из недавнего, из XX века – кино, родившееся как аттракцион, стало через несколько десятилетий искусством, а потом еще и создало внутри вида жанр элитарного арт-хауса. Такова же судьба фотографии, которая постепенно завоевала место в художественном пространстве.

Но сегодня эти процессы активизировались до предела. Если в Античность на возникновение нового вида искусства уходили века, то в Новое время эти фазы измерялись уже поколениями. Сегодня же такие процессы происходят в сфере дизайна, моды, рекламы, знаковой системы интернета и других областях в течение месяцев. Стираются границы – и жанровые, и географические.

Евгений Фатеев: «Для