История Польши - Михал ТЫМОВСКИЙ и др.

Основой фольварочного хозяйства был принудительный труд: земля обрабатывалась крестьянами данной деревни. На смену нату- /187/-/188/ ральной и денежной ренте в XVI в. пришли отработки. Они получили название барщины – обязанность бесплатной работы на полях и в фольварочной усадьбе хозяина деревни. Размер этих повинностей зависел от величины крестьянского земельного надела; на протяжении XVI столетия сложилась практика определения количества повинностей по числу рабочих дней в неделю. Новая форма ведения хозяйства, эффективно увеличивая доходы господ, повлекла за собой со временем увеличение налагавшихся на подданных повинностей. Доходы владельцев фольварков росли, главным образом, за счет расширения площади обрабатываемой земли, что опять-таки увеличивало барщинные отработки. В начале века норма барщины была дифференцированной, однако не превышала одного дня в неделю с лана земли (около 17 га). В 1520 г. эта норма была установлена как минимальная, а в течение столетия она выросла в три раза. В XVII в. для польского крестьянина-кмета, хозяйство которого зачастую было уже меньше лана, барщина составляла четыре-пять дней в неделю.

Столь существенный рост податей был невозможен без ограничения личной свободы крестьян. На протяжении XVI в. значительная часть крестьян вновь превратилась в лично зависимое население. После того, как было ограничено право ухода из деревни законами 1518–1520 гг., возникли предпосылки для полного подчинения крестьянства. Королевские суды перестали рассматривать споры между крестьянами и землевладельцами. Барщинную отработку признали обязательной. Со временем сложилось убеждение, что барщина есть результат личной зависимости. Но это убеждение не стало общим правилом, и продолжали существовать группы лично свободных крестьян, не отрабатывавших барщину. Впрочем, шляхта, заботясь о собственных свободах, не смогла обеспечить эффективного выполнения установленных ею же норм. Крестьяне устраивали побеги и с легкостью находили для себя место в других фольварках. Колонизация (особенно освоение земель Приднепровья) также давала возможность сохранить личную свободу.

В XVI столетии по-прежнему преобладали большие (размером в лан и более) крестьянские наделы. Фольварк нуждался в сильных крестьянских хозяйствах, поскольку только они могли содержать достаточное для выполнения барщины количество инвентаря и тяглового скота. Стремясь расширить фольварочные угодья, землевладельцы предпочитали не лишать крестьян земли; гораздо чаще они шли на невыгодные для крестьян укрупнения земельных участков или их замену. Основным и безусловно невыгодным для деревни способом увели- /189/ чения фольварочных земель было корчевание леса и запашка находившихся в совместном пользовании лугов. Подобным образом поступали и крестьяне, также стремившиеся увеличить размеры своего хозяйства. Земля без крестьян большой ценности не представляла.

Возникновение фольварков было попыткой найти средства для сохранения и поддержания определенного материального статуса. В этом шляхте помогала сохранявшаяся на протяжении всего XVI в. благоприятная конъюнктура на сельскохозяйственные продукты. Предпочтение было отдано барщине, видимо, потому, что для работы на фольварке сложно было найти достаточное количество свободных рабочих рук.

Массовая экономическая деятельность свидетельствует о существовании рынка. Крестьяне первыми поняли, что зерно выгоднее продавать. Распространение фольварков с использованием барщинного труда позволяло «перехватить» у крестьян эти доходы. Землевладельцы считали, что это принесет им большую выгоду, чем увеличение денежных или натуральных повинностей. Доходы от фольварочного хозяйства значительно возрастали, когда зерно продавалось непосредственно в Гданьске. Зерно переправлялось по Висле; это могли себе позволить, прежде всего, большие имения, которые могли взять на себя расходы по налаживанию транспортного сообщения. Суда для перевозки зерна строили из собственного дерева; часто после сплава их также продавали в Гданьске. Зерно, выращенное на фольварках близ Гданьска, осенью попадало в зернохранилища таких центров, как Казимеж-Дольны, Влоцлавек, Быдгощ или Грудзёндз. Ранней весной специально обученные рабочие начинали сплав. Чтобы не платить налогов, транспорт часто оформляли как собственность шляхтича. Жители Гданьска, в свою очередь, старались не допустить непосредственных контактов между иностранными купцами и складами, где хранилось зерно, и зачастую вносили задаток за транспорт. Сам город в XVI–XVII вв. был значительным потребителем зерна. Вывоз через Гданьск систематически возрастал и на протяжении XVI столетия увеличился с 10 до более, чем 50 тыс. лаштов{78} в год; в первой половине XVII в. экспорт зерна был еще больше. В рекордном 1618 году из Гданьска было вывезено свыше 115 тыс. лаштов (около 230 тыс. тонн). По мере увеличения экспорта расширялась и территория, связанная с Гданьском экономическими связями.

Фольварочное хозяйство оказалось особенно привлекательным именно там, где ощущалось влияние европейской конъюнктуры, одним из проводников которой выступал Гданьск. Уменьшение возмож- /190/ ностей сплава зерна могло сделать фольварк менее привлекательным. И все же роль гданьской торговли в становлении фольварочного хозяйства не следует переоценивать. В соседней Королевской [11] Пруссии, где численность земледельцев была велика, в фольварках, наряду с барщиной или вместо нее, зачастую использовалась наемная рабочая сила. Со временем фольварочное хозяйство возникало и там, откуда вывоз зерна за границу был вообще невозможен.

На протяжении XVI в. принципиальным образом изменились пропорции экспорта из польских и литовских земель; можно также говорить о том, что изменилась сама структура экспорта. В XVI столетии большую роль продолжали играть товары лесного хозяйства, но в балтийской торговле они существенно уступали зерну. Постоянное улучшение конъюнктуры для продуктов сельского хозяйства было, среди прочего, обусловлено развитием городов и притоком драгоценных металлов в Европу из-за океана. Эти процессы еще раньше начались в Западной Европе и распространились далеко на восток от Вислы.

Со временем крепли связи между развивающимися центрами Европы и сельскохозяйственными районами балтийского региона, хотя значение этих связей не всегда было очевидно для современников. Доставка зерна из Гданьска означала для Нидерландов и ряда других стран независимость от колебаний их собственных урожаев. Спрос на сельскохозяйственную и лесную продукцию был выше, чем на товары европейского ремесленного производства: Речь Посполитая, располагая все большими средствами, не хотела или не могла тратить их только на эти товары. В балтийской торговле XVI в. ведущую роль играли голландцы; роль ганзейцев ослабла; англичане как в XVI, так и в XVII столетии оставались на втором плане. Нет сомнений в том, что, по крайней мере, до середины XVII в. для всех участников балтийской торговли она была выгодной. В порт Гданьска ежегодно заходили сотни судов, которые доставляли разнообразные ремесленные товары и предметы роскоши и оставляли постоянно возраставшее количество наличных денег. Приток серебра не ослабевал на протяжении первой половины XVII столетия.

Зерно из Короны экспортировалось также по рекам Варта и Одер, но эти транспортные артерии не имели большого значения. То же самое можно сказать и об экспорте из Литвы по Неману и Двине. И тем не менее, эта торговля также влияла на расширение фольварочных хозяйств. Нельзя сбрасывать со счета и влияние большой торговли по оси восток – запад. Наряду с экспортом пушнины из Литвы самое большое значение имела торговля волами, стада которых перегоня- /191/ лись с земель Галицкой Руси, Волыни и Молдавии в Силезию и далее в Европу. С Запада импортировалось большое число различных ремесленных товаров (а также пряностей), но торговый баланс оставался для Польши положительным. Поскольку в целом оценить торговый баланс довольно сложно, можно лишь подчеркнуть возраставшую привлекательность экономической активности в области сельского хозяйства. Увеличение притока денег, хотя и вызывавшее инфляцию, оживляло внутренний рынок, что способствовало заметному росту богатства.

Поэтому если что-то и волновало государственных мужей, то это размеры доходов, которые приходились на долю посредников – жителей Гданьска и голландцев. Но даже это не привело к далеко идущим переменам в налоговой или морской политике. Спрос на зерно постоянно рос, а потому нет ничего удивительного в том, что к нему стали относиться как к чему-то естественному. Морализирование по поводу чрезмерного потребления предметов роскоши стало неким ритуалом. Но спрос на предметы роскоши не влиял напрямую на производство сельскохозяйственной продукции. Фольварк действительно получил широкое распространение, но в середине XVI в. вывоз зерна из Короны по морю не превышал 10 % урожая; это было намного меньше того, что потребляли польские города.