Неизвестный сепаратизм. На службе СД и Абвера - Лев Соцков

Но к этому времени действия и связи Майера уже неотступно контролировались советской разведкой и британской секретной службой. Он еще держался некоторое время, но финал приближался. Майер был накрыт англичанами на одной из конспиративных квартир 15 августа 1943 года. Одновременно были задержаны полторы сотни влиятельных участников тегеранского заговора. Все они были изолированы в специально организованном для этих целей лагере и содержались там вплоть до окончания войны. А те из националов, кто с первых дней Великой отечественной войны зачастил в германское посольство в Тегеране, потянулись в отдаленные южные провинции Ирана или за границу. Кто успел .

ЗА РЕКОЙ ПЯНДЖ

Так уж сложилось, что эмиграция из Средней Азии, особенно ее активная, можно даже сказать, агрессивная часть, исповедовавшая идеологию непременного отторжения от России с иностранной поддержкой, в силу географических, исторических и этнических факторов обосновалась преимущественно в Афганистане. Сам процесс эмиграции по времени делится на два этапа.

Первый — это массовая эмиграционная волна в период установления советской власти в Средней Азии в 1917—1922 годах. Ликвидация Бухарского эмирата и Хивинского ханства вызвали активное сопротивление со стороны правящих верхов. Именно к этому периоду относится расцвет наиболее жесткой формы вооруженной борьбы — басмачества. С территории Афганистана при поддержке местных авторитетов и иностранных разведок на районы среднеазиатских республик совершали набеги многочисленные отряды басмачей, которыми командовали Джунана-хан (туркмен), Ибрагим-бек (узбек), Фузайл Максум (таджик) и другие. Тогда ставка на реставрацию эмирата и создание самостоятельных государств в Средней Азии не оправдалась.

Второй этап массовой эмиграции относится к периоду коллективизации в 1929—1931 годах. Это были не такие уж редкие переходы госграницы или попытки таковых, со скотом и скарбом, совершавшиеся под прикрытием банд, базировавшихся за рубежом.

Во время Великой Отечественной войны эмиграция в Афганистане пополнилась некоторым количеством перебежчиков, но это число было не столь велико. Чего нельзя сказать о военнослужащих Красной Армии, попавших в плен и использовавшихся гитлеровцами в национальных легионах. Но они концентрировались непосредственно в районах театра военных действий, на фронте или на оккупированных вермахтом территориях. По национальному составу среднеазиатская эмиграция в Афганистане разделилась на три основные группы: туркменскую, узбекскую и таджикскую.

Естественно, что эмигранты оседали в этнически близких им областях, главным образом северных: туркмены — в провинциях Меймен, Герат, Мазари-Шариф, узбеки — частично в Мазари-Шарифе, другие в Каттаган-Бадахшане, таджики — в тех же провинциях, что и узбеки. Небольшая по количеству, но влиятельная часть узбекской и таджикской эмиграции находилась в Кабуле, и именно она претендовала на руководящую роль во всей эмиграции.

Сами эмигранты да и афганцы всегда рассматривали состав эмиграции по территориальному признаку. Так, узбекско-таджикская делилась на две группы: бухарскую и туркестанскую. К первой относят эмигрантов из бывшего Бухарского эмирата, то есть из Таджикистана и отчасти Узбекистана. Туркестанской считается эмиграция из бывшего царского Туркестана: Туркмении, Ферганы, Ташкента, Самарканда, Ходжента.

Были в Афганистане и эмигранты-киргизы с Памира, поселившиеся в Вахаджире, но эта малочисленная группа активностью не отличалась.

Туркестанскую эмиграцию долгие года возглавлял ее духовный лидер Халифа Кзыл Аяк. К переговорам с узбекско-таджикскими авторитетами он привлекал своего сына Сирадж Максума, в его ближайшее окружение входили Молла Джума Чули Бай и Молла Клыч Коушут Бай. Пользуясь влиянием в туркменской эмиграции и среди коренных туркмен, Халифа Кзыл Аяк сумел сплотить их организационно и идеологически. В прошлом он был одним из организаторов басмачества.

Ему же принадлежала идея объединения всех туркмен, проживающих на территории Туркменской ССР, Афганистана и Ирана, в самостоятельное, независимое государство. К такого рода устремлениям афганское правительство относилось отрицательно, заботясь о целостности своей страны .

Несмотря на это, туркменской эмиграции удавалось избегать режимных строгостей, которые испытывали не себе другие этнические группы.

По сравнению с туркменами узбекские и таджикские эмигранты находились и в худших экономических условиях. Они в основном занимались сельским хозяйством, а афганские власти весьма неохотно шли на предоставление им земель, а если и выделяли, то не лучшие. Эмигранты затрачивали много средств и труда, чтобы обустроить выделенные им небольшие участки. И все же, несмотря на все трудности, выходцы из среднеазиатских республик, применяя более культурные способы ведения хозяйства, быстро осваивались и получали значительно больше продукции, чем афганцы. Имелись даже случаи, когда афганские власти под разными предлогами сгоняли эмигрантов с освоенных ими участков и сажали на них афганских переселенцев.

Влиятельными деятелями в северных районах были таджик Хамранкул-бек, узбеки братья Кудратулла-хан Тюра и Мухитдин-хан Тюра. Наиболее радикальная часть узбекской и таджикской эмиграции осела, как уже говорилось, в Кабуле. Объединявшей ее политической фигурой был вплоть до своей смерти в 1944 году бывший эмир Бухарский Саид Алим-хан, позже эту роль пытался исполнять его старший сын. Другими достаточно авторитетными лидерами эмиграции были: муфтий Садретдин, узбек родом из Ташкента; Хашим Шайк Якубов — таджик, бывший посол Бухарской народной республики в Афганистане; Мубашир-хан Тарази, узбек духовного звания; Шир Мухаммед-бек (по прозвищу Курширмат), узбек, известный предводитель басмачей в Фергане, сторонник самых активных, порой совершенно авантюристических вооруженных акций, как и его брат Hyp Мухаммед; Яхья Ходжа Содур — таджик, духовное лицо, состоял в родстве с эмиром Бухарским. Из киргизов, пожалуй, самым заметным был Камчинбек Аильчибеков.

Среднеазиатская эмиграция в Афганистане не имела постоянных политических организаций или партий в прямом значении этих понятий. Обычно лидеры договаривались о руководящем центре, иногда ему давали название. Созданная по инициативе Саид Мубашир-хана организация, ориентировавшаяся на сотрудничество с немцами, носила название «Фаал». Главной задачей руководящих структур эмиграции всегда считалась подготовка вооруженного восстания на исконных территориях.

Афганское правительство, разрешив эмигрантам поселиться в стране, в какой-то мере покровительственно относилось к их лидерам, в частности, к эмиру Бухарскому, но вместе с тем следило, чтобы деятельность эмиграции не вылилась в неконтролируемые действия, которые могли бы нанести ущерб дружественным отношениям с СССР. Это не мешало, однако, некоторым афганским политикам давать иногда эмигрантам обнадеживающие обещания, что придет, мол, время и им окажут необходимую помощь оружием, деньгами и пр. Эмиграцию держали на поводу, но и не отталкивали, особенно заметным стало это маневрирование в начальный период Великой Отечественной войны, что, конечно, очень тревожило советское руководство.

Повышенный интерес к эмиграции из Средней Азии с предвоенных лет проявляли разведывательные службы стран-агрессоров — Германии и Японии, государств региона — Турции и Ирана и традиционно Великобритании. Понятно, что отслеживание их деятельности на территории южного соседа СССР стало одной из важных задач советской внешней разведки в Афганистане.

Японская разведка совершенно отчетливо имела в виду перспективу военных операций на советской территории. В этом контексте эмиграция рассматривалась как база для осуществления разведывательно-диверсионной деятельности в тыловых районах Советского Союза, а при благоприятных условиях как ядро подготовки вооруженного восстания в Средней Азии. Именно так видели роль эмиграции в неизбежной войне японские разведчики: атташе японской миссии в Кабуле Огава, военный атташе, другие японские представители.

Они серьезно работали с лидерами эмиграции, в том числе с эмиром Бухарским, Фузайлой Максумом, Шир Мухаммед-беком, Хашим Шайк Якубовым, Кудратуллой-хан Тюра, встречались с бывшими командирами басмаческих отрядов. Неоднократно вопросы взаимодействия обсуждались с военным атташе Японии в Афганистане Асакурой, а позже с Миязаки.

Именно активная работа верхушки эмиграции по подготовке повстанческого движения в среднеазиатских республиках при поддержке японской разведки побудила Центр в марте 1941 года поставить перед кабульской резидентурой задачу внедрения агентуры в ведущие националистические организации, обосновавшиеся в Афганистане.