Когда Египет правил Востоком. Пять столетий до нашей эры - Георг Штайндорф

Не похоже, чтобы введение новой религии встретило особо сильное сопротивление. По крайней мере, не сохранилось надписей о восстаниях против власти царя. Большинство высших чиновников повиновались приказам фараона; несогласных освобождали от должностей или избавлялись от них каким-либо иным способом. С другой стороны, народ, вероятно, обращал на новый культ мало внимания и в основном поклонялся знакомым богам своих предков.

Однако, хотя государственная машина спокойно продолжала работать в Египте, последствия религиозной реформации были довольно ощутимы в Сирии. Несмотря на то что дань от вассальных правителей могла и дальше поступать в египетские сундуки так же регулярно, очевидно, что, когда год за годом фараон не являлся во главе своей армии, дабы подавить малейшие признаки восстания крепкой рукой, лояльность местных князей ослабевала. Усобицы между отдельными городами продолжались, и более слабые попадали под влияние тех, что сильнее, хотя и продолжали выказывать лояльность Египту. В конце концов они неизбежно задавали себе вопрос о том, какую пользу они извлекают из своей зависимости от империи на Ниле, если, когда им грозили враги, их оставили без внимания или помощи, так что они в итоге были вынуждены сдаться вероломным соседям.

Среди самых могущественных правителей Северной Сирии были Абдаширта и Азиру, князья Амурру, которые при Аменхотепе III и Эхнатоне попытались расширить свои владения и сокрушить соседние государства, особенно богатые города финикийского побережья, Симиру, Библ, Бейрут и другие. Они нашли мощнейшую поддержку для этой цели с двух сторон. С севера и из Малой Азии против египетской империи начали выступать могущественные хетты. На самом деле многие египетские города уже оказались в их руках. В союзе с ними в районы, находящиеся под египетской защитой, вторгались и грабили деревни воинственные хабиру — народ, чье название позднее будет применено к ветхозаветным евреям. Египетские военные представители были довольно беспомощны против этих могущественных врагов, которых вполне могли использовать в своих интригах цари Хатти, Митанни и Ассирии. На самом деле последние могли иметь с ними общие дела, чтобы устранить правителей, все еще лояльных Египту.

Не лучше сложилась ситуация и дальше к югу, в Палестине. В этом районе также не было недостатка в князьях, жаждавших воспользоваться слабостью Египта, чтобы обрести независимость и расширить свои личные владения. Они нашли в хабиру и кочевниках-сути готовых союзников. Верные вассалы, и среди прочих правитель Иерусалима, напрасно обращались к египетскому двору и просили фараона «позаботиться о его стране… Все земли царя отделились… Хабиру грабят все земли царя. Если войско не придет в этом же году, тогда все земли царя будут потеряны». Тем не менее требуемые подкрепления так и не были посланы, хабиру беспрепятственно опустошали все владения царя, и действительно существовала угроза, что «вся область фараона будет потеряна».

При всем своем безразличии к делам государства Эхнатон не мог избежать того, чтобы его непрерывным потоком беспокоили подобные тревожные сообщения, присылаемые в административные правительственные учреждения Амарны. Нам неизвестно, принимал ли он какие-либо действенные меры в соответствии с обстановкой. Однако мы знаем, что примерно на шестнадцатом году правления Эхнатона в новой столице возникла серьезная проблема. Царица Нефертити впала в немилость и удалилась в северную часть города, где построила для себя новый дворец. Предметы, найденные среди его развалин, указывают на то, что она могла делить свою новую резиденцию с маленьким Тутанхатоном, которому в то время едва ли исполнилось больше пяти или шести лет и который позднее женился на ее третьей дочери Анхесенпаатон. После изгнания Нефертити из дворца ее место в привязанности Эхнатона заняла его старшая дочь Меритатон. Царь назначил ее супруга Сменхкара своим соправителем. После недолгого проживания во дворце своего тестя Сменхкара пропадает из виду, однако на третьем году своего правления он упоминается в Фивах как владыка храма Амона — факт, полностью противоречащий одновременному изменению его личного имени, в которое включили имя Атона, прежде там отсутствовавшее. Если, как предполагают, Сменхкара переехал в Фивы, чтобы попытаться примириться с приверженцами Амона, то его миссия, вероятно, не только провалилась, но и вполне могла стоить ему и Меритатон жизни. Тем временем события в Амарне приняли странный оборот. В последней отчаянной попытке получить наследника мужского пола для своего шатающегося трона Эхнатон, возможно, взял в жены собственную двенадцати— или тринадцатилетнюю дочь Анхесенпаатон. Хотя он, должно быть, испытал в результате горькое разочарование, поскольку она родила ему еще одну дочь; имя, которым он назвал этого ребенка — Анхесенпаатон Младшая — доказывает его неизменную преданность богу Амарны.

Глава 15

Тутанхамон и конец восемнадцатой династии

Эхнатон занимал трон самое большое двадцать один год, из которых почти три четверти времени правил совместно со своим отцом (в начале) и со своим зятем Сменхкара (в конце). Принимая во внимание политические условия за пределами Египта, религиозную борьбу со жречеством разных богов внутри страны и семейный разлад в столице, последние годы его жизни, должно быть, были печальны и горьки. Собранные доказательства свидетельствуют, что он, вероятно, страдал редким обезображивающим заболеванием, которое прогрессировало и могло повлиять как на его тело, так и на разум. Эхнатон мог скончаться от этого недуга, когда ему не было еще и пятидесяти. Сильно разрушенный погребальный инвентарь свидетельствует, что фараона едва ли похоронили в приготовленной для него семейной гробнице в долине к востоку от Ахетатона, где была погребена его вторая дочь Мекетатон.

Разумеется, Эхнатон ожидал, что его преемником станет молодой зять Сменхкара, чье право на титул фараона было усилено женитьбой на Меритатон. Однако появление на троне сразу после его смерти Тутанхатона с Анхесенпаатон в качестве супруги кажется достаточным доказательством, что Сменхкара и Меритатон погибли еще до того, как слабеющий царь умер. Возможно, одним из последних дел Эхнатона стало назначение нового преемника, и его право на престол также должно было зависеть от правильного брака с представительницей династии. Поэтому Эхнатон передал Тутанхатону самую старшую царевну в семье — свою третью дочь и одновременно жену, Анхесенпаатон. Некоторые считают Тутанхатона младшим братом Сменхкара. После смерти последний был похоронен в лишенной украшений гробнице в Долине царей в переделанном для него саркофаге, изначально предназначавшемся, вероятно, для одной из дочерей Эхнатона, вместе с множеством предметов с именем матери Эхнатона, царицы Тии. Однако, несмотря на его довольно небрежное погребение, во время своего короткого правления в Фивах Сменхкара начал обеспечивать себя роскошным погребальным инвентарем. Его неожиданная смерть, наступившая раньше, чем это дело было закончено, оставила несколько важных предметов в руках его преемника. Вместо того чтобы почтительно, как полагается, использовать их по назначению, приверженцы Тутанхатона завладели ими и держали про запас до того времени, когда они могли бы пригодиться для погребения нового фараона или захоронения какой-то другой царственной особы.

Итак, на трон взошел ребенок восьми или девяти лет, законность власти которого не слишком надежно поддерживали отношения с Эхнатоном и его дочерью, но, вероятно, немного усиливало происхождение от Аменхотепа III, который мог приходиться мальчику дедом. Анхесенпаатон, вероятно, была старше Тутанхатона на четыре-пять лет и, возможно, приходилась ему двоюродной сестрой. (Прежде чем Тутанхатон умер спустя девять лет, она родила ему двух мертворожденных детей.)

В создавшейся ситуации реальная ответственность за управление страной неизбежно должна была лечь на плечи придворных чиновников. Главный среди них — престарелый визирь Эйе, любимец царя, — был кем-то вроде секретаря фараона, а его жена Тия нянчила Нефертити в детстве. После короткого периода, когда Эйе являлся кем-то вроде «старшего сановника» и доверенного советника Тутанхатона, он фактически возвысился до положения соправителя юного царя и не только осуществлял правление Обеими Землями при жизни Тутанхатона, но и пережил его, руководил церемонией его похорон и наследовал ему как единственный царь.

Со смертью Эхнатона делу религиозной реформации был нанесен смертельный удар. Свита нового фараона осознавала, что невозможно будет удержать власть над государством, лишь договорившись с теми, кто придерживался традиционных представлений. Соответственно, Тутанхатон был вынужден отказаться от «учения» и вместе со своей супругой официально признать себя приверженцем прежде гонимого Амона (см. вклейку фото 75). Так же как Аменхотеп IV, некогда сменивший имя, поскольку оно содержало запрещенное слово «Амон», теперь царственная чета изменила свои имена, включавшие запретное отныне имя Атона. С этого момента царь официально стал известен как Тутанхамон («Прекрасный в жизни — Амон»), а царица — как Анхесенамон («Живет она для Амона»). Под давлением обратной реформации фараон был вынужден покинуть резиденцию в Амарне, где, вероятно, он родился, и обосноваться с двором в южной столице — Фивах. Этот поступок окончательно решил судьбу Ахетатона. Все вельможи, чиновники, наемники, ремесленники и рабы, служившие правителю, естественно, вернулись в древнюю столицу вместе с царским двором. Так Ахетатон, «Горизонт Атона», стал городом-призраком. Его храмы и дворцы, жилые дома и административные здания были заброшены; широкие улицы и переулки больше не слышали звука человеческих голосов, и, прежде чем миновало много лет, город превратился в огромную груду развалин. Последние раскопки в этом месте показали, что его разрушение усилило фанатичное преследование всего, что имело отношение к религии Атона. Это приводило к неустанным усилиям даже в заброшенном городе уничтожить малейшее воспоминание о религиозной реформе, создавшей его, и особенно о личности фараона, который, в конце концов, был ее главным вдохновителем и самым могущественным приверженцем.