Первый Зверь (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)"

— Послушай меня, девочка. Впереди у тебя будет еще много тяжелых дней и ночей, но ты должна помнить одно — теперь у тебя есть твой муж и он всегда будет рядом с тобой. Слушай зверей, они всегда чувствуют истину.

Мужчина поднялся на ноги легко и быстро, привычным движением руки накидывая на свои плечи тяжелый плащ, обернулся уже у дверей, чтобы бросить напоследок:

- И не доверяй людям. Теперь они знают, что Зверь не просто вымышленный герой страшных сказок, а что он реален как никогда. Они боятся, а страх толкает людей на страшные и необъяснимые поступки. Теперь ты видела это сама.

Я кивнула в ответ, пока не в состоянии даже просто пошевелиться.

Информации было слишком много!

И она была настолько яркой, и вместе с тем жуткой, что едва ли я смогла бы оправиться от всего этого даже за пару дней, прошептав хрипло и тихо только один вопрос, который вопросительным знаком повис в моей смятенной голове:

— Это вы рассказали Зверю о том, кто убил его отца?

— Твой дядя.

На мой ошарашенный взгляд, Черный лишь кивнул в ответ:

— Муки совести были настолько сильны, что он приходил на место, где убили Серого, думая, что от этого ему станет легче. Он не думал, что могут быть другие нам подобные, — Черный криво усмехнулся, чуть дернув плечом. — Думаю, ради того, чтобы понять, о чем именно говорит человек, раз за разом приходящий на могилу его отца, Зверь и согласился выучить человеческий язык.

И пусть Черный говорил это с улыбкой и приподнятыми бровями, я едва ли могла улыбнуться, поднимаясь вслед за ни на нетвердые ноги, чтоб проводить гостя, который, кажется, был частью нашей семьи, если мы могли бы назвать себя именно так.

Стоя в снегу под ярким солнцем, Черный все равно выглядел мрачно и устрашающе, когда обернулся ко мне, проговорив тихо, вкрадчиво, но глядя в мои глаза так, словно хотел, чтобы услышанное въелось в мой мозг навеки:

— Ты всегда сможешь найти меня в Черном лесу.

— Я не знаю дороги туда.

Мужчина улыбнулся своей хищной белозубой улыбкой, чуть дернув кончиком брови:

— Волки знают.

— …кажется, волки стали моими няньками, — пробормотала я, слыша, как рассмеялся Черный, уходя в лес, когда я выдохнула ему вдогонку, не надеясь на то, что он услышит.

Или просто боясь спросить это.

— Как Серый хотел назвать своего сына?..

Вот только невозможно остаться не услышанной теми, в чьих жилах течет звериная кровь.

Черный не обернулся, но мне показалось, что его широкие плечи застыли, словно этот вопрос застиг его врасплох и причинил боль.

Я не ожидала, что он ответит, уловив лишь единственную фразу, прежде чем колдун скрылся из виду, словно растворяясь на границе света и теней от вековых спящих великанов:

— Арьян. Дарованный Богами.

Черный ушел, волки продолжали мирно спать, а я никак не могла прийти в себя, стоя на морозе и глядя в глубину леса, пока в стуке моего сердца раздавалось имя, данное Зверю убитым отцом.

Арьян.

Нет, теперь он не был для меня Зверем. Не был монстром.

Он был моим мужем.

Моим Арьяном.

Созданием, дарованным Богами.

Я просто не понимала, как буду жить дальше, узнав все до мельчайших подробностей, на которые не рассчитывала, и которые по-прежнему пугали меня и водили в полный ужас.

Теперь я видела, что в молодости папа был совсем другим.

Возможно, спустя много лет он раскаялся и пожалел о том, что сделал. Но было уже поздно.

Своим поступком отец лишил семей двух детей, оставив их во мраке и страхе, наедине с собой и собственной беспомощностью, перед лицом злого Рока.

Перестала ли я любить от этого своего отца?

Нет. Не перестала.

Я по-прежнему оплакивала его и страдала, оттого, какой страшной и жесткой была его кончина.

Но сейчас я стала понимать и Арьяна, думая о том, что судьба связала нас узами боли и потерь, задолго до того, как мы встретились.

Но теперь мы были вместе!

10 Глава

Он вернулся до того, как зародились первые лучи солнца.

Было еще темно, и звезды цвели на небе, переливаясь сияющими осколками разрушенных вселенных, а он стоял на пороге — взъерошенный, влажный от пота, огромный и прекрасный, дыша тяжело и сипло, я сразу поняла, что он бежал, чтобы скорее вернуться.

Бежал ко мне.

Чтобы я не была одна.

Чтобы я не боялась без него.

Чтобы просто быть рядом и обнять крепко-крепко, я кинулась к нему через домик, чувствуя, как Арьян подхватил меня на лету, прижимая к своей большой горячей груди, где колотилось его чистое, отважное сердце.

Эта ночь была бесконечной в мыслях о том, что случилось с нашими отцами, и как эта кровавая жестокая цепочка объединила нас. И хотя я пообещала самой себе сдержаться, а все равно разрыдалась, стоило только в сотый раз подумать о том, через что пришлось ему пройти, что пережить и вынести! Но он не сломался, не опустил руки, не позволил себе стать похожим на людей с их грязными помыслами, ненавистью и ложью!

И оттого, как заколотилось его сердце от моих слез, а руки сгребли, пытаясь защитить даже от внутренней боли, я никак не могла успокоиться, и не могла выдавить из себя ни единого слова.

Просто рыдала, крепко обнимая за мощную шею и вдыхая аромат его тела, который за эти долгие, бесконечно страшные дни противостояния и недоверия, стал настолько родным, что олицетворял собой уют и любовь.

Любовь огромную, искреннюю, всепоглощающую.

Такую, какой мог любить только истинный Зверь!

Без оглядки на правила, условности и логику.

Без попытки сбежать от собственных чувств.

— Что с тобой, девочка?

Встревоженный и напряженный Арьян поспешно прошагал до лежанки, чтобы сесть на нее, усадив меня на коленях, и пытливо заглядывая в глаза, я знала, что сейчас он судорожно пытается разобраться в спутанном комке моих эмоций, которые вышли из-под контроля, зная заранее, что у него все получится, когда, всхлипнув, потянулась вперед, чтобы коснуться ладонями его лица.

Он застыл. Замер на полу вдохе, распахнув глаза.

Это было мое первое прикосновение к нему.

Первая попытка показать, что я чувствую, кончиками пальцев, прохладными ладонями, не произнося ни слова и захлебываясь от собственных эмоций.

Сначала я ненавидела его прикосновения. Молча терпела, сгорая от стыда и злобы.

Потом позволяла касаться себя, но отчаянно ждала, когда это прекратится.

Теперь же я хотела этого сама!

Касаться его.

Ощущать, как его огненная кровь струится силой и жаром под кожей, отчего покалывает кончики пальцев.

Чувствовать колючую щетину на скулах и мурашки на его коже от моих прикосновений.

Слышать, как вмиг изменилось его сердцебиение, ускорив свой бег так стремительно и горячо, что Арьян не мог дышать.

Видеть, как полыхнули его поразительные солнечные глаза, и зрачок задрожал в такт его сердцу.

Арьян не ожидал ничего подобного и был сметен происходящим. Только обхватывал все сильнее, сжимая пальцы, и не моргая глядел в мои глаза, словно тонул, не пытаясь с этим бороться и сопротивляться.

А я хотела, чтобы он почувствовал все, что горело во мне сейчас.

Каждую эмоцию, каждый удар сердца и каждый сбивчивый вдох, когда я потянулась к нему сама, касаясь губами его приоткрытых губ и ловя резкий вдох, словно он задыхался, но никак не мог начать дышать.

Его эмоции всегда были ошеломительными, искренними!

Всегда на пределе, словно вулкан, который либо спал, либо извергался, не зная чего-то среднего.

— Дыши, — прошептала я в его губы с улыбкой, не убирая ладоней от лица и касаясь нежно-нежно, с трепетом и восторгом понимая, что Арьян познал подобную ласку впервые, и потому не был готов к тому что чувствовал и в ответ не смог сказать ни слова, только застонал хрипло и низко, стискивая в своих руках до боли, в которой была вся его страсть и кричащие эмоции.

— Арьян, — выдохнула я с дрожью в голосе, ощутив, как напряглось его тело и тугие мышцы застыли.