Вчерашний шпион - Лен Дейтон

Билли наблюдал за «Каравеллой», пока она не исчезла из виду за зданиями аэропорта.

— А когда мы снова полетим на самолете, папочка?

— Как-нибудь выберемся, — пообещал Шемпион.

— Скоро?

— Может быть.

— На мой день рождения?

— Посмотрим, Билли.

— А дядя Чарльз тоже полетит с нами?

— Надеюсь, что так, Билли. Я очень на это рассчитываю.

Билли улыбнулся.

Мы быстро проскочили мост Дю Вар и приблизились к пропускному пункту, где взимается пошлина за проезд по скоростной автостраде. Как у всякого хорошего водителя, у нашего шофера были наготове монеты, и мы встали в хвост быстро продвигающейся очереди к пропускному автомату. За три машины впереди нас водитель «фольксвагена» с автоприцепом опустил свои три франка в монетоприемник автомата. Шлагбаум поднялся вверх, пропуская автомобиль. Но не успел он занять прежнее положение, как под него вплотную к автоприцепу проскользнул верткий мотоцикл. У соседних пропускных ворот выстроился длинный хвост машин, обслуживающий персонал был слишком занят, и никто из них не заметил нарушителя.

— Молодые негодяи, — проворчал Шемпион. — Мотоциклам вообще не разрешается заезжать на автостраду.

К этому времени мы тоже миновали барьер. Двое молодцов на мотоцикле пристроились среди медленно ползущих машин, уверенно лавируя в потоке движения. У того, что на заднем сиденье, за плечами болталась сумка для гольфа, и он постоянно оглядывался, чтобы убедиться, что за ними нет погони. Эта парочка выглядела как-то зловеще: оба в черных комбинезонах, в блестящих черных шлемах с темными защитными стеклами.

— Вот это я и имел в виду, Стив, — напомнил я ему. — Было время, когда ты просто посмеялся бы.

Он через заднее стекло внимательно следил за мотоциклистами, но теперь отвернулся.

— Может быть, ты и прав, — сказал он ровным голосом.

Поток машин на дороге поредел. Наш шофер перестроился на другую полосу, где движение было более быстрым, и вдавил педаль газа в пол. «Мерседес» рванулся вперед, обгоняя всех и вся на дороге. Шемпион любил скорость. Он улыбнулся с триумфальным видом победителя и проводил взглядом автомобили, которые исчезали сзади. Только мотоциклисты не отставали. Мы все набирали скорость, и все же они висели у нас на хвосте.

Когда мы рванулись вперед, я протянул руку, чтобы придержать Билли. И почти сразу же лицо Шемпиона исказилось от гнева. Световая палитра в машине драматически изменилась, как по мановению волшебной палочки. Стекла, одно за другим, стали матовыми, как будто на наш «мерседес» вылили известковый раствор для побелки. Шемпион с такой силой толкнул меня в плечо, что меня бросило в сторону. Я завалился набок и придавил Билли, который испустил громкий протестующий вопль.

Казалось, что Шемпион изо всех сил колотит кулаками мне по спине, и мы оба так навалились на беднягу Билли тяжестью наших тел, что у него перехватило дыхание, и он буквально расплющился на сиденье. Машину сотрясало от ударов, болью отзывавшихся в позвоночнике, как будто мы неслись по железнодорожным шпалам. Я понял, что лопнули покрышки и мы двигались на ободах колес. Машина налетела на придорожный бордюр и накренилась вперед. Шофер, пытаясь вывернуть руль, что-то кричал, а на фоне его пронзительных вскриков я услышал ровный, непрекращающийся дробный стук, тот звук, который невозможно спутать ни с каким другим.

— Вниз, вниз, вниз, — надрывался Шемпион. Машина начала падать с высоты дорожной насыпи. Послышался леденящий душу грохот тяжелого удара и протестующий визг искореженного металла. Линия горизонта опрокинулась, и мы полетели вверх тормашками в сумасшедшем, искаженном до неузнаваемости мире. «Мерседес» все продолжал переворачиваться, швырял нас, как комки сырого белья в сушилке. Колеса крутились в воздухе, раздавался вой мотора. Шофера выбросило через лобовое стекло. Оно разлетелось на мельчайшие осколки, искрящиеся в солнечном свете и осыпавшиеся на него, как конфетти. На мгновение колеса коснулись земли, но затем машина снова начала переворачиваться, и теперь в разбитые окна попадали ветви хвойных деревьев, комья земли и дерна вместе с травой. Оказавшись вверх дном, «мерседес» замедлил падение, качнулся из стороны в сторону и замер, издав стон, крыша внизу, колеса в воздухе, напоминая всем видом дохлого черного жука.

Если я ожидал, что вокруг нас тотчас же соберутся толпы спасительных самаритян, то меня ждало жестокое разочарование. Никто не поспешил нам на помощь. Мы оказались под густой тенью деревьев, и внутри изуродованного автомобиля было темно. С огромным трудом я выбрался из-под окровавленного, обмякшего Шемпиона. Заплакал Билли. Вокруг все еще ни души, так никто и не появился. Я слышал, как по шоссе с шумом проносились мимо нас машины и осознал, что мы находились вне пределов видимости.

Я попытался открыть дверь, но машина была настолько покорежена, что ее заклинило. Я повернулся на спину и сомкнул руки над головой. Затем, напрягшись изо всех сил, пнул дверцу обеими ногами. Послышался звук осыпающегося стекла, и она открылась. Я выбрался наружу. И подхватив Билли подмышки, вытащил и его тоже.

Если у меня и были какие-то сомнения относительно тех двух мотоциклистов, которые нас обстреляли, то они рассеялись при виде прошитого пулями тела нашего шофера. Он был мертв и весь покрыт капельками ярко-красной крови с прилипшими к ним крошечными, как блестки на вечернем платье, осколками стекла.

— Папа умер, — всхлипывал Билли.

Я на ощупь отыскал свои очки, водрузил их на нос, затем захватил безжизненную руку Шемпиона и выволок его из машины. «Мерседес» представлял собой груду металла. Я почувствовал запах бензина и отчетливо услышал, как он струйками вытекает из бензобака.

— Беги вон туда, подальше, Билли, и ложись лицом вниз.

Шемпион не подавал признаков жизни.

— Стив, — прошептал я, — не валяй дурака, Стив.

Промелькнувшая идиотская мысль, что, может быть, Шемпион притворяется, служила мне единственным утешением. Я засунул палец ему в рот и обнаружил, что его зубные протезы застряли в горле. Я опрокинул его лицом вниз и постучал по пояснице. Билли уставился на меня широко открытыми глазами. В горле Шемпиона раздалось какое-то бульканье. Я снова постукал его по спине и потряс. Его вырвало. Я перевернул его на живот и применил систему искусственного дыхания, о которой давно уже не пишут даже в брошюрах по оказанию первой помощи. Вскорости я почувствовал содрогание его тела и изменил ритм, чтобы он совпал с его затрудненными вдохом и выдохом.

— Что с Билли? — Я едва узнал его голос, искаженный из-за отсутствия протезов.

— С ним все в порядке, Стив.

— Уведи его подальше от машины.

— Говорю же тебе, с ним все в порядке.

Шемпион закрыл глаза, и я должен был нагнуться к нему очень близко, чтобы расслышать, что он говорит.

— Не посылай его на дорогу, чтобы остановить машину, — пробормотал он. — Эти французы переедут любого, лишь бы не опоздать на обед.

— Не беспокойся за него, Стив.

Губы его дрогнули, и я снова склонился к нему.

— Я ведь обещал тебе, что все будет как в старые добрые времена, так, Чарли?!

Глава 21

— И не спрашивайте меня, как объясняет все это медицина, — говорил врач. Он закончил перевязывать порез на моей руке. — Давайте просто скажем, что для мсье Шемпиона не настало время покинуть этот мир.

— Но насколько серьезно его состояние?

— Для большинства людей потребовалось бы пару месяцев, чтобы оклематься. И мало кто вообще смог бы выйти живым и невредимым из такой заварухи. А если бы все же выжил, то оказался в реанимации, а он сидит в постели и требует виски. Но полицейские не смогут с ним побеседовать до следующей недели. Я так им и сказал со всей определенностью.

— Но я уверен, что он перестал дышать, — озабоченно объяснял я ему. — Я подумал, что он мертв.

— Сила воли, — прозвучал ответ врача. — Я сплошь и рядом сталкиваюсь с подобными случаями в своей практике. Если бы у него было подавленное состояние духа, то скорее всего он бы умер. Но, вероятно, он еще не все выполнил, что задумал в своей жизни, и не мог уйти просто так.

— Наверное, вы правы, — согласился я с философскими рассуждениями француза.

— Вы спасли ему жизнь, — продолжал врач. — Я сказал ему об этом. И вам и ему повезло, что вас задело только чуть-чуть. Вы спасли его. Из-за этих проклятых протезов он бы точно задохнулся. Между прочим, он был бы не первым и не единственным, такое случалось уже не раз. Да-да-да! В случае вынужденной посадки в самолетах экипаж, кстати, предупреждает пассажиров, чтобы они вынимали вставные челюсти, вот так-то!

— Мы очень давно знаем друг друга, — сказал я ему.

— Сегодня вечером его лучше не беспокоить, — предупредил врач. — Что ж, будем надеяться, что когда-нибудь он сможет оказать вам такую же услугу.