Аниськин и сельские гангстеры - Максим Курочкин

– Куда, куда она собиралась пойти? – тряс за пухлые плечи Калерию Костя.

– Не-е-е знаю, – некрасиво кривилась Калерия.

Казалось, что после взрыва отчаянной решимости, силы ее иссякли и единственное, на что она еще была способна, так это смотреть на Комарова умоляющими глазами и сотрясаться в рыданиях.

– Это она убила Куроедова и подалась в бега? – решил проверить свое предположение Костя.

Конечно, рассчитывать на то, что девушка прямо так, между прочим, скажет ему правду, было глупо, но Виктор

Августинович рассказывал, что в криминальной практике довольно часто эффект неожиданности заставлял колоться даже опытных нарушителей закона.

– Ты чего? – перестала трястись Калерия, – взаправду спрашиваешь, или глумишься?

Эффект не сработал. Либо Елена не убивала Куроедова, либо Калерия ничего не знала.

«Подождем с завершением дела, – решил Комаров. – Сначала дождемся возвращения Елены».

Для начала он решил удовлетворить свое любопытство и проверить бред Федора по поводу змеи и камня. Камень он нашел сразу. Внушительный валун, размером почти с человеческую голову, преспокойно валялся себе вблизи недостроенного бассейна Куркулевых. И как только Комаров не сконцентрировал на нем свое внимание прежде! Да нет, он еще в прошлый раз, когда осматривал место происшествия, заметил, что валун выворочен с привычного места и валяется поодаль от своей ямки с прелой землей и длинными тонкими альбиносами-червями. Сейчас ямка изменилась неузнаваемо. За несколько щедрых на солнце летних дней она поросла молоденькой нежной травкой, контрастирующей со зрелой летней травой, а альбиносы уползли искать себе новый приют, предположительно под тот самый камень. Чтобы проверить работу дедуктивного метода, Комаров поддел ногой валун.

Валун даже не шевельнулся.

– И чем их тут только кормят, в деревне, раз они такие каменюки как гальку с места на место ворочают – пропыхтел он, пытаясь обоими руками сдвинуть камень.

Паршивец просто не смел не поддаться. Иначе авторитет участкового опустился бы как минимум на пару делений шкалы самоуважения. И он поддался. Трава под ним уже успела пожелтеть, от нее шел запах прения и умирания. Черви-альбиносы были тут как тут.

– Вот и попались, – обрадовался Костя тому, что метод сработал.

Для дела поимка червяков была неважна, зато для развития дедуктивного метода – очень даже подходила.

– Гадость какая, – услышал он над своей головой.

Рядом стояла Василиса.

– Смотрю, в земле копаетесь. Думала, грибы ищите, а вы червяков собираете.

– Провожу следственный эксперимент, – обиделся Костя. Ему никак не хотелось выглядеть в глазах этой необыкновенной девушки своеобразным Дуремаром.

– Спасибо вам за папу, – немного помолчав, сказала Василиса.

– Я здесь не при чем. Правда всегда должна торжествовать,

– ругая себя на чем свет стоит за высокопарность, выдал Комаров.

– Это правильно, – вздохнула Василиса. – Только не всегда так бывает.

Оба помолчали. Непосредственность, задавшая тон их первой встрече, предательски исчезла. Общей темы для беседы не было, а просто так развернуться и уйти было невежливо и глупо. Только сейчас Комаров обратил внимание на литровую эмалированную кружку в руках у девушки. Кружка доверху была наполнена аккуратными полушариями шампиньонов.

– Грибы собирали? – остроумно заметил он.

– На суп, – обрадовалась прерванному молчанию девушка.

– А-а-а, – запас Костиных слов и мыслей опять сошел на нет.

– Приходите на обед, – надеясь на отказ, предложила Василиса.

– Что вы, некогда, – замахал руками Комаров.

Девушка с облегчением вздохнула.

– Ну, я пойду?

– Да.

Глядя вслед тоненькой фигурке, новый участковый совхоза имени Но-Пасарана обзывал себя всякими грубыми словами. Не смог легко и непосредственно поддержать разговор с такой девушкой! Ладно бы она еще была зануда или липучка, а то веселая, простая девчонка в шортах и маечке! Что она о нем теперь подумает? И не подойдет в следующий раз…

– На рыбалочку собрались? – прервал его самобичевание приветливый голос.

– Иван Васильевич! – обрадовался Костя.

Сам того не подозревая, он успел соскучиться по доброжелательному и простому начальнику горохового цеха. На данный момент, это был единственный человек, от которого Костя не ожидал ловушки. Опасен был внешне беззащитный коварный печной дед, дикой аборигенкой со своими принципами и жизненными правилами была добрейшая Анна Васильевна, подобна трясине болотной девушка-спрут Калерия. И только Смирнов, простоватый и охочий до вкусненького, не питал намерения подставить, завлечь, подчинить себе и жениться на Комарове.

– Говорю, на рыбалочку собрался? Червячками разживиться хотел?

– Да нет, я так, по делу.

– А я вот за червячками, – продемонстрировал Иван Васильевич детский металлический совок и ведерко, – люблю на рассвете посидеть с удочкой! И рыбка опять же в рационе не помешает. До чего же пользительная она, зараза, я об этом во многих источниках читал. Ой, каких ты миленьких нашел! Разрешишь?

– Конечно, – отошел от альбиносов Комаров, с невольной брезгливостью наблюдая, как Иван Васильевич вытягивает пальцами из земли сопротивляющихся, отчаянно вытягивающихся в нитку червей и складывает их в стеклянную банку.

– Ну что, если хочешь, посидим сегодня вечерком у Чертового Омута? У меня и удочка, и снасти дополнительные есть. Для тебя, правда, удочка будет простая, а вот на мою – залюбуешься. Она у меня не бамбук тебе допотопный, самая что ни на есть импортная. В самой Престольной покупал, когда на экскурсию ездил. Я во всем люблю качество и престижность. Даже рыба на такую удочку деликатнее клюет, с уважением. Понимает, дура, что не на ветку бесплатную ее ловят! Так что приходи часикам к семи. Если желаешь, конечно. А то я не настаиваю.

– С удовольствием бы, да вот с делом никак не закончу, – с откровенным сожалением отказался Комаров.

Он представил закатное небо над Чертовым Омутом, черную, почти зеркальную воду озера, небольших, отливавших серебром рыбешек, бьющихся в садке и сердце сладко защемило – почти так же сладко, как совсем недавно, при встрече с Василисой.

– А что так? – приподнял брови Иван Васильевич, – на селе уже говорят, что все-таки Федор Серегу порешил.

– Так-то оно так, – ответил Костя, неприятно удивившись в душе осведомленности сельчан, – да вот некоторые моменты меня настораживают.

– Тебе виднее, – стал серьезным Иван Васильевич, – если не уверен на все сто, что убийца Федор, значит, надо копаться еще. А то погубишь человека невинного, век себе не простишь. Если время терпит, не закрывай дела. Ты лучше хорошенько жену его поспрошай. Бабы они только на вид такие наивные, а на деле – не хуже энциклопедии обо всем знают.