Спенсервиль - Нельсон Демилль

Когда они вошли внутрь, Уилкес провел Кита в маленькую гостиную и указал ему на просиженное кресло. Кит сел, а сам Уилкес уселся напротив него в качалку.

– Если хотите, у меня есть шерри, – предложил Уилкес.

– Спасибо, не надо. – В полумраке, что стоял в комнате, Кит старался рассмотреть Уилкеса. За все прожитые годы ему приходилось не раз видеть пастора на свадьбах и похоронах, однако со времени последней такой встречи прошло уже не меньше семи лет. У Кита было впечатление, что с каждой их встречей пастор как бы усыхает и становится немного меньше.

– Что здесь делала полиция? – спросил Уилкес.

– Переписывала номера машин.

Уилкес кивнул. Некоторое время он посидел молча, потом поднял глаза на Кита.

– А вы ведь сын Джорджа и Элмы?

– Да, сэр.

– Кто вас крестил, я?

– Мне так говорили.

Уилкес улыбнулся:

– А венчал вас тоже я?

– Нет, сэр. Я никогда не был женат.

– Да, верно. Вы ведь ушли в армию, а потом были на государственной службе.

– Сперва я учился в колледже. В Боулинг-грине. Вы еще меня напутствовали, чтобы я был поосторожнее с распутными университетскими особами.

– И что, помогли мои напутствования?

– Нисколько.

Уилкес снова улыбнулся, потом спросил:

– Вы вернулись насовсем?

– Не думаю.

– А почему вы вообще вернулись?

– Присмотреть за домом.

– И только?

Кит немного подумал, потом ответил:

– Я не хочу лгать, поэтому я лучше промолчу.

– Ну, до меня доходили некоторые слухи насчет того, почему вы здесь, но не в моих привычках распространять сплетни, поэтому я не скажу, что именно я слышал.

Кит ничего не ответил.

– Как ваши родные? – спросил Уилкес.

Кит вкратце рассказал ему, а потом поинтересовался:

– А как миссис Уилкес?

– Всевышний решил, что пора призвать ее обратно.

Кит понимал, что обычные соболезнования в данном случае никак не соответствовали бы тому, что он только что услышал, и потому сказал только:

– Она была чудесной женщиной.

– Воистину так.

– А почему вы не пошли на собрание? – спросил Кит.

– Я не смешиваю религию и политику. Сейчас этим грешат многие молодые пасторы, и половина прихожан очень недовольна.

– Да, но ведь в мире же и в самом деле существует социальная несправедливость, и церковь могла бы тут чем-то помочь.

– Мы и помогаем. Я молюсь о любви и благодеянии, о любви к ближнему и добрых поступках. Если бы люди нас слушали, никакой социальной несправедливости бы не было.

– Но как же они могут слушать, если не ходят в церковь; да и те, кто ходит, тоже не очень слушают.

– Кто-то ходит, кто-то нет. Одни слушают, другие не слушают. Я делаю все, что в моих силах.

– Знаете, пастор, я видел лютеранских священников в Дрездене, которые организовывали демонстрации. Их еще потом показывали по телевизору. Они помогли свергнуть правительство коммунистов. А в Польше то же самое делали католические священники.

– Да благословит их Господь. Они поступали так, как им велела совесть. – Пастор помолчал, потом прибавил: – Могу сказать, если вам от этого будет легче: я бы без колебаний отдал жизнь за свою веру.

– Будем надеяться, что этого не понадобится.

– Как знать.

– Но вы ведь позволили этим людям воспользоваться вашей церковью. И выставили отсюда полицию.

– Да, верно.

– А вы знаете, чему посвящено собрание? – спросил Кит.

– Знаю.

– И одобряете?

– Учитывая, что речь не идет о насилии или о чем-то противозаконном, да, одобряю. Знаете, – добавил он, – это же ведь старая сельская традиция: использовать здания церквей для различных собраний. Она восходит еще к тому времени, когда церковь была в сельской местности единственным достаточно большим зданием, способным вместить массу народа, а до города бывало слишком далеко что верхом, что в коляске. Со времен войны с Испанией святой Джеймс был тут свидетелем всевозможнейших собраний, и политических, и патриотических. Церковь мне не принадлежит, я в ней только служитель Божий.

– Да, но ведь местных куклуксклановцев вы сюда наверняка не пускаете.

– Слуга Господен не расист и не идиот, мистер Лондри, – усмехнулся пастор. – Но я вас пригласил сюда не для того, чтобы вы меня расспрашивали. Я сам хотел вас кое о чем спросить. Если можно.

– Пожалуйста.

– Благодарю вас. А вы одобряете это собрание?

– В принципе.

– Вы уже успели понять, что в Спенсервиле не все благополучно?

– Да, успел.

– Вы знаете начальника полиции Бакстера?

– Мы вместе учились в школе.

– Но из слов и действий тех полицейских я понял так, что вы стали объектом его внимания не в средней школе, а немного позднее.

– Нет… а в общем, пожалуй, да. Но мне кажется, это скорее связано с тем, что черная кошка между нами пробежала еще в школе.

– В самом деле? Вы что, были с ним соперниками?

– Ну, я никогда не считал его соперником. А вот он, судя по всему, думал иначе. – Кит не совсем понимал, к чему клонится их разговор, и к тому же не терпел, чтобы его выспрашивали подобным образом, но пастор Уилкес был одним из тех очень немногих людей, которым Кит готов был позволить такие расспросы.

Старик, казалось, задумался, потом проговорил:

– Память у меня сейчас не такая хорошая, как была когда-то, но что-то я припоминаю, вроде бы вы раньше ухаживали за его нынешней женой.

Кит ничего не ответил.

– Если не ошибаюсь, мне говорила об этом ваша мать.

– Возможно.

– Тогда, может быть, мистер Бакстер просто расстроен тем, что бывший ухажер его жены решил вернуться в Спенсервиль.

– Я был ее любовником, сэр. В колледже. – Незачем упоминать о старших классах школы и тем самым расстраивать старика, решил Кит.

– Называйте это как хотите. Я понимаю, о чем идет речь, – кивнул Уилкес. – А вы не думаете, что именно это и выводит мистера Бакстера из себя?

– Ну, в таком случае он просто недоразвитый.

– Да простит меня Бог за такие слова, но за все те годы, что я их знаю, никто из Бакстеров не показал себя особо зрелым человеком.

Кит улыбнулся.

– Как же ее девичья фамилия… Прентис, верно?

– Да. Энни.

– Совершенно верно, Энни Прентис. Очень хорошая семья. Пастор Шенк из церкви Святого Иоанна прекрасно о них отзывается. Знаете, ведь мы, священники, все общаемся между собой. Даже те, кто принадлежит к церкви Непорочного Зачатия. Раз в месяц проходит экуменический совет, и после его заседания мы жутко сплетничаем. Конечно, мы не упоминаем ничьих имен, если только это не вызвано какой-то необходимостью, и никакая информация не выходит за пределы нашего круга. Но у нас там можно много чего наслушаться.

– Могу себе представить. – Кит понимал, что пастор Уилкес фактически является членом своеобразного межведомственного комитета, сродни тому, участником которого до недавнего времени являлся и он сам. Джеффри был совершенно прав, высказав предположение, что пастор Уилкес явно имеет доступ к такой конфиденциальной информации, рядом с которой блекнет все, что собрано у шефа полиции Бакстера во всех его досье.

– Конечно, наша цель не пустые сплетни, – добавил Уилкес. – Мы хотим помочь: стараемся предотвращать разводы, даем советы сбивающимся с пути молодым людям, пытаемся удерживать людей от соблазнов и не давать искушениям слишком близко подобраться к человеку. Короче говоря, спасаем души.

– Замечательно.

– Это моя работа. Я знаю, что вы сейчас думаете. Вы считаете, что Спенсервиль и его жители подверглись проклятию. Нет, большинство людей тут – добропорядочные и богобоязненные христиане. Но некоторые действительно сбились с пути. И в других местах, в общем-то, происходит то же самое. Приходите в это воскресенье сюда, в церковь, а потом присоединяйтесь к нам, побеседуем за чашкой чая. Мне бы очень этого хотелось.

– Спасибо. Может быть, и приду. Но вы ведь проповедуете перед уже обращенными. А хорошо бы, чтобы ваше слово доходило и до других.

– Другие знают, где можно нас найти.

Киту хотелось уехать отсюда прежде, чем закончится собрание, и потому он произнес:

– Ну что ж, благодарю вас за то, что вы спасли меня от конфликта с законом.

Но пастор Уилкес не обратил никакого внимания на столь откровенно выраженное Китом желание.

– Вы, возможно, знаете, – как в ни в чем не бывало продолжил он, – что между мистером и миссис Бакстер не все благополучно. Пастор Шенк исповедует миссис Бакстер.

– Какое это имеет отношение ко мне?

– Вас с ней видели разговаривающими в городе.

– Пастор, конечно, Спенсервиль очень маленький городок, но, по-моему, даже тут неженатый мужчина имеет право поговорить на улице, при людях, с замужней женщиной.