Том 11. Пьесы. 1878-1888 - Антон Чехов

З и н а и д а С а в в и ш н а. Вы все такой же, как и были. (Егорушке.) Егорушка, потуши свечи!.. Зачем им гореть попусту, если не играете?

Егорушка вздрагивает, тушит свечи и садится. (Иванову.) Николай Алексеевич, как здоровье вашей супруги?

И в а н о в. Плохо. Сегодня доктор положительно сказал, что у нее чахотка…

З и н а и д а С а в в и ш н а. Неужели? Какая жалость… (Вздох.) А мы все ее так любим…

Ш а б е л ь с к и й. Вздор, вздор и вздор. Никакой чахотки нет, докторское шарлатанство, фокус… Хочется эскулапу шляться, вот и выдумал чахотку. Благо, муж не ревнив…

Иванов делает нетерпеливое движение. А что касается самой Сарры, то она семитка. Я не верю ни одному ее слову, ни одному движению… Жвините пижалуста, ой вей мир… Хоть убейте, не поверю… Ты извини, Nicolas, но… ведь… я не говорю ничего особенного дурного… По-моему, заболела Сарра - значит, гешефт задумала, умирать будет - не поверю: тоже гешефт…

Л е б е д е в (Шабельскому). Удивительный ты субъект, Матвей… напустил на себя какую-то мизантропию и носится с ней, как с писаной торбой. Человек как человек, а заговоришь, так точно у тебя типун на языке или сплошной катар… Да, ей-богу!..

Ш а б е л ь с к и й. Что же мне, целоваться с мошенниками и с подлецами, что ли?..

Л е б е д е в. Где же ты видишь мошенников и подлецов?

Ш а б е л ь с к и й. Я, конечно, не говорю о присутствующих, но…

Л е б е д е в. Вот тебе и но… все это напускное…

Ш а б е л ь с к и й. Напускное… Хорошо, что у тебя никакого мировоззрения нет.

Л е б е д е в. Какое мое мировоззрение?.. Сижу и каждую минуту околеванца жду - вот мое мировоззрение. Нам, брат, не время с тобой о мировоззрении думать… Так-то… (Кричит.) Гаврила!..

Ш а б е л ь с к и й. Ты уж и так нагаврилился… Погляди, как нос насандалил!..

Л е б е д е в (пьет). Ничего, душа моя… Не венчаться мне ехать…

Те же и Б о р к и н.

Б о р к и н, одетый франтом, со свертком в руках, подпрыгивая и напевая, входит из правой двери. Гул одобрения.

Барышни, Лебедев, Шабельский все вместе.

Б а р ы ш н и. Михаил Михайлович…

Л е б е д е в. Мишель Мишелич!.. Слыхом слыхать…

Ш а б е л ь с к и й. Душа общества!..

Б о р к и н. А вот и я… (Подбегает к Саше.) Благородная синьорина, беру на себя смелость поздравить вселенную с рождением такого чудного цветка, как вы… Как дань своего восторга, осмеливаюсь преподнести (подает сверток) фейерверки и бенгальские огни собственного изделия. Да проясняют они ночь так же, как вы просветляете потемки темного царства!.. (Театрально раскланивается.)

С а ш а. Благодарю вас…

Л е б е д е в (хохочет, Иванову). Отчего ты не прогонишь эту иуду?

Б о р к и н (Лебедеву). Павлу Кириллычу… (Иванову.) Патрону… (Поет.) Nicolas-voila, го-ги-го… (Обходит всех.) Почтеннейшей Зинаиде Саввишне… Божественной Марфе Егоровне… Древнейшей Авдотье Назаровне… Сиятельнейшему графу…

Ш а б е л ь с к и й (хохочет). Душа общества… Едва вошел, как атмосфера стала жиже… Вы замечаете?

Зинаида Саввишна, Бабакина и граф встают из-за стола и беседуют стоя. Д в е с т а р у х и уходят.

Б о р к и н. Уф… утомился… Кажется, со всеми здоровался. Ну, что новенького, господа? Нет ли чего-нибудь такого особенного, в нос шибающего? (Живо Зинаиде Саввишне.) Ах, послушайте, мамаша. Еду сейчас к вам… (Гавриле.) Дай-ка мне, Гаврюша, чаю, только без кружовенного варенья. (Зинаиде Саввишне.) Еду сейчас к вам, а на реке у вас мужики с лозняка кору дерут. Отчего вы лозняк на откуп не отдадите?

Л е б е д е в (хохоча, Иванову). Отчего ты не прогонишь эту иуду?

З и н а и д а С а в в и ш н а (испуганно). А ведь это правда… мне и на ум не приходило!..

Б о р к и н (делает ручную гимнастику). Не могу без движений… Мамаша, что бы такое особенное выкинуть? Марфа Егоровна, я в ударе… я экзальтирован… (Поет.) Я вновь пред тобою…

З и н а и д а С а в в и ш н а. Устройте что-нибудь, а то все соскучились.

Б о р к и н. Господа, что же это вы в самом деле носы повесили? Сидят, точно присяжные заседатели… Давайте изобразим что-нибудь… Что хотите? фанты, веревочку, горелки, танцы?

Б а р ы ш н и. Танцы, танцы…

Б о р к и н. Я готов… Дудкин, танцевать!.. (Придвигает кресла к стене.) Егорушка, где ты? Настраивай скрипку…

Егорушка вздрагивает и идет к пианино. Боркин садится за пианино и дает ла. Егорушка настраивает скрипку.

И в а н о в (Лебедеву). У меня к тебе просьба, Паша. Послезавтра срок моему векселю, а проценты платить нечем. Нельзя ли будет подождать или приписать проценты к капиталу?

Л е б е д е в. (испуганно). Голубушка, не мое дело… Поговори с Зюзюшкой, а я… я ничего не знаю…

И в а н о в (трет себе лоб). Мучительно!..

С а ш а. Что вы?

И в а н о в. Отвратительно сегодня я себя чувствую.

С а ш а. Это и по лицу видно… Пойдемте в гостиную…

И в а н о в и С а ш а уходят в правую дверь.

Б о р к и н (кричит). Музыка готова!..

Дудкин приглашает Бабакину.

Б а б а к и н а. Нет, сегодня мне грех танцевать. В этот день у меня муж умер…

Боркин и Егорушка играют польку «A propos Faust»; г р а ф затыкает уши и выходит на террасу. За ним идет А в д о т ь я Н а з а р о в н а. По движениям Дудкина видно, что он убеждает Бабакину. Барышни просят первого гостя плясать, но он отказывается. Д у д к и н машет рукой и уходит в сад.

Б о р к и н (оглядывается). Господа, что же это такое? (Перестает играть.) Отчего вы не танцуете?

Б а р ы ш н и. Кавалеров нет…

Б о р к и н (встает). Этак, значит, у нас ничего не выйдет… В таком случае пойдемте фейерверки пускать, что ли…

Б а р ы ш н и (хлопают в ладоши). Фейерверки, фейерверки… (Бегут в сад.)

Б о р к и н (берет сверток и подает руку Бабакиной). Же ву при[26]… (Кричит.) Господа, в сад… (Уходит.)

Уходят все, кроме Лебедева и Зинаиды Саввишны.

З и н а и д а С а в в и ш н а. Вот это, я понимаю, молодой человек. И минуты не побыл, а уж всех развеселил. (Притушивает большую лампу.) Пока они все в саду, нечего свечам даром гореть. (Тушит свечи.)

Л е б е д е в (идет за ней). Зюзюшка, надо бы дать гостям закусить что-нибудь…

З и н а и д а С а в в и ш н а. Ишь, свечей сколько… Недаром люди судят, что мы богатые. (Тушим.)

Л е б е д е в (идя за ней). Зюзюшка, ей-богу, дала бы чего-нибудь поесть людям… Люди молодые, небось проголодались, бедные… Зюзюшка…

З и н а и д а С а в в и ш н а. Граф не допил своего стакана. Даром только сахар пропал. Отнесу, отдам Матрене выпить. (Берет стакан и идет в левую дверь.)

Л е б е д е в. Тьфу!.. (Уходит в сад.)

И в а н о в и С а ш а.

С а ш а (входя с Ивановым из правой двери). Все ушли в сад…

И в а н о в. Такие-то дела, Шурочка. Ничего я не делаю и ни о чем не думаю, а устал телом, душой и мозгом… День и ночь болит моя совесть, чувствую, что глубоко виноват, но в чем, собственно, моя вина, не понимаю… А тут еще болезнь жены, безденежье, вечная грызня, сплетни, шум… Мой дом мне опротивел, и жить в нем для меня хуже пытки… (Оглядывается.) Я не знаю, Шурочка, что со мною делается, но скажу вам откровенно, для меня стало невыносимо даже общество жены, которая меня любит… и такие грязные эгоистические мысли лезут мне в голову, о каких я раньше и понятия не имел…

Пауза. Скверно… Я нагоняю на вас тоску, Шурочка, простите, но я только и забываюсь на минуту, когда говорю с вами, друг мой… Около вас я точно собака, которая греется на солнышке. Я, Шурочка, знаю вас с той поры, как вы родились, всегда любил вас, нянчил… Дорого я дал бы, чтобы у меня сейчас была такая дочка…

С а ш а (шутя, сквозь слезы). Николай Алексеевич, бежимте в Америку…

И в а н о в. Мне до этого порога лень дойти, а вы в Америку…

Идут к выходу в сад. А что, Шура, трудно живется? Я вижу, все вижу… Не по вас этот воздух…

Те же и З и н а и д а С а в в и ш н а.

З и н а и д а С а в в и ш н а выходит из левой двери.

И в а н о в. Виноват, Шурочка, я догоню вас…

С а ш а уходит в сад. Зинаида Саввишна, я к вам с просьбой…

З и н а и д а С а в в и ш н а. Что вам, Николай Алексеевич?

И в а н о в (мнется). Дело, видите ли, в том, что послезавтра срок моему векселю. Вы премного обязали бы меня, если бы дали отсрочку или позволили приписать проценты к капиталу. У меня теперь совсем нет денег…

З и н а и д а С а в в и ш н а (испуганно). Николай Алексеевич, да как это можно? Что же это за порядок? Нет, и не выдумывайте вы, ради бога, не мучайте вы меня, несчастную…

И в а н о в. Виноват, виноват… (Уходит в сад.)

З и н а и д а С а в в и ш н а. Фуй, батюшки, как он меня встревожил… я вся дрожу… вся дрожу… (Уходит в правую дверь.)

К о с ы х.

К о с ы х (входит из левой двери и идет через сцену). У меня на бубнах: туз, король, дама, коронка сам-восемь, туз пик и одна… одна маленькая червонка, а она не могла, черт ее возьми совсем, объявить маленького шлема… (Уходит в правую дверь.)