Серебряный Рыцарь - Галина Романова

Он сказал это таким тоном, что девушка разжала пальцы. Нож, который она сжимала в руке, со звоном упал на пол, а «охотница» обхватила эльфа за пояс двумя руками и заплакала снова, уткнувшись лицом ему в плечо.

Через ее голову Карадор заметил остановившегося в дверях Фейлинора. Судя по выражению лица, молодой Наместник слышал если не все, то половину.

– Слышь, подруга… ой, то есть дочка. Тут этот пришел, твой! – Эльф слегка встряхнул прильнувшую к нему «охотницу».

– Нет-нет! – затрясла та головой. – Не хочу! Скажи ему, что…

– Иди сюда, – зверским шепотом окликнул один Наместник другого. – Она по тебе вся исстрадалась!

– Но, – Фейлинор сделал робкий шаг, – она же…

– Выпендривается! Что я, девчонок не знаю?

Тара рванулась прочь, но ее крепко схватили за запястье. Вырваться не получилось – хватка у весельчака и шутника оказалась железной.

– В общем, так, – распорядился он, подтаскивая молодых друг к другу. – Ты падаешь перед нею на колени и говоришь все эти красивые слова о любви. А ты стоишь, слушаешь, киваешь, а потом вы целуетесь и живете долго и счастливо. Все понятно или повторить?

– А ты… вы? – На него уставились две пары глаз.

– А я пошел думать. У меня два дела «висят»! Мне некогда!

Две пары глаз внимательно смотрели ему вслед.

Глава 9

Но далеко уйти ему не дали. Стуча посохом, дорогу эльфу решительно заступила Видящая.

– Если вы намерены прочесть мне лекцию о моих родительских обязанностях и всем таком прочем, то должен предупредить… – начал было Карадор, но волшебница взмахнула рукой, отметая его слова.

– Я только что разговаривала с этим юношей, Льором. Конечно, он мне ничего не сказал, но…

– Но кто дал вам право проводить допрос потерпевшего без письменного разрешения следователя? – мгновенно ощетинился эльф.

– Я его не допрашивала. Я осматривала его ноги. И просто интересовалась как врач, что он чувствовал в тот момент, когда встал… ну помните?

– Ага.

– Так вот, он так старательно уходил от ответов, что я заподозрила неладное и решила… в общем, я немного нарушила врачебную этику, запрещающую вмешательство в разум пациента без его на то согласия. В конце концов, я еще немного и некромант, а представителям этой профессии подобное разрешение не требуется. В общем, я обнаружила там следы чужого присутствия. Он все время думает о ком-то еще. То есть избегает думать. И я склонна подозревать, что это и есть та самая Видящая, которая…

– Понял. Что вы предлагаете?

– Вы ведь подозреваете меня. Я знаю, как доказать вам, что непричастна к последним событиям, и заодно могу указать на подозреваемого.

– Ага, – хищно потер руки Карадор. – И какие у нас планы?

– Для начала надо поговорить с Льором…

Драур был жив! Вот это новость!

Первые несколько минут лорд Лоредар сидел неподвижно, переваривая полученную информацию. Но это было невероятно! Как такое могло случиться? Без искры Фрозинтар не протянул бы и нескольких минут, а она погасла – он сам видел это. Флакон разбился, а его сохранность была непременным условием ее существования. Что же произошло? Или опять вмешался случай? Нет, второй раз это просто невозможно! И что теперь делать? Каким-то образом научившись существовать без искры, драур ускользнет от хозяина. Что же делать? Как заманить его в ловушку?

Бывший советник долго сидел у стола, прикидывая так и эдак.

Не придумав ничего и только заработав головную боль, лорд Лоредар встал и вышел из своей комнаты. После отъезда дочери он крайне редко покидал четыре стены – не только потому, что работа занимала все его мысли и отнимала много времени. Просто остальные Видящие с неудовольствием восприняли появление в стенах Обители мужчины. Лишь то, что он как-то связан с одной из них, служило оправданием. Немногие были сильнее бывшего советника в магии, но объединенными усилиями эти женщины запросто могли бы его прикончить. Вот лорд Лоредар и старался не мозолить им глаза. Не забывают пригласить в общий зал дважды в день на трапезу – и довольно.

Был вечер. Обитель рано отходила ко сну, после раннего ужина все расползались по своим кельям и почти не общались друг с другом. Зато и вставали волшебницы с первыми лучами солнца и сразу принимались за дела. Утром им полагалось только по кружке травяного чая с куском хлеба и предлагалось терпеть до обеда, который был сытным и обильным, хотя и однообразным – каша, тушеные овощи, лепешки с ягодами, вареные яйца. На ужин – суп, холодный летом и горячий зимой, и остатки обеденной трапезы.

Сейчас башня, где разместились беглые волшебницы, казалась пустой – все сидели по своим кельям. Из ближайшей слышался шепот и постанывания – эти две женщины часто бегали друг к другу в гости и не всегда за тем, чтобы посудачить о погоде. Обычно воздержание давалось бывшему советнику легко, но сейчас, когда он – один мужчина на полдесятка одиноких женщин, это представлялось каким-то диким.

Две лаборатории были пусты. В третьей горел свет и слышалось позвякивание и бульканье – сестра-алхимик занималась эликсирами. В отсутствие медиумов, которые могли бы поставлять волшебницам энергию, Видящие обратили внимание на скрытые резервы организма и стимулировали его искусственными препаратами, которые день-деньской изобретала сестра-алхимик. Благодаря дочери – Лаллирель оказалась специалисткой широкого профиля, что довольно редко среди Видящих – бывший советник знал алхимию и несколько раз давал советы. Но сейчас он прошел мимо, даже не задержавшись у слегка приоткрытой для лучшей вентиляции двери.

Ему хотелось побыть одному и спокойно подумать. Миновав жилые помещения, он спустился в большой зал, а оттуда узким коридором прошел в часовню Покровителей.

Все часовни устроены одинаково. В центре – большой алтарь Покровителей, вокруг которого стояли молящиеся. В больших соборах тут кольцом располагались скамьи для женщин – мужчины, как правило, стояли позади. В самых больших соборах сиденья располагались в несколько рядов – каждый ряд чуть выше предыдущего, так что с заднего на алтарь смотрели сверху вниз.

На алтаре, представлявшем собой девятилучевую звезду с нанесенными на нее символами всех девяти Покровителей, обычно горели свечи. В самой Обители они должны были гореть круглые сутки – каждый день назначалась дежурная, которая и следила за этим.

В часовне не было окон, и она казалась провалом в бездну. Перед началом службы тут и там, конечно, зажигали светильники, но сейчас лишь девять крошечных огоньков разгоняли темноту. Лорд Лоредар остановился на пороге. Что-то показалось ему неправильным. Он несколько секунд смотрел на алтарь, пока до него не дошло: огоньков было на один меньше. Лишь восемь свечей мерцали во мраке!

Удивленный, он сделал несколько шагов, недоумевая, где же дежурная Видящая и почему она оставила алтарь без присмотра. Ведь это входило в ее прямые обязанности! Покровители могут разгневаться на такое пренебрежение.

Но, пройдя половину пути, лорд Лоредар сразу заметил волшебницу. Прислонившись к каменному боку алтаря, Видящая мирно спала, посапывая во сне, оставив алтарь без присмотра.

Первым порывом лорда было разбудить женщину и заставить вернуться к своим обязанностям, но он передумал. Немного постояв, бывший советник тихо направился к выходу. Как ни странно, но погасший огонек свечи был для него словно озарение.

Он сидел на постели и осторожно разминал икры, пытаясь как-то заставить расслабиться одеревеневшие мышцы. От досады хотелось плакать – ниже колен ноги просто ничего не чувствовали. Словно он прикасался к чужим ступням и щиколоткам! На ощупь они были такими же, как прежде, и в то же время словно принадлежали кому-то другому.

Дверь распахнулась от мощного пинка:

– Всем стоять! Тайная служба!

Карадор решительно вошел в роль следователя по особо важным делам. Льор рванулся вскочить, но из-за локтя неугомонного эльфа вперед протиснулась целительница, оттесняя своего спутника:

– Не пугайте мальчика. Ему и так досталось!

Эльф обиженно засопел и демонстративно скрестил руки на груди – мол, не хотите, как хотите! Волшебница прошла к постели, присела на край, дотронулась до его ступни:

– Так больно?

– Нет.

– А вот так?

– Тоже нет.

– Ты совсем ничего не чувствуешь?

– Совсем, – покачал головой Льор. – Их можно сколько угодно мять и трогать, даже резать ножом и прижигать раскаленным железом – они никогда ничего не будут чувствовать.

Голос его дрогнул. Чтобы никто не догадался о накатившем отчаянии, пришлось отвернуться и уставиться в окно.

Мягкая ладонь накрыла его руку.

– Понимаю, тебе тяжело и больно. Как это ни печально сознавать, но я ничем не могу тебе помочь, – произнесла волшебница. – Это боевая магия Меана. Помочь тебе может только адепт этого ордена… или тот, кто сделал это с тобой.