Джонатан Стрендж и мистер Норрелл - Сюзанна Кларк

Низкое зимнее солнце отбрасывало длинные тени. Иней сверкал на ветках. Вид крестьянина, идущего за плугом, навел Джонатана на мысль о тех семействах, что жили на его собственных землях и служили предметом неустанных забот мисс Вудхоуп. В голове его начал складываться воображаемый диалог. «Как вы намерены строить отношения с арендаторами?» — спросит она. — «Отношения?» — переспросит Джонатан. «Да, — ответит Арабелла. — Вы собираетесь облегчить их жизнь? Ваш отец забирал у них все до последнего пенни». «Знаю, — скажет Стрендж. — Я никогда не оправдывал отца». «Вы уже снизили ренту? Поговорили с приходским советом? Подумали о богадельне и школе?»

«Вот ведь выдумает, рента, школы и богадельни! — мрачно подумал Стрендж. — Отец умер только в прошлый четверг».

— Странно! — заметил Джереми Джонс.

— Хм? — пробурчал Стрендж. Они остановились рядом с белыми воротами. Сбоку располагался новенький опрятный домик с белыми стенами и готическими окнами.

— А где смотритель? — спросил Джереми Джонс.

— Хм? — снова промычал Джонатан.

— Вот сторожка, сэр. А вот листок, на котором написано, сколько мы должны заплатить, но нигде не видно смотрителя. Оставить шесть пенсов?

— Да-да, как знаешь.

Джереми Джонс оставил плату за проезд на пороге домика и открыл калитку. В ста ярдах от сторожки начиналась деревня. Солнце золотило древнюю каменную церковь, поодаль тянулась аллея старых скрюченных грабов, из труб двух десятков каменных домов струился дым. Рядом с дорогой тек ручей, окаймленный полоской сухой желтой травы. На траве блестел иней.

— А где местные жители? — спросил Джереми.

— Жители? — переспросил Стрендж. Он огляделся и в окнах ближайшего дома заметил двух маленьких девочек. — Вот они.

— Нет, сэр. Это дети. Я о взрослых. Никого не видать.

По дороге с гордым видом прохаживались куры, кошка сидела на соломе в видавшей виды тележке, на поле паслись лошади, но нигде не было видно людей. Только выйдя из деревни, Стрендж и Джереми Джонс поняли, что случилось. В ста ярдах от последнего дома вокруг живой изгороди собралась толпа, вооруженная топорами, серпами, палками и ружьями. Картина получалась зловещая и одновременно нелепая. Можно было подумать, что жители собрались воевать с зарослями боярышника и бузины. Низкое зимнее солнце отбрасывало странные тени на лица фермеров, придавая им решительное выражение. Толпа безмолвствовала, фермеры осторожно переминались с ноги на ногу, явно стараясь не шуметь.

Стрендж и Джереми Джонс привстали на стременах, чтобы увидеть, вокруг чего сгрудились крестьяне.

— Странно! — воскликнул Джереми. — Там ничего нет.

— Ошибаешься, — сказал Стрендж, — там человек. Неудивительно, что ты его не заметил. Я тоже сначала принял его за древесный корень, но это все-таки человек — бледный, изможденный, потрепанный.

Дорога привела их в зимний лес. Джереми возбужденно гадал, что за человек лежит под изгородью и что с ним собираются сделать жители деревни. Стрендж пару раз отвечал невпопад, а вскоре мысли его снова обратились к мисс Вудхоуп.

«Не стоит обсуждать те изменения, которые должны последовать за смертью моего отца, — думал он. — Это слишком опасно. Начну-ка с чего-нибудь полегче, например, с приключений, которые случились с нами в дороге. Что бы могло ее заинтересовать? — Джонатан посмотрел вверх. Его окружали темные, мокрые ветки. — Ну, должно же быть хоть что-нибудь. — Он вспомнил ветряную мельницу возле Херефорда с детским платьем, зацепившимся за одно из крыльев. Платье то окуналось в слякоть на дороге, то взмывало вверх ярким алым стягом. — Словно аллегория чего-то. Потом я расскажу ей о пустой деревне и двух девочках, прячущихся за занавесками — у одной в руках кукла, а у другой — деревянная лошадка, затем перейду к молчаливой толпе с топорами и палками и человеку под изгородью».

«Ах! — воскликнет она. — Бедняга! Что с ним случилось?» «Не знаю», — отвечу я. «Но вы ведь остались, чтобы ему помочь?» — скажет тогда Арабелла. «Нет», — отвечу я. «Ах!» — снова воскликнет она…

— Стой! — вскричал Стрендж, натягивая уздечку. — Надо вернуться. Тот бедолага под изгородью не идет у меня из головы.

— Отлично! — облегченно воскликнул Джереми Джонс. — Я рад, что вы так решили, сэр.

— Полагаю, ты и не подумал захватить с собой парочку пистолетов? — спросил Стрендж.

— Нет, сэр.

— Вот ч!.. — начал было Стрендж, но вовремя спохватился, вспомнив, что Арабелла не одобряет проклятий. — А нож или что-то в этом роде?

— Нет, ничего нет, сэр. Но не волнуйтесь, я знаю, что делать. — Джереми спрыгнул с лошади и углубился в подлесок. — Я сделаю нам дубинки — будет ничуть не хуже пистолетов.

Кто-то срубил крепкие ветки и оставил лежать у дороги. Джереми поднял одну и подал Стренджу. Орудие не слишком напоминало дубинку, скорее оно походило на ветку с сучьями.

— Ладно, — с сомнением протянул Стрендж, — все ж лучше, чем ничего.

Джереми тоже взял ветку. Вооружившись таким образом, они возвратились к безмолвной толпе.

— Эй, любезный, — обратился Стрендж к мужчине в пастушьей куртке и широкополой шляпе, обмотанной сверху вязаными платками. Для убедительности он сопроводил свои слова угрожающим взмахом дубинки. — Что здесь?..

Внезапно крестьяне обернулись, и все как одни приложил пальцы к губам.

К Стренджу подошел человек, одетый приличнее прочих — коричневый плисовый сюртук. Он приложил пальцы к шляпе вежливо обратился к Стренджу:

— Уж простите, сэр, не могли бы отвести вашу лошадь подальше? Она слишком громко дышит.

— Но… — начал Стрендж.

— Ш-ш-ш, — зашипел мужчина. — Громко. Вы говорите очень громко. Вы его разбудите.

— Кого разбужу?

— Человека под изгородью, сэр. Он — маг. Разве вы никогда не слышали, что если разбудить мага, можно выпустить его сны в мир?

— А кто знает, что за ужасы ему снятся! — шепотом согласился другой крестьянин.

Стрендж попытался было что-то возразить, однако несколько человек в толпе нахмурились и возмущенно замахали на него руками, призывая говорить тише.

— Откуда вы знаете, что он маг? — шепотом спросил Стрендж.

— Он уже два дня живет в Монк-Греттон и сам всем говорит, что маг. В первый же день заставил детей залезть к матери в кладовку и украсть для него пирог и пиво, утверждая, что это для королевы фей. А вчера бродил в окрестностях Форватер-холл — это здешняя усадьба, сэр. Владелица усадьбы миссис Морроу попросила его предсказать будущее, а он заявил, что ее сына, капитана Морроу, убьют французы. Теперь бедняжка от горя не встает с постели. Мы уже устали от него, сэр. Хотим, чтобы этот бродяга ушел. Если не послушается, отправим его в работный дом.

— Что ж, весьма разумно, — прошептал Стрендж, — только я не понимаю…

Человек под изгородью открыл глаза. Толпа издала общий вздох, некоторые отступили на шаг назад.

Человек отлепился от изгороди. Это оказалось не таким уж легким делом: веточки боярышника, пряди плюща, омелы и ракитника забились в одежду, в волосах застыл иней. Бродяга выпрямился. Казалось, его совсем не удивила собравшаяся вокруг толпа, напротив, по его поведению было заметно, что он ждал чего-то подобного. Посмотрев на крестьян, он пренебрежительно хмыкнул.

Бродяга запустил пятерню в волосы, вытряхивая оттуда листья, веточки и полдюжины уховерток.

— Я раскину руки, — пробормотал он, ни к кому не обращаясь. — И английские реки потекут вспять. — Затем ослабил ворот и вынул из-под рубашки нескольких пауков. Шею и горло бродяги покрывали синие линии, точки, крестики и кружочки. Застегнув ворот и завершив, таким образом, свой нехитрый туалет, бродяга поднялся на ноги.

— Меня зовут Винкулюс, — объявил он. Для человека, проведшего ночь под изгородью, он говорил на удивление бодро и звонко. — Я иду на запад в поисках человека, которому суждено стать великим волшебником. Десять дней назад мне показали его изображение, а сейчас по неким мистическим знакам я вижу, что этот человек — ты!

Все оглянулись.

Мужчина в пастушеской куртке потянул Стренджа за сюртук.

— Он о вас, сэр.

— Обо мне? — удивился Стрендж.

Винкулюс подошел ближе.

— Два чародея появятся в Англии, — сказал он. — Первый будет страшиться меня, второй — жаждать узреть меня.

Первым будут управлять убийцы и воры, второй устремится к саморазрушению.

Первый похоронит сердце свое под снегом в темном лесу, но боль его не уймется, второй увидит сокровище свое в руках недруга.

— Понятно, — перебил Стрендж бродягу. — И кто же из этих двоих я? Нет, не говори. Не стоит. Обе судьбы кажутся мне достаточно печальными. Если хочешь, чтобы я сделался волшебником, надо было сочинить что-нибудь не такое ужасное. В скором времени я собираюсь жениться и совершенно не намерен жить в лесу с ворами и убийцами. Выбери кого-нибудь другого.