Защита Сталина. Кто пытается опорочить страну и победу? - Олег Козинкин

Исаев: «В интервью, данном 20 августа 1965 года, маршал A. М. Василевский говорил:

«Исходя при разработке плана, казалось бы, из правильного положения, что современные войны не объявляются, а они просто начинаются уже изготовившимся к боевым действиям противником, что особенно характерно было продемонстрировано фашистским руководством Германии в первый период Второй мировой войны, соответствующих правильных выводов из этого положения для себя руководство нашими Вооруженными Силами и Генеральным штабом не сделало и никаких поправок в оперативный план в связи с этим не внесло. Наоборот, план по старинке предусматривал так называемый начальный период войны продолжительностью 15–20 дней от начала военных действий до вступления в дело основных войск страны, на протяжении которого войска эшелонов прикрытия от приграничных военных округов, развернутых вдоль границ, своими боевыми действиями должны были прикрывать отмобилизование, сосредоточение и развертывание главных сил наших войск. При этом противная сторона, т. е. фашистская Германия с ее полностью отмобилизованной и уже воюющей армией, ставилась в отношении сроков, необходимых для ее сосредоточения и развертывания против нас, в те же условия, что и наши Вооруженные Силы». 1 [1 – Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 года) пленума ЦК КПСС и другие документы. М.: МФД. 2001, С.616]»

Т.е. наш Генштаб при мерецковых-жуковых не желал учитывать реальность – Вермахт уже, и развернут и отмобилизован, т. к. находится в состоянии войны, но мы свои расчеты на нашу мобилизацию и развертывание делаем из идеи, что и Германия держит свои войска неотмобилизованными и неразвернутыми на момент начала войны с СССР?!

Смотрим, что писал по этому поводу М. Д. Грецов:

«Если в Первой мировой войне 1914–1918 гг. приграничное сражение характеризовалось общей предвари тельной готовностью противостоящих противников, то в 1941 г., на наших западных границах этого не было. На стороне врага была оперативная и тактическая внезапность, полная го товность войск для боя. На нашей стороне – неготовность со всеми вытекающими отсюда последствиями.

В Первой мировой войне участники приграничных сражений от командира до младшего офицера знали незадолго до вступления в бой хотя бы в общих чертах содержание своей задачи, были относительно осведомлены о своих соседях и да же в ряде случаев представляли себе содержание тактическо го маневре, который предстояло выполнить подчиненным им войскам. Так, например, русские или французские дивизии, двигавшиеся в походных колоннах в августе 1914 г. навстре чу немецким дивизиям, знали, что им предстоит встречный бой против неприятеля, имеющего одинаковую с ними тех нику.

В соответствии с этим войска строили походные поряд ки, выдвигали в голову артиллерию и т. д. К утру 22 июня 1941 г. эта ориентировка была только у врага, у нас ее не бы ло. Все расчеты строились ко дню “М”, а не ко дню “Д”. От сюда первостепенное внимание отводилось мобготовности, а не боеготовности.

Ориентировка наших офицеров в отношении характера предстоящего боя исходила из общей задачи плана прикры тия “прикрыть государственную границу”. Сущность вытекающего из этой задачи тактического маневра сводилась к тому, что надо было быстро собраться и двигаться как можно скорее вперед, к границе, не имея данных ни о против нике, ни о своем походном порядке. Предполагалось, что “там, на границе” будет дано время, чтобы окончательно пригото виться к бою». (с. 36–37)

Исаев:

«Если мы сравним эти тезисы с вышеописанным процессом вступления в войну Российской империи в 1914 году, нам легко понять, о каких 15–20 днях «от начала военных действий до вступления в дело основных войск страны» идет речь. Официальное объявление войны или же объявление мобилизации произошло в первые дни августа, а «вступление в дело основных войск страны» состоялось только во второй половине августа 1914 года».

Как видите, налицо либо некомпетентность наших стратегов в ГШ, либо – осознанная измена – с целью подставить свою армию под разгром в случае нападения Германии. Чего Исаев предполагать не рискнул в 2005 году в этой статье…

Далее Исаев пишет, что только за неделю до нападения, после молчания Гитлера на «Сообщение ТАСС» от 13–14 июня и начался вывод войск в сторону границы…

«Политическое решение объявлять мобилизацию советским руководством принято не было. Только после провала последнего дипломатического демарша – сообщения ТАСС от 14 июня 1941 года – была начата переброска войск внутренних округов на рубеж Западной Двины и Днепра и выдвижение «глубинных корпусов» приграничных округов ближе к границе.

За счет массированной кампании дезинформации, а затем многозначительного молчания, руководству Германии удалось оттянуть начало перевозок советских войск из внутренних округов до последней предвоенной недели».

Увы, это Исаев повторяет неизменно и сегодня, с упрямством, достойным лучшего применения. Даже в вышедшей в марте 2015 года, к 70-летию Победы, книге «22 июня – 9 мая» (М. 2015 г.) Исаев опять повторяет эти глупости – мол, только после того как Гитлер не «ответил» на «Сообщение ТАСС» от 13–14 июня, Сталин разрешил-таки начать вывод вторых эшелонов приграничных округов.

Но это полная ерунда, и известные на сегодня факты говорят, что вывод войск и фактическая частичная мобилизация в СССР начались задолго до 14 июня. Ведь на те «учебные сборы» мая-июня 41-го, на которые привлекли в итоге под 800 тысяч приписных, призывались из народного хозяйства и автомобили и лошади и т. п….

Также «сегодня» Исаев высказывается примерно так о причинах наших поражений в лето 41-го – произошло «Упреждение в мобилизации и развертывании». Но это не совсем верное и грамотное «объяснение». Которое только запутывает читателя, а «резунам» дает возможность повопить, что РККА собиралась напасть первой, но немцы, упредив ее в развертывании и отмобилизовании, напали превентивно! В ответ на подготовку агрессии Сталина-СССР.

Такое ощущение по такой формулировке, что немцы начали буквально на несколько дней раньше нас отмобилизовываться и разворачиваться… А разве немцы начали мобилизовываться не за год примерно до июня 41-го, и «развертываться»? Т. е. – формулировка в общем неказистая. РККА не могла никоим образом «упредить» немцев в отмобилизовании и развертывании.

По тогдашним предвоенным планам предполагалось, что время на отмобилизование и развертывание «вторых и третьих линий» обороны, за спиной приграничных дивизий стоящих в обороне на самой границе, о которых Исаев рассказывает читателями и зрителям, вполне будет. Его и предоставят приграничные дивизии, которые уже с весны доводились до «штатов, приближенных к штатам военного времени» – под 10–12 тысяч в среднем и выше. И пока они геройски погибают, остальные войска и должны были быть и отмобилизованы и развернуты. Но если вы вместо такого плана обороны готовите немедленные ответные удары – «действия на асимметричных операционных направления», что «ставило победу в зависимость от того, кто из противников добьется больших успехов», а на границе оставляете одну дивизию на 50-100 км в обороне, то откуда же возьмется это самое время на наше отмобилизование и развертывание главных сил в тылах?! Даже если вы их и начали выводить в приграничные округа с мая еще…

Исаев много сегодня повторяет про «опоздание развертывания и мобилизации», но вот о «асимметричных» наступлениях как планах ГШ – сегодня уже ни слова не говорит когда рассказывает о трагедии 22 июня. Увы. Зато – в новой и красивой книге «22 июня – 9 мая. Великая Отечественная война» (М., 2015 г.) договорился до того, что, оказывается, Коробков, командующий 4-й армией, прикрывавшей Брест, вскрывал «красные» пакеты по личной инициативе – ДО нападения Германии. Что просто вранье, и выложенные на сайте МО РФ показания начштаба 28 ск 4-й армии Г. С. Лукина четко показывают – при вполне работающей связи, из штаба 4-й армии в Брест, от Коробкова никаких указаний до самого момента нападения – не поступало:

«2. Оборонительный рубеж по линии государственной границы представлял систему окопов, ходов сообщений и деревоземляных сооружений, строительство которых еще не было закончено к началу войны. При заблаговременном занятии войсками этого рубежа, с последующим развитием работ по его усовершенствованию, он мог бы обеспечить отражение атак немецко-фашистских частей на Брестском направлении.

3. До момента нападения врага никаких указаний или распоряжений о подъеме войск и вводе их для занятия оборонительных рубежей ни от штаба 4 армии, в состав которой входил 28 ск, ни от штаба округа получено не было, хотя телефонная связь до этого момента работала исправно (!!!! – К. О.). Поэтому оборонительный рубеж по государственной границе войсками своевременно занят не был.