Некроскоп - Брайан Ламли

— Но я не хочу уезжать...

«Я не хотел, чтобы меня заключили под землю, но они сделали это. Драгошани, я видел, как моей родной сестре отрубили голову, а в грудь ей воткнули кол, глаза ее при этом вылезли из орбит. Но даже тогда я не плакал. Нет, я выследил ее убийц, содрал с них кожу и заставил их сожрать ее. Я жег их раскаленными щипцами и, прежде чем они умерли, облил их маслом, поджег и сбросил со скал в Брашове! И после этого я заплакал — но то были слезы безграничной радости. Так что же? Разве зря я называю тебя своим сыном, Драгошани?»

— Но я не твой сын! — резко оборвал его Драгошани, и слезы его высохли от гнева. — Я ничей сын. И я должен поехать в Плоешти. И до него вовсе не два дня пути, а всего три или четыре часа на машине! Ты утверждаешь, что знаешь так много, а сам никогда не видел машины. Так ведь?

«Нет, не видел — до этого момента. А теперь я вижу ее в твоем сознании, Драгошани. Я увидел множество вещей твоими глазами. Некоторые из них удивили меня, но ни одна не испугала. Так значит, с помощью машины твоего приемного отца тебе будет гораздо легче попасть в Плоешти? Хорошо! Тогда тебе легче будет вернуться обратно, когда придет время...»

— Но...

"Слушай меня! Поезжай в Плоешти, в школу, стань таким же умным, как твои учителя, даже умнее их, а потом, став ученым, ты возвратишься сюда. Ты превратишься в мужчину! Я жил пятьсот лет, и я был великим ученым Это было необходимо, Драгошани. Мои знания обеспечили мне тогда высокое положение, они же помогут мне в будущем. Не пройдет и года после того, как я восстану вновь, и я стану самым могущественным в мире. О, да! Когда-то мне хватало Валахии, Трансильвании или Румынии — называй как хочешь, а еще раньше меня вполне удовлетворяли никому больше не нужные горы, но теперь мне недостаточно всего мира — я буду еще более великим! Участвуя в войнах между людьми, я познал радость завоевания, так что в следующий раз я завоюю все. И ты тоже станешь великим, Драгошани, но всему свое время”.

Та значительность, которая была заключена в голосе, частично передалась и Драгошани. За этими словами ощущалась природная сила, которой обладал тот, кто произносил их.

— Ты хочешь, чтобы я стал ученым? — спросил Борис. “Да! Когда я вернусь в этот мир, я хочу иметь дело с образованными людьми, а не с невежественными деревенскими идиотами! О, я научу тебя, Драгошани, тораздо большему, чем любые учителя в Плоешти. Ты получишь множество знаний, а я, в свою очередь, многому научусь от тебя. Но чему сможешь ты меня научить, если сам останешься невеждой?"

— Ты это и раньше говорил, — возразил Борис. — Но как ты собираешься учить меня? Ты знаешь так мало о том, что происходит сейчас. Как же ты сможешь узнать больше? Ты сам сказал мне, что вот уже пятьсот лет лежишь в земле мертвый — или бессмертный — какая разница!

В голове Бориса послышался гортанный смех. “А ты не так уж и глуп, Драгошани. Ну, возможно, в чем-то ты и прав. Но существуют знания иного рода и иные источники. Хорошо, у меня есть для тебя подарок. Подарок... в знак того, что я действительно способен кое-чему научить тебя. Тому, что ты и представить себе не можешь”.

— Подарок?

"Да, действительно подарок. Иди и побыстрее найди какой-нибудь труп”.

— Труп? — Борис вздрогнул. — Что значит труп? “Ну, чей-нибудь трупик. Жука, птицы, мыши. Все равно. Найди чей-нибудь труп или убей кого-нибудь и принеси сюда. Подари мне это — и ты в свою очередь получишь подарок”.

— У подножия холма я видел мертвую птичку. Мне кажется, это был птенец голубки, выпавший из гнезда. Он тебе подойдет?

"Ха! Ну скажи на милость, какими секретами может обладать птенец голубя? Хотя... ладно, сойдет и он. Только для того, чтобы продемонстрировать тебе суть дела. Принеси его мне”.

Через двадцать минут Борис вернулся и положил маленький мертвый комочек на черную землю возле полуразрушенных упавших плит.

И снова в голове его раздался циничный, насмешливый голос:

«Да... Слишком уж маленькая дань. Впрочем, неважно. А теперь скажи мне, Драгошани, хочешь ли ты узнать что-нибудь о жизни этого маленького мертвого существа?»

— У него нет жизни. Он мертв. “До того, как он умер. Хочешь ли ты узнать то, что было известно ему?"

— Ему ничего не было известно. Он был еще неоперившимся птенцом. Что мог он знать?

«О, он знал много вещей! А теперь слушай внимательно: расправь ему крылья и выдерни перья, а потом постарайся ощутить их, нюхай их, три их между пальцами и прислушайся к ним. Делай, что я сказал...»

Борис последовал наставлениям, но проделывал все неохотно, не испытывая никаких эмоций и ничего не ожидая от этого. Клещи, мухи и жуки поспешно покидали крохотный трупик.

«Нет, нет! Не так! Закрой глаза, позволь мне глубже проникнуть в твое сознание! Да-да, вот так... все в порядке!»

Борис вдруг почувствовал, что находится где-то на высоте, ощутил покачивание и услышал шорох ветвей. Над ним раскинулся голубой шатер вечного и бесконечного неба. Он чувствовал, что готов взлететь ввысь, в это небо, и летать, летать... никогда не останавливаясь. Вдруг у него закружилась голова, к нему вернулось ощущение реальности, и, уронив мертвую птицу, Борис рухнул на землю.

"А-а-а-х! — раздался из-под земли голос дьявола. И затем снова:

— А-а-а-х! В чем дело? Тебе пришлось не по вкусу гнездо, Драгошани? Нет-нет, не останавливайся, это еще не конец. Подними птицу, сожми ее в руках, ощути мягкую податливость ее тела. Нащупай крохотные косточки под кожей, маленький череп. Поднеси ее к лицу. Расширь ноздри! Нюхай, вдохни в себя ее запах, позволь ей рассказать тебе все! Вот так, дай я помогу тебе..."

Борис был уже не один — рядом с ним был его близнец — и он был уже не Борис! Ощущение было совершенно фантастическим и пугающим. Он из последних сил цеплялся за сознание Бориса, не желая становиться никем иным.

"Нет, нет! Не сдерживай себя! Войди в нее. Узнай то, что знала она. Вот это, например:

Было тепло... внизу — жесткая теплая поверхность... мягкое тепло окутывает с головой... Небо не голубое, не светлое — оно темное... множество белых светящихся точек — это звезды... ночь тиха... что-то мягкое и теплое давит сверху, прикрывая со всех сторон крыльями... близнец прижимается теснее... какой-то звук рядом — крик совы... теплое тело сверху, тело матери, еще крепче прижимает ко дну гнезда, плотнее сжимает крылья, стараясь защитить и дрожа при этом... кто-то медленно и тяжело бьет крыльями по воздуху, звуки становятся громче, затем начинают удаляться и затихают... и снова слышится уханье совы, но далеко в поле... сегодня ночью сова нашла жертву помельче... материнское тело слегка расслабляется, биение ее сердца становится медленнее... небо усеяно яркими светящимися точками... тепло...